Антонио Менегетти - Женский ум в проекте жизни
На основе трансцендентного Бытия онто Ин-се находится в отношении с первоначалом, на основе общего бытия онто Ин-се находится в отношении с космосом, универсумом, жизнью, а на основе индивидуального бытия оно соотнесено с человеком как историческим вот-бытием. Именно поэтому человек космотеандричен[86].
Смысл святыни – это отношение онто Ин-се к принципу жизни. Смысл любви, братства, общественности, расы, дружбы, любви к ближнему связан с отношением к общему бытию. Отношения человека к трансцендентному Бытию и бытию общему бывают истинными в той мере, в которой индивид точен по отношению к самому себе.
Онто Ин-се однозначно, когда обращается к вот-бытийной уникальности индивидуального бытия или универсальности общего бытия. Оно аналогично (или подобно), но не равно перводвигателю. Разница заключается в том, что онто Ин-се есть полагаемое, а Бытие – полагающее. Но, несмотря на это различие, индивид, коль скоро он существует, может опосредоваться к Бытию как некая возможность через открытую виртуальность своего онто Ин-се.
Бытие как перводвигатель – вечно, трансцендентно, метафизично, эстетично. Оно может быть представлено как разум по ту сторону собственных слов и применений, любых диалектических процессов. Однако это такой разум, который в единичности своей природы не имеет начала, познает без объекта, желает без цели.
Прикладное бытие, или определенное бытие, исторично, относительно, изменчиво, феноменологично, конечно. Оно может быть представлено как логика или дискурс; как слова, которые рождаются и умирают силой причинности ума или логики.
Как перводвигатель, Бытие есть отсутствующее, однако высказывающее, определяющее реальность. Онто Ин-се человека – это слово, сказанное о том, как Бытие определило человека согласно собственному намерению.
В любом своем осуществлении онто Ин-се опосредует порядок, который есть форма, специфически определяющая намерение Бытия.
Именно потому, что онто Ин-се специфически определяется как мирское житие, оно претерпевает историческую и материальную обусловленность жизненной средой, то есть субъект самоутверждается под давлением физической и социальной экосистемы.
Онто Ин-се гилеморфно сбывается в переплетении глобальных отношений и в типологии непосредственных афферентаций.
В сфере действия универсальных законов индивид конкретизируется «здесь и сейчас» как конечная цель «вот-бытия» бытия.
Наряду с этим конкретизируется событие социально-исторической связи, сотканное из идеологий, приспособлений и проявляющееся как точка схождения связей, возникающих в силу сосуществования бытия и множества индивидов. В этом случае слова образуют систему и устанавливают риторические правила дискурса об истине.
В этом совместном действии эпистемы (episteme) и социального мнения (doxa) соответственно возникают стереотипы и интуиция, монитор отклонения и онтическое сознание. Именно этим, а не гилеморфизмом природы вызвана раздвоенность человеческого опыта.
Равнодействующие исторической рациональности, зачастую более функциональные для государственной логики (системы, полиции, семьи, договорных или иных отношений и т. д.), чем для здоровья индивидуального организма или вида, навязали знание, которое фактически породило экзистенциальную шизофрению: быть одним, но думать о себе иначе.
Искажение, возникшее на протяжении веков под воздействием земных и внеземных цивилизаций в рамках отношений внутри жизненного мира, породило общераспространенный опыт экзистенциального поражения, где любая жизнь есть готовность к смерти. Даже реализация на уровне биологического цикла (здоровый образ жизни для продолжения рода) стала скорее исключением, чем нормой.
Ситуация усугубляется ослаблением виртуальности онто Ин-се[87], за что человек расплачивается существованием вне своего онтического горизонта, вне пределов райского мира и уже не встречает возможности личного опыта как очевидности Бытия.
5.2. Онто Ин-се и существование
Если нам удастся сознательно следовать виртуальным динамикам онто Ин-се и постоянно управлять с их помощью нашим поведением в жизни (в стратегической одновременности двух моралей – социальной этики и онтической этики) – тогда мы начнем переживать жизнь как феноменологию удовольствия и высшего познания с властью, которая кажется неординарной, прямо-таки сверхъестественной.
Субъект, познающий на опыте психический цикл креативности и реализующий в повседневности стратегию онтических индукций, часто будет проживать такие позитивные и усиливающие его ситуации и моменты интуиции, что, если он будет об этом рассказывать другим, они будут убеждены, будто он не иначе как любимец высших сил или просто феномен иных измерений.
На самом деле речь идет об эдемских ситуациях, предусмотренных в норме виртуальности онто Ин-се, которое, как только получает возможность прогрессирующих и длительных самовложений, через посредство гилеморфной категории может использовать для собственного усиления один контекст за другим.
Ин-се способно синкретически сконструировать, а затем и усвоить различные контексты как энергетические гештальты, развивая все более благоприятную для дальнейшего роста территориальную психологию. Практически субъект сажает, выращивает, собирает и кормится особым универсумом жизни, состоящим из разума, эстетики, удовольствия, воли и власти.
Он усвоил, что из «генератора жизни» можно извлекать любую формализацию, главное только уметь ее контролировать и развивать, в противном случае его ждет проклятие, худшее, чем смерть.
Даже смерть должна быть прожита как одновременная опыту удовольствия[88].
«Если я есть то, что я есть, то это удовольствие суть историческая феноменология. С того момента, когда я его выбираю, я знаю, что оно начинается; его полнота находится в пределах допустимости возможного для меня экзистенциально упорядоченного «здесь и сейчас», а значит, оно должно закончиться как нечто исполненное, ибо я вечно ожидаю себя там, где я есть то, что я есть».
Жизнь также является выбором до тех пор, пока есть следующий момент, полный действия, которое мы должны индивидуально определить, формализовать и воплотить в истории. Когда высший исторический аутоктиз уже более невозможен в условиях данного экологического и социального контекста, тогда законно и приятно вернуться туда, где все есть и я есть то, что всегда есть. Смерть ощущается как постепенное освобождение от давления множества различных частей. По мере того, как это сжатие постепенно прекращается, я становлюсь пространством единого света. Наконец мое дыхание перестает быть прерывистым и в экстазе парит в бесконечности. Я есть, но уже не являюсь гилеморфной организацией внутри соответствующей системы, как фигура на шахматной доске. В этом процессе воля не зависит более от эгоизма тела, а исчерпывает себя в растущем напряжении.
Комплекс – это интегрирующее устройство, вводящее общую тематику программы, которая в дальнейшем будет постоянно принуждать к повторному однотипному отбору. Следовательно, он вводит и фиксирует технический переход, исключая виртуальность как историческое приложение и метафизическую способность, именно в которой и заключается благодать.
Благодать – это действенная виртуальность онто Ин-се для опосредования метафизического, или высшей природы, при условии, что субъект обеспечил норму целостной функциональности собственного единства действия.
Связь между исторической случайностью и эстетико-функциональной формализацией обуславливает стремление к качественному развитию, поскольку конститутивная сущность онто Ин-се состоит в его целостном единстве с Бытием. Ин-се не знает покоя, пока не уловит в себе эту миротворную полноту.
Физико-химические соединения, в соответствии со своей функцией, естественным образом трансцендируют собственную материально-феноменологическую природу, производят невообразимые функции и следствия. Можно сказать, что они пресуществляются в высшие миры. Представим себе радио, телефоны, телевизоры, самолеты, радары, компьютеры, подключенные к GPS (Global position system) и т. п. В их сочетаниях возникают химико-материальные соотношения, порождающие электроэнергетические синхронизмы и приводящие к результатам, намного превосходящим даже так называемые феномены парапсихологии.
Ученый закладывает в подобные сочетания операции, разумность которых виртуальна почти до бесконечности.
Сфера разума – это участие всеобъемлющего разума в жизни самой по себе. Все наше тело – это органическая автономия, способная выполнять бесконечное количество функций, о которых исторически из дошедших до нас документальных свидетельств мы знаем лишь процентов десять.
Благодать сама по себе есть опыт природной новизны, новизны видения, новизны эффективности.
