Зигмунд Фрейд - Моисей и монотеизм
Дальнейшее развитие ведет нас за рамки иудаизма. Остаток того, что вернулось из трагической драмы первоначального отца, уже больше никак нельзя было совместить с религией Моисея. Чувство вины в те времена уже далеко не ограничивалось одним еврейским народом; оно охватило все средиземноморские народы как вялое недомогание, предчувствие беды, которому никто не мог найти причину. Историки наших дней говорят о старении древней цивилизации, но я подозреваю, что они ухватились только за случайные, второстепенные причины этого подавленного настроения. Разъяснение подобного депрессивного состояния пришло со стороны еврейства. Несмотря на все предзнаменования и приготовления в окружающем мире, в конце концов именно в душе еврейского человека, Савла из Тарсуса (который как римский гражданин называл себя Павлом) впервые появилось осознание: «причиной того, что мы так несчастливы, является то, что мы убили Бога отца». И вполне понятно, что он мог осознать этот фрагмент истины только в иллюзорной форме доброй вести: «Мы свободны от всей вины, так как один из нас пожертвовал своей жизнью, чтобы нам были отпущены грехи». В этом догмате убийство Бога, конечно же; не упоминается, но преступлением, которое необходимо было искупить жертвой, могло быть только убийство. И промежуточный шаг между иллюзией и исторической правдой был обеспечен уверением, что жертвой стал сын Господень. С силой, которую она почерпнула из источника исторической правды, эта новая вера уничтожила все препятствия. На смену блаженному чувству избранности пришло освобождающее ощущение искупления вины. Но факт отцеубийства, вернувшись в память человечества, должен был преодолеть большее сопротивление, чем другой факт, который составлял содержание монотеизма[165]; он должен был также претерпеть более сильные искажения. Преступление, которое нельзя было назвать, было заменено гипотезой о том, что описывалось как туманный «первородный грех».
Первородный грех и искупление посредством жертвы стали краеугольными камнями новой религии, основанной Павлом. Остается невыясненным, был ли в группе братьев, восставших против первоначального отца, главарь и подстрекатель к убийству, или эта фигура была создана позднее творческим воображением художников, для того, чтобы представить себя героями, и лишь затем введена в предание. После того как христианское учение вырвалось за рамки иудаизма, оно вобрало в себя компоненты из многих других источников, отреклось от ряда черт чистого монотеизма и во многих деталях адаптировалось к обрядам других средиземноморских народов. Все произошло так, будто бы Египет снова отомстил наследникам Эхнатона. Стоит обратить внимание на то, как новая религия обошлась с древней амбивалентностью по отношению к отцу. Верно, что ее основным содержанием явилось примирение с Богом Отцом и искупление совершенного против него злодеяния; но другая сторона эмоционального отношения проявляется в том, что сын, принявший это искупление на себя, сам стал богом рядом с отцом и фактически занял его место. Христианство, возникшее из религии отца, стало религией сына. Оно не избежало судьбы вынужденного избавления от отца.
Это новое учение приняла лишь часть еврейского народа. Те, кто от него отказался, называются евреями и сегодня. Вследствие этого раскола они даже еще резче отделились от других людей, чем прежде. Они были вынуждены выслушивать упреки новой религиозной общности (которая кроме евреев включает египтян, греков, сирийцев, римлян и, наконец, немцев) в том, что они убили Бога. В целом этот упрек должен звучать следующим образом: «Они не хотят принимать как правду то, что они убили Бога, тогда как мы признаем это и получили очищение от этой вины». В этом легко можно увидеть, сколько правды заключено в этом упреке. Потребовалось бы специальное исследование, чтобы выяснить, почему евреи не могли присоединиться к этому прогрессивному шагу, который был инициирован, несмотря на все его искажения, знанием об убийстве Бога. В некотором смысле они таким образом взяли на себя весь прискорбный груз вины; и им пришлось дорого заплатить за это.
Возможно, наше исследование смогло пролить немного света на вопрос, каким образом еврейский народ приобрел свои специфические черты. В меньшей степени была раскрыта проблема, каким образом евреям удалось сохранить свою индивидуальность до настоящего времени. Но исчерпывающих ответов на такие загадки, по совести говоря, не следует ни требовать, ни ожидать. Все, что я могу предложить, – это определенный вклад, который следует оценивать, учитывая ограничения, о которых я упомянул в самом начале, [с.247].
Примечания
1
См. например Линдона Смита, Tombs, Temples and Ancient Art, University of Oklahoma Press, 1956., с. 14, ст. 5. Там, где Фрейд цитирует других авторов, неизбежно приводятся другие варианты этого имени. [В русском языке наиболее широко используется вариант Эхнатон, который и приводится далее в тексте.]
2
Так о Моисее говорится в Библии (см. Числа, XII, 3), и это выражение неоднократно повторяется в данной работе. Следует отметить, что дословный перевод немецкого оригинала звучит так: Человек Моисей и монотеистическая религия.
3
[Исход, II, 10 – В этом переводе все цитаты из Писания приводятся по английскому переводу Библии. [В данном русском переводе все цитаты из Писания приводятся по русскому каноническому переводу.]
4
Херлитц и Киртчнер (1930), 4 (1), 303 [цитируемым автором был M.Soloweitschik].
5
Мое – уменьшительное от Моисей.
6
Бристед, 1934, 350.
7
[Адельберт фон Шамиссо (1781—1838 – автор лирического цикла Любовь и жизнь женщины, положенного на музыку Шуманом, и Истории Петера Шлемиля, о человеке, продавшем свою тень.]
8
Хотя предположение, что Моисей был египтянином, без ссылки на его имя, высказывалось довольно часто, начиная с самых ранних времен вплоть до сегодняшнего дня. [Фрейд в связи с этим в своих Лекциях по введению (1916-17) Standart Ed., 15, 161 приводит забавный анекдот. – Эта сноска впервые появляется в издании 1939 г. Она не вошла в первоначальный вариант в Imago 1937 или в английский перевод 1939 г. – фраза, цитируемая по Бристеду, фактически взята из речи Св.Стефана (Деяния, VII, 22)].
9
Я вовсе не намерен умалять ценности самостоятельного вклада Ранка в эту работу. [Нижеследующие цитаты взяты из сборника: Отто Ранк, Миф о рождении героя. М.: Рефл-бук, К.: Ваклер, 1997 – Прим. изд.]
10
[Фрейд имеет в виду «фотомонтаж Гальтона», на который он часто любил ссылаться. См., например. Толкование сновидений, (1900а), Standart Ed., 4,139].
11
[Карна был героем санскритского эпоса Махабхарата, Гильгамеш – вавилонский герой, а остальные – персонажи греческой мифологии.]
12
[См.: Толкование сновидений (1900а), Standart Ed., 5, 399—402.]
13
[См. статью Фрейда Family Romances (1909с). Эта статья впервые была опубликована как часть книги Ранка, которая цитировалась выше].
14
[Мейер, 1906, 46 и далее].
15
Это также упоминается Иосифом Флавием.
16
Ранк, 1909, 80 n.
17
Так, Эдуард Мейер пишет (1905, 651): «Имя «Моисей», вероятно, египетское, и имя «Финеес» в семье священника из Силома… несомненно имели египетское происхождение, и, без сомнения, они были связаны с Египтом». Мы конечно, можем спросить: о каких же связях это заставляет нас задуматься. [Эта статья Мейера (1905) представляет собой резюме намного более обширной работы (1906), где вопрос египетского происхождения этих имен обсуждается глубже (450-1). Из нее видно, что существовало два человека по имени «Финеес» [в русском каноническом переводе] – один внук Аарона (Исход, VI, 25 и Числа, XXV, 7), и другой – священник в Силоме (1, Самуил, I, 3), оба левиты (См. с.173). Силом был местом, где находилась скиния до окончательного ее перемещения в Иерусалим (См. Иисус Новин, XVIII, 1).
18
Imago, 23 (1937). [Очерк I, выше.]
19
У нас нет никакого представления о том, сколько человек приняло участие в Исходе из Египта.
20
[«Как духовный и интеллектуальный» здесь переводится слово geistig. Это понятие приобретает большое значение к концу этой работы, в особенности в разделе С, части II, очерка II. См. сноску на с.225].
21
Бристед [1906, 356] называет его «первой личностью в человеческой истории».
22
Нижеследующее главным образом основано на сообщениях Бристеда (1906 и 1934) и соответствующих разделах Cambridge Ancient History, т. II [1924].
23
Это вероятно, относится даже к Нефертити, любимой жене Аменхотепа.
24
