Антонио Менегетти - Женский ум в проекте жизни
Тот факт, что Бог по кусочкам растаскивается на покрытие лицемерия и ханжества всякой инфантильной особи, отвечает цели монитора отклонения, который нашептывает информацию на ушко каждому индивиду по отдельности. Так всеединый Бог релятивизируется под стать конкретному индивиду. Выполняя свою программу роботизации, монитор отклонения должен на уровне атомов проникнуть в индивидов, потому что его политическая власть ограничена земной и общепланетарной реальностью, но все это не имеет смысла с точки зрения всевышнего.
Следовательно, утверждать, что человек ничего не может сделать, чтобы войти в состояние благодати, – значит в очередной раз низвести его и удостоверить всемогущество вины, осуждение на муки, нигилизм не как момент осознания, а как завершение реализации любого существования.
Вспоминая Пелагия, полагаю, что сама концепция самореализации, используемая в психологии, для католической теологии была бы ересью. Если бы многие католики, священники, теологи захотели быть точными, коими они себя считают, то они не смогли бы ни проводить психотерапию, ни говорить о самореализации, так как тут же вошли бы в идеологическое противоречие с их теологической системой, которая утверждает, что любое благое действие, исполненное человеком, пребывающим в порядке вечной жизни, возможно только благодаря безвозмездному дару Бога. Тогда я-то, живущий, что здесь делаю? Человек ставится в такую позицию, где не остается места волевому акту становления как конструктивной ответственности. Самореализация как ответственное продвижение субъекта вперед обретает гармоническую согласованность, если мы начнем понимать, что с момента нашего существования мы являемся самими собой и переживаем хорошее или плохое от того, что сами же и посеяли.
Когда Христос в мистическом причастии благоговейно, с любовью обращается к тому, кого он зовет «Отцом»[77], он доказывает человеку, что с того момента, как он существует, он любим. В этом сокровенном диалоге чувствуется человек-сын, способный имитировать Бога, всегда при этом оставаясь человеком. И когда он говорит: «Я есть путь, истина, жизнь», – это не пустые слова, он имеет право так сказать, ибо он – самореализовавшийся момент в измерении бытия как непосредственная феноменология первопринципа.
4.4. Интенциональность Бытия как природный порядок
Все, о чем здесь говорится, основано на личном опыте, накопленном за многие годы.
Мы «засеиваемся» и обретаем плоть в этом мире посредством модусов, известных каждому из нас (семья и др.). Фактически, мы являемся воплощениями. Сейчас мы есть здесь, мы совпадаем с этим вот-бытием, следовательно, из возможного мы становимся «вот он я». От этого «вот» берет начало всякое проявление любой конкретики, то есть моя логика обоснована настолько, насколько ее поддерживает мое вот-бытие[78].
Это мое вот-бытие позволяет мне претерпевать и осуществлять становление, сосуществовать с ним и выбирать его. Мое вот-бытие, которое всегда априорно мне, не разместило меня беспорядочно, случайно, а, напротив, отвело мне место с упорядоченной причинностью; я не происхожу из ничто или от ошибки, я исхожу от жизни, от силы разума. Этот позитивный порядок феноменизирует самого себя в своих индивидуациях: я есть вот-бытие этих индивидуаций.
Поведение выстраивается в соответствии с порядком, предписанным в потенциале, внесенным в биологическую, психологическую, моральную структуру, поскольку я существую и как бы то ни было я есть[79]. В этом также проявляется волеизъявление, природная интенциональность, которая уточняется в данной индивидуации. Слияние с ней, соответствие ей означает уход от коллективных стереотипов, которые стремились приобщить нас к массе, потому что для монитора отклонения мы только номера[80]. Так я достигаю удовлетворения, так как совпадаю с предусмотренным природой результатом. Счастье – это соответствие природному порядку.
Являясь продолжением движения природной интенциональности, проявляющейся через психическую деятельность в зависимости от силы и возможностей каждого, человек неизбежно приближается к тому, что было ранее предусмотрено природной интенциональностью.
Посеянное зерно пшеницы, если не претерпит вмешательства извне, останется принадлежать земле и влаге и потом даст обильный колос. Следовательно, в колосе нет ничего несвойственного его природе или сверхъестественного. Дать рождение колосу – врожденная функция пшеничного зерна, поскольку любое его становление было уже заложено как внутренняя сущность в потенциале его здесь-бытия. Эта виртуальность[81], осуществляясь в опыте экзистенциального становления, неизбежно приходит к преднамеренности, под действием которой интенциональность толкала зерно к колосу. Также и в нашей самореализации мы смотрим, где есть природный толчок.
Интенциональность природы есть волеизъявление Того, кто дает мне начало. К чему Он стремится? К тому, чтобы от экзистенциального вот-бытия себя как индивида я смог приблизиться к осуществлению трансцендентного, то есть обрел способность действовать в трансцендентности Бытия. Такова специфика нашей человеческой природы.
Если следовать этой природной интенциональности[82], организованной посредством физиологических и психологических законов, можно реализовать цель, предназначение. Все становление есть не что иное, как исполнение посредством многочисленных способов той цели, которая уже была первичной в момент рождения.
Нам, людям как представителям природного вида, стоящего на вершине эволюции, не удается делать (пропорционально) столько, сколько зерну пшеницы, которое производит сотню себе подобных и все это с любовью, с удовольствием, на пике экзальтации, любуясь собой. Колос блистает на солнце и как один, так и вместе с другими следует за солнцем. Это и есть становление в природе.
В этом смысле Христос – один из примеров высшего опыта, к которому отдельно взятый человек может прийти. Достигнув однажды такого уровня сознания, он говорит, и от его слов исходит сила. Когда он говорит, чувствуется, что он отличен от других, потому что он живет очевидностью трансцендентности в Бытии.
Высший человек – не тот, кто отличается ото всех, а просто тот, кто максимально реализует то, что потенциально предусмотрено во всех.
4.5. Познание как очевидный опыт
В прошлом меня беспокоили две вещи.
Во-первых, то, что, читая Евангелие так, как его трактуют все теологи, я его понимал, но не чувствовал, не видел изнутри. Я пытался понять, обладали ли другие этим видением Евангелия или нет. В конце я осознал, что все пытались объяснить его, сочетая слова, но ничего не видели. Им было важно верить, полагать, что они видят. Даже сегодня многие живут именно так.
Случайно, спустя несколько лет, читая одну маленькую книжечку без обложки, попавшуюся мне в руки в одной из гостиниц, я сказал себе: «Этот автор знал онтопсихологию». Это был один отрывок из Евангелия, в котором описывались некоторые трудные пассажи психологии человека. Именно тогда я осознал, что Христос видел все эти вещи.
В результате я пришел к выводу, что любой человек, который достигает внутри себя актуализации собственного потенциала, неизбежно оказывается в трансцендентности Бытия. И однажды, войдя в нее, он изрекает, словно он – универсум, бог, он обращается словом ко всем. Входишь, видишь, и, когда говоришь – ты есть то, что говоришь. Это свойство присуще природному потенциалу любого человека, достигшего исхода, «земли обетованной», где он наслаждается райской жизнью и лицезреет реальность.
Вот тогда я есть сын Божий. Все мы – сыны Божьи. Сын Бога – это любой из нас, дошедший до цели, но не поэтому он чувствует себя вправе создавать законы для других. Это значит видеть, зная, что находишься внутри, уже соучаствуешь: «Я реализовал потенциал, который мне был дан, я исполнил долг, реализовал цель (цель ставит задачи по регулированию средств между ними), я справился с нормальным заданием существования».
Вот где возникает научно-критическая проблема, решить которую призвана психология. Мы должны вернуться к природной простоте, потому что если человек будет постоянно причитать, что все – только благодать, или застревать на вопросе «Он – Бог или не Бог?», то он неизбежно пойдет по пути прогрессирующего самоотчуждения, и не останется больше ничего, что удостоверяло бы необходимость становиться соучастником креативного действия.
Итак, такой восхитительный персонаж, как Христос, является исчерпывающим примером того, что я называю онтическим сознанием, но не следует заточать его в рамки религиозно-идеологического системизма, иначе он станет принципом отрицания.
Истина вершится. Верша истину, становишься и приходишь к такому опыту. Напротив, если только в нее веришь, то будешь все дальше откатываться назад.
