Дмитрий Соколов - Любовные реки, семейные берега (Архетипические сюжеты семьи и рода)
Итак, по одной распространенной сказке детей людям дает Бог, и в этой сказке роль человека трудна технически (беременность, роды, выкармливание, воспитание, поступление детей в консерваторию), но проста духовно (или, если хотите, программно): Бог дает тебе детей, которые через тебя рождаются и выходят в мир, но их истинным автором являешься не ты, а потому тебе нечего волноваться, если дети уклоняются от понятного тебе пути в бесконечное не "куда следоват". Если детей дает Бог, то он же за ними и следит, и он же их и "берет", если они умирают или уходят из дома.
По другой сказке, дети рождаются от полового акта родителей ("друг с другом", подсказывает мне Трикстер). Ничего не могу сказать, так тоже, похоже, бывает. Это же сказки, проверить невозможно. В первой сказке, чтобы преодолеть бездетность, нужно молиться Богу, познавать его волю в отношении тебя и выполнять ее (что и делал, например, Авраам). Во второй для преодоления бездетности, получается, надо заниматься сексом. Побольше и в правильное время.
(Хочу заметить, что эти сказки не исключают друг друга, а вполне совместимы.)
Есть и третья сказка о том, как рождаются дети и как соответственно преодолевается бездетность. Она чуть более сложная – но в психологическом мире вообще "работают" чуть более сложные модели, чем обе выше названные (первая из них, в сущности, из мира "духовного", а вторая – "материального"; а "психология" – она посередине, и тут свои порядки). Для того, чтобы озвучить эту сказку, мы должны ввести такую архетипическую роль: "Род". Этот персонаж вроде бы сборный – он состоит из многих людей, всех никогда не подсчитаешь. Его основу составляют "предки", но они Род не исчерпывают, и я скоро покажу, почему. Вернее представлять себе Род как определенную группу людей, братство, мафию, клуб, причем эта группа довольно-таки закрыта. Членство там получается зачатием, рождением, браком, усыновлением, или, в очень редких случаях, каким-то очень важным для Рода поступком, имеющим отношение к самому вопросу его, Рода, существования (благодеянием или злодеянием).
Так вот, в такой сказке дети рождаются по разрешению и благословению Рода. И сюжет бездетности является, таким образом, производным некоего нарушения взаимоотношений в Роду. А преодоление бездетности происходит тогда через преодоление, исцеление этого «заклятия». И вот тут, чтобы хоть что-то объяснить про этот неочевидный предмет, я начну рассказывать вам сказки.
А сказки в моей книге будут двух сортов. В одной героями будут волшебные, странные, нереальные персонажи – и это будут «волшебные» сказки или отрывки из народных мифологий. В другой героями будут люди, похожие на земных окружающих, и это будут «реальные истории». Здесь мне придется повиниться, что я не вижу особой разницы между историями двух этих типов. Если я вам спою, как в траве сидел кузнечик, и вот пришла лягушка и все такое, то это вроде как сказка. А если я расскажу недавнюю историю, как на одном рынке в Крыму торговал милый и беззаботный старичок, а потом его оттеснила новая, недавно переселившаяся в город торговка; а когда старичок стал возражать, она с помощью директора рынка вовсе изгнала его из торговых рядов; то это не тот ли самый сюжет, только «из жизни»? Я знаю, что большинство людей склонны считать истории «волшебные» и «реальные» принципиально разным материалом, одно из которых идет через фантазию, а другое через память. Но мое аналитическое око не видит особой разницы между работой этих двух инстанций и между получающимся материалом. Те сказки, которые мы рассказываем друг другу о жизни, при ближайшем рассмотрении совершенно волшебны: «реальностью», как и «нормальностью», все мы манипулируем как хотим, в рамках своих референтных сообществ. В общем, я не буду доказывать вам этот спорный тезис; я просто буду рассказывать вам сказки двух типов.
Итак, история про «заклятие бездетности».
Нерожденный
Молодой человек, назовем его Славиком, был персонажем гулящим, но детей хотел явно и сильно. Когда он женился в третий раз, это стало занимать его очень явно. Жена была девушкой здоровой, но по непонятным причинам не беременела два года. Тогда Славик стал заниматься психоанализом самого себя. Он вспомнил, что за десяток лет его гуляний где-то четыре женщины сделали от него аборты, и у трех были выкидыши. По отдельности каждый случай выглядел кое- как оправданным, но все вместе повергло Славика в ужас. Причем все это происходило вроде бы против его воли – он-то довольно чистосердечно хотел детей всю жизнь.
Простая логика привела его к истории первого аборта в его жизни. Он и его подружка Лада очень любили друг друга, но были слишком юны, и судьбу ребенка фактически решили за них родители. Сделано это было не совсем честно – якобы аборт предписал врач, а потом постепенно выяснилось, что с врачом очень настойчиво «советовались» до того, как он осматривал юную маму. Так или иначе, Лада и Славик сделали аборт, и потом довольно скоро расстались, несмотря на всю свою сильную любовь, которая была жива еще долго, года три мучительной жизни порознь.
Когда он это вспомнил, он увидел (или придумал) страшную картинку, как их нерожденный ребенок уже десять лет витает над их жизнями как голодный дух и не дает рождаться другим детям. У Лады тоже не было детей, хотя она была вполне счастлива замужем уже несколько лет. Они жили далеко друг от друга, и Славик написал ей письмо. Трижды оговорившись, что все это смахивает на безумие, он описал ей свои видения, и предложил совершить вместе обряд похорон. Через несколько месяцев исполнялось десять лет со дня аборта.
Лада ответила, что она хорошо его понимает, но ничего такого вместе с ним делать не будет. И в годовщину, которую Славик высчитал с трудом, он изготовил своими руками надгробную доску, вырезал на ней что-то вроде «Плод любви С. и Л.», поехал на дальнее деревенское кладбище, нашел там камень, установил его и сделал весь свой странный обряд похорон, включавший почему-то окропление камня собственной кровью (он бритвой порезал палец), венок цветов и долгое стояние на коленях.
Через год жена Славика была уже беременна, а он – счастлив.
Чего он еще долго не знал, так это того, что муж Лады, молодой и здоровый, через полгода погиб. Она родила уже в следующем браке. А могила нерожденного младенца исчезла, как корова языком слизнула. Славик приезжал туда пару лет спустя – там не было ничего, даже камня.
Никто не знает в таких историях, где правда, а где фантазии, где причины, а где следствия. С одной стороны. С другой стороны, если выстраивается цельная, внутренне логичная история, а альтернатов, кроме случайного хаоса, не видно, то меня такая сказка устраивает.
(Эту историю можно считать вполне удачной иллюстрацией сказкотерапии, кому интересно, что это такое. Вот ее сценарий: вначале Славик сочинил – или осознал – определенную сказку. А потом, согласно логике этой сказки, провел терапию, "магический" ритуал исцеления. Который сработал.)
В этой сказке бездетность, получается, вызвана тем, что один из Рода против рождения новых детей. Если следовать такой логике, то надо заметить, что в Роду – не одни прямые предки. Там все те, кто вошел в Семью раньше. В данном случае – абортированный ребенок.
В общем виде, можно сказать, что Род не благословляет рождение детей у тех из его членов, которые сильно нарушают волю Рода. Самые часто встречающиеся варианты (вокруг меня) – это когда человек не чувствует, что его собственное рождение было благословлено Родом; и разные вариации инцеста.
"Умные не рожают": счастливая бездетность.
Как я говорил, у сюжета бездетности есть два продолжения: ребенок появляется либо нет. Во втором сюжете встречаются самые разные архетипические роли. Например, Вечный Ребенок: ему рожать незачем, он вечен, и повзросление не входит в его планы (а наоборот, выходит из них со страшной силой). Ну, представьте себе сказку про детей Амура или Карлсона (хотя последний и любил представляться как «мужчина в полном расцвете сил»). Или возьмите архетип Вечной Молодости, такой популярный среди женщин (когда "в любом возрасте 20 лет") – там тоже дети могут мешать, от них отвисают сиськи и редеют волосы, меньше свободного времени, и не разгуляешься с разными прикольными веществами.
(На самом деле, эти два архетипа не так уж сильно различаются. по большому счету, только двумя вещами. Во-первых, возрастом, на котором человек хочет застрять: годами этак десятью или этак двадцатью. И во-вторых, любимым делом этого человека – собственно, из-за чего он и хочет увековечить любимый возраст. Для Вечного Ребенка это игра – ну там, в салочки, машинки, солдатики, сказочки там всякие, сказкотерапийка; а для Вечной Молодости это в основном смена половых партнеров.)
Детей не рожают те, кто сами являются детьми и кому, как говорит моя мама, «слишком хорошо дома». Такой сюжет нередко дополняется тем, что этот Ребенок Слишком Хороших Родителей (не знаю, как назвать его короче) сам пасет своих родителей как детей, обращая вспять закон заботы старших о младших. Если родители к тому же преждевременно впадают в детство, то этот нерожающий и счастливый этим герой может отыграть свои родительские инстинкты, не выходя за рамки своих любимых отношений.
