Это закончится на тебе - Кэрил Макбрайд
Реакция на триггеры
Не имея ни нормальных образцов для работы со своими чувствами, ни возможности восстановиться, ни понимающих родителей, повзрослевшие дети из нарциссических семей могут излишне резко реагировать на определенные ситуации: они пытаются защищаться, ощущают смятение, подавленность или вообще не понимают, что чувствуют. Некоторые взаимодействия с другими могут служить триггерами, напоминая о тех или иных ситуациях в детстве, с которыми они не могут справиться так, как им хотелось бы.
Рассмотрим несколько примеров триггерного эффекта.
45-летняя Беатрис рассказала, что в семье ее не научили, как правильно справляться с чувствами, вызванными тем или иным поведением родителей в ее адрес. До восстановления она начинала критиковать себя, когда общение с друзьями и другими людьми сбивало ее с толку или расстраивало. Срабатывал триггер: она вспоминала, как реагировала на диктаторское поведение отца-нарцисса, и каждый раз брала вину на себя.
Каждый раз, когда у меня возникали разногласия или споры с друзьями или кем-то из семьи, я по умолчанию считала, что не права, и брала на себя вину за все. До того как я начала работать над восстановлением, я на самом деле не знала, как должна себя чувствовать, когда подруга или парень недовольны мной, так что я сомневалась в себе и никогда за себя не заступалась. Я понимала, что не могла всегда быть виновата, но я была той самой женщиной, которая все время говорит «Извините, простите».
42-летний Майкл рассказал мне, что слишком легко доверяет чужому мнению. В ходе обсуждений мы пришли к выводу: такое поведение вызвано тем, что ему приходилось соглашаться с любыми словами или требованиями отца-нарцисса.
По большей части я вообще не понимаю, что думаю и чувствую, так что, когда я с кем-то разговариваю, он может легко переубедить меня или манипулировать мной, чтобы я согласился с любыми его словами. В нашей авторитарной семье иметь собственное мнение было нельзя.
Для 28-летней Анны триггером стал страх быть брошенной. Во время терапии она узнала, что этот страх порожден чувствами, пережитыми в детстве, когда ее воспитывала мать-нарцисс.
У меня есть близкая подруга, но у нее уже двое детей, а у меня детей нет. Мы много говорим по телефону и встречаемся, когда получается. Если рассуждать логически, то понятно, что если у тебя двое детей, то на друзей время найдется не всегда, но, когда она говорит, что у нее нет времени поболтать, у меня тут же возникает мощная гневная (и совершенно нелогичная) реакция. Пока я не пришла на терапию и не поняла это, у меня бывали случаи неадекватного поведения. Этого никто не видел, но, когда моя подруга не могла со мной поговорить, а мне это было очень нужно, я могла буквально взять и смахнуть все со столика в ванной. Я знала, что такое поведение безумно, но тогда еще не понимала, как нормально справляться с чувствами. Мой муж лишь качал головой, не веря своим глазам, а я чувствовала себя полной идиоткой. Вела себя как маленький ребенок.
Подруга служила для Анны триггером знакомого детского чувства эмоциональной брошенности. На терапии она узнала, что нужно сначала проработать травму от общения с матерью-нарциссом, чтобы научиться справляться с подобными триггерами более рационально.
48-летний Джордан испытывает трудности с любовными отношениями, потому что, как мы узнали на его терапии, иногда партнер напоминает ему мать-нарцисса. Вместо того чтобы понять, что у него сработал триггер и он еще не умеет справляться с этими чувствами, он уходит в глухую оборону.
Когда партнерша пытается сказать мне, что я ее расстроил, я тут же начинаю винить во всем ее. Я закатываю глаза, говорю очень снисходительным тоном и перекладываю вину. Я знаю, что это плохо, но не понимаю, что со мной происходит. Я просто огорчаюсь, а потом срабатывает автоматическая реакция.
55-летняя Симона в детстве всегда чувствовала себя одинокой. Она была единственным ребенком двух родителей-нарциссов, которые почти не обращали на нее внимания. Основными чувствами для нее в детстве стали одиночество и грусть, но она так и не научилась с ними справляться. Теперь же, когда Симона повзрослела, у нее срабатывает триггер, если друзья или коллеги не оправдывают ее ожиданий.
Когда кто-то отказывает мне в чем-то — хоть в отношениях, хоть на работе, — я снова превращаюсь в грустную маленькую девочку и хочу расплакаться. Я веду себя как ребенок, которому не дали то, что он просит. Появляется грустное чувство, что на меня всем наплевать. Обычно это не так, но такова моя реакция, и я над этим работаю.
Поведение Беатрис, Майкла, Анны, Джордана и Симоны — избыточная реакция на триггеры, заставляющие вспомнить о прошлом опыте жизни в нарциссической семье. В детстве их эмоциональное развитие оказалось замедлено из-за того, что родители не служили примерами для подражания и не помогали им понимать и управлять своими чувствами. К счастью, все эти повзрослевшие дети родителей-нарциссов хотели больше узнать о своем прошлом и научиться нести ответственность за свое поведение и благополучие.
У вас, возможно, тоже бывали ситуации, когда вы избыточно реагировали на поведение друга, коллеги или партнера и не совсем понимали, почему вы действовали именно так. Когда вы поймете, что причиной таких реакций зачастую оказывается воспитание в нарциссической семье, они уже будут меньше сбивать вас с толку. Я советую вам не отчаиваться и не оставлять надежду. Я часто объясняю клиентам, что их избыточные реакции на самом деле нормальная реакция на жизнь в ненормальной семейной среде. Но исцеление все равно возможно.
Замедленное эмоциональное развитие и эмоциональная неразвитость
В этой главе мы обсудили замедленное эмоциональное развитие, причиной которого часто становится неспособность родителя-нарцисса научить ребенка распознавать, выражать и управлять эмоциями, а также отсутствие эмоциональной заботы о ребенке и эмпатии к нему.
Здесь важно отметить, что есть четкая разница между замедленным эмоциональным развитием у детей нарциссов и тем, что мы называем эмоциональной неразвитостью (она встречается у людей
