Гуттаперчевый человек. Краткая история российских стрессов - Яков Моисеевич Миркин
Другой вопрос: какой должна быть природа государства? Чьи интересы оно должно выражать?
Истинная природа государства
Еще раз попробуем услышать Толстого: «единственное средство в наше время, чтобы действительно управлять народом, – только в том, чтобы, став во главе движения народа от зла к добру, от мрака к свету, вести его к достижению ближайших к этому движению целей»[271].
Выражать интересы народа в целом. Подчинить государство добру, выслушав желания народа, исполнить те из них, которые будут отвечать требованиям большинства[272]. Что может быть лучше? Идеал любви[273], прежде всего к своему народу, – есть ли что-нибудь сильнее? Действовать как «разумное и просвещенное правительство»[274] – что здесь не так?
Государство для исполнений желаний народа, не отдельных классов или групп – это идея на все времена. Власть, угадывающая главные желания народа и стремящаяся исполнить их, именно для этого существующая. Только такая власть может быть «инструментом добра». В этом должна быть истинная природа государства. Под каждым словом Толстого можно подписаться.
А в чем сегодня сокровенное желание народа в России? В чем добро для него? С чем бы сегодня обращался Толстой к властям? Ответ: жизнь 80+ (ожидаемая продолжительность жизни в России – 70+ (2021), мы – 97-е в мире) (2020, ВОЗ), достаток, растущее имущество семей на несколько поколений вперед, мир, спокойствие, возможность встать на ноги после 100 лет тяжких испытаний. Высокий уровень (индекс) человеческого развития, мы сейчас на 52-м месте в мире (2019, UNDP). Это было бы счастьем, пять поколений российских семей теряли людей и активы. Мы – страна выживших, страна, теряющая каждый год сотни тысяч людей из-за «естественной убыли».
А что еще добро для нас? Свобода распоряжаться самими собой. Те, кто связаны по рукам и ногам, плохо выживают в мире, полном изменений. Нам всем нужна, после великих потрясений, спокойная, свободная, хотя и быстрая работа на самих себя, без мобилизаций, без нечеловеческого напряжения сил – ими был заполнен XX век. Только тогда такой человек, как Толстой, смог бы написать, наконец, что Россия пользуется «полным благоденствием» и стоит «в деле истинного прогресса впереди всего человечества»[275], а письма его властям были бы полны спокойствия и радости.
П. Клее
1905. Видеть время. Ключевский
[276]
Жил-был в Российской империи счастливый человек. Звали его Василий Осипович Ключевский – суховатый, худощавый, невысокого роста и беспримерного обаяния, из попов да дьячков, вековавших в пензенских краях. Был он лучших человеческих достоинств и любил людей, будучи очень ими любимым. На этом можно бы закончить, если бы он не составил эпоху в российской истории – не как деятель, а как тот, кто пытается понять ее факты, смыслы и дать нам взгляд, цельный взгляд на то, как мы устроены – народ, общество и государство – и что с нами будет.
Читайте Ключевского! С ним вы почувствуете плоть истории и еще раз спросите себя: где были наши семьи, как они уцелели в череде светлых и темных эпох, как пробились через мириады событий, в каждом из которых был риск – уцелеть или нет? И еще вы погружаетесь – кажется, что чувственно, телесно – в запах, тепло, пространство российской земли, вы оказываетесь среди реки времени и, если закрыть глаза, кажется, что жизнь, как история, длится вечно, век от века, и наша жизнь вместе с ней – бесконечна.
«Впереди светло и свежо…»
Впрочем, перейдем к делу. Прожил 70 лет (мало), прошел через четырех императоров (1841–1911), женился на старшей сестре той, кого любил (так кажется), защитил три диссертации (кандидатская, магистерская – 6 лет работы, докторская – 10 лет), знал четыре языка, в самом начале – семинария с гимназией (превосходно), академик, профессор, 108 лет непрерывного чтения лекций, если их «условно вытянуть… в единую линию» (30 лет – Московский университет, Московская духовная академия – 36 лет, Александровское военное училище – 16 лет, Высшие женские курсы – 16 лет, Московское училище живописи, ваяния и зодчества – 10 лет)[277]. Вот один из его знаменитых афоризмов: «Кто неспособен работать по 16 часов в сутки, тот не имел права родиться и должен быть устранен из жизни, как узурпатор бытия»[278]. Для магистерской Ключевский нашел и изучил в оригиналах около 5000 архивных рукописей, «убийственная работа»[279]. Таков был его способ бытия – первоисточники, архивы, максимум, отовсюду, годами, собрать, обработать, рассказать. Тысячи рукописей, в разных состояниях, разными руками писанные, за 5–6 сотен лет!
Внешне крайне прост. Тайный советник, куча орденов, одетый в самое простое, в поношенный сюртук, поношенную шубу. Простой дом, простая еда, актерский (свидетель Шаляпин) и литературный таланты. Мы еще не родились, и неизвестно, родимся ли, на дворе год 1893-й, все еще спокойно и нет войны. Знаменитый историк Ключевский, 52 года, пишет в дневнике: «28 июня. "Александр" бежит прямо на Запад, где горизонт догорает последним огнем вечерней зари. Над заревом повисли разорванными лоскутами темно-синие редкие облака. Речная даль впереди белеет тускнеющим стеклом, справа окаймленным чуть заметной линией низкого берега, и слева поднимается лесистая изогнутая стена. Впереди светло и свежо, а позади парохода сырая и серая мгла сливается с шумом взбудораженной воды и туда убегает черная струя дыма, медленно выползая из пароходной трубы»[280]. Мир спокоен и очень хочется жить.
«Самый дорогой дар природы – веселый, насмешливый и добрый ум»
Что еще? Боготворим студентами. Всегда аншлаг на лекциях! В зале до двух тысяч человек, они сбегались со всей Москвы, висели гроздьями на подоконниках, забивали проходы. Яркая, образная речь, история – как живое действие, но строгое, данное в системе, ясный негромкий, певучий голос, который все очень любили (он преодолел детское заикание). «В аудитории напряженная тишина, разве только прорвется взрыв веселого смеха или восторженных аплодисментов. После таких лекций студенчество устраивало… бурные овации»[281]. «Курсистки, чтобы проникнуть на лекции Ключевского в университет, куда их не пускали, переодевались студентами и остригали волосы»[282].
Сыпал шутками и афоризмами. Они были знамениты. «Человек – это величайшая скотина в мире». «Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий». «История учит даже тех, кто у нее не учится; она их проучивает за невежество и пренебрежение». «Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас
