Анна Фрейд - Теория и практика детского психоанализа

Это же относится и к успешному реактивному образованию, которое является одной из наиболее эффективных мер, предпринимаемых эго в качестве постоянной защиты от ид. Такие образования появляются в эго почти незаметно в ходе детского развития. Мы даже не можем сказать, что внимание эго было предварительно сосредоточено на противоположных инстинктивных импульсах, которые замещаются реактивным образованием. Как правило, эго ничего не знает ни об отвержении импульса, ни обо всем конфликте, в результате которого возникает новое образование. Анализирующий наблюдатель мог бы легко принять это образование за результат спонтанного развития эго, если бы не его чрезмерный характер, указывающий на наличие долговременного конфликта. В данном случае также наблюдение конкретного вида защиты ничего не говорит о процессе, при помощи которого он осуществляется.

Отметим, что вся приобретенная нами важная информация была получена при изучении вторжений с противоположной стороны, а именно со стороны ид в эго. Скрытое содержание вытеснения становится явным при обращении движения, то есть когда вытесненное содержание возвращается, как это можно видеть при неврозе. Здесь мы можем проследить каждую стадию конфликта между инстинктивным импульсом и защитой эго. Точно так же реактивные образования могут быть изучены при их распаде. В этом случае вторжение ид приобретает форму подкрепления либидозного катексиса первичного инстинктивного импульса, скрывающегося за реактивным образованием. Это позволяет импульсу проложить путь в сознание, и на время инстинктивный импульс и реактивное образование видны в эго бок о бок. Возникающее благодаря другой функции эго — стремлению к синтезу — это состояние дел, чрезвычайно благоприятное для аналитического наблюдения, длится лишь несколько мгновений. Затем возникает новый конфликт между производным ид и активностью эго, в котором решается, кто из них одержит верх или какой компромисс будет достигнут. Если благодаря подкреплению ее энергетического катексиса защита, созданная эго, оказывается успешной, вторгшаяся из ид сила изгоняется и в душе вновь воцаряется покой — ситуация, максимально затрудняющая наши наблюдения. 

В первой главе я описала условия, при которых должно осуществляться психоаналитическое наблюдение психических процессов. Теперь я хочу описать, как наша аналитическая техника по мере своего развития приспосабливалась к этим условиям.

Гипнотическая техника в доаналитический период.

В гипнотической технике доаналитического периода эго все еще приписывалась полностью негативная роль. Целью гипнотизера было получить доступ к содержанию бессознательного, и он рассматривал эго в основном как помеху в своей работе. Было уже известно, что при помощи гипноза можно элиминировать или, во всяком случае, преодолеть эго пациента. Новой особенностью техники, описанной в «Studies on hysteria» (1893— 1895), было то, что врач извлекает выгоду из устранения эго, получая доступ к бессознательному пациента — сейчас известному как ид, — путь к которому был ранее перекрыт эго. Таким образом, целью было раскрытие бессознательного; эго было помехой, а гипноз — способом временно ее устранить. Когда в гипнозе прояснялась часть содержания бессознательного, врач вводил ее в эго, и результатом этого введения в сознание было прояснение симптома. Но эго не принимало участия в терапевтическом процессе. Оно переносило чужака лишь в течение того времени, пока само оно находилось под влиянием врача, вызвавшего гипнотическое состояние. Затем оно восставало и начинало новую борьбу, чтобы защитить себя от навязанного ему элемента ид, и в результате с трудом достигнутый терапевтический успех исчезал. Таким образом, наибольший триумф гипнотической техники — полное устранение эго на период исследования — оказался неэффективным в достижении постоянных результатов, что привело к разочарованию в ценности данной техники.

Свободные ассоциации. Даже в свободных ассоциациях — методе, заменившем гипноз,— роль эго все еще остается отрицательной. Правда, эго пациента больше не устраняется насильственно. Вместо этого ему предлагают самоустраниться, воздержаться от критики ассоциаций и пренебречь требованиями логической связности, которые в другое время должны соблюдаться. От эго требуют молчания, а ид предлагают говорить и обещают ему, что его производные не встретятся с обычными трудностями, если они появятся в сознании. Конечно же, нельзя обещать, что, возникнув в эго, они достигнут своей инстинктивной цели, какой бы она ни была. Договор справедлив только для их перехода в словесную форму; он не дает им права на контроль над моторным аппаратом, что является их истинной целью.

Действительно, по строгим правилам аналитической техники этот аппарат заранее выводится из игры.

Таким образом, мы играем с инстинктивными импульсами пациента в двойную игру, с одной стороны, поощряя их проявление, а с другой — неуклонно отказывая им в удовлетворении, — процедура, которая порождает одну из многочисленных трудностей в овладении аналитической техникой.

Даже в наши дни многие начинающие аналитики считают, что главное — это добиться, чтобы их пациенты действительно выдавали все свои ассоциации без изменения или торможения, то есть безоговорочно выполнить основное правило анализа. Но даже если такой идеал и достигается, в этом нет никакого прогресса, поскольку в конечном счете это означает попросту возобновление архаичной ситуации гипноза, с ее односторонней концентрацией врача на ид. К счастью для анализа, такое послушание со стороны пациента практически невозможно. Основное правило никогда не может быть соблюдено далее определенной границы. Эго временно хранит молчание, а производные ид пользуются этой паузой, чтобы проложить себе путь в сознание. Аналитик спешит уловить их последовательности. Затем эго вновь встряхивается, отвергает установку пассивной терпимости, которую оно вынуждено было принять, и при помощи одного из своих привычных защитных механизмов вмешивается в поток ассоциаций. Пациент нарушает основное правило анализа, или, как мы говорим, обнаруживает «сопротивление». Это значит, что вторжение ид в эго уступило место контратаке эго против ид. Аналитик при этом наблюдает, как эго предпринимает против ид одну из тех уже описанных мною защитных мер, которые столь незаметны, и теперь он должен сделать ее предметом своего исследования. Он отмечает также, что с изменением предмета внезапно меняется ситуация анализа.

При анализе ид его задача облегчается спонтанной тенденцией производных ид достичь поверхности: его усилия и стремления материала, который он пытается анализировать, однонаправлены. При анализе защитных операций эго такой общности цели, конечно же, нет.

Бессознательные элементы эго не стремятся стать сознательными и не получают от этого никакой выгоды. Поэтому анализ эго намного труднее анализа ид. Его приходится осуществлять косвенным путем, он не может непосредственно исследовать активность эго. Единственная возможность заключается в том, чтобы реконструировать эту активность на основе ее влияния на ассоциации пациента. Исходя из природы этого влияния — это может быть пропуск в ассоциациях, их перестановка, смещение смысла и т. д., — мы надеемся установить, какого типа защита была использована эго при его вмешательстве. Таким образом, первоочередной задачей аналитика является опознание защитного механизма. Сделав это, он тем самым произвел часть анализа эго. Его следующая задача заключается в том, чтобы исправить то, что было проделано защитой, то есть обнаружить и восстановить на своем месте то, что было вытеснено, исправить смещение и поместить то, что было изолировано, обратно в его исходный контекст. Восстановив разорванные связи, аналитик вновь переключает свое внимание с анализа эго на анализ ид.

Таким образом, нас интересует не соблюдение основного правила анализа ради него самого, а порождаемый им конфликт. Лишь тогда, когда наблюдение направлено поочередно то на ид, то на эго, а интерес раздвоен, охватывая обе стороны находящегося перед нами человека, мы можем говорить о психоанализе, отличающемся от одностороннего гипнотического метода.

Другие средства, используемые в аналитической технике, теперь легко могут быть классифицированы на основании того, на что направлено внимание наблюдателя.

Толкование сновидений. Ситуация интерпретации сновидений нашего пациента и ситуация, в которой мы работаем с его свободными ассоциациями, — это одна и та же ситуация. Психическое состояние спящего мало отличается от состояния пациента во время анализа. Подчиняясь основному правилу анализа, пациент произвольно приостанавливает некоторые функции эго; у спящего это происходит автоматически под влиянием сна. Пациент располагается на кушетке, чтобы у него не было возможности удовлетворить свои инстинктивные желания в действии; точно так же во сне моторная система приводится в состояние бездействия. А влияние цензуры, перевод скрытых желаний в явное содержание сна, с искажениями, сгущениями, смещениями, перестановками и пропусками, соответствуют искажениям, возникающим в ассоциациях в результате сопротивления. Таким образом, интерпретация сновидений помогает нам в исследовании ид в той мере, в какой она позволяет обнаружить скрытые намерения (содержание ид), а также в исследовании эго и его защитных операций в той мере, в какой она позволяет нам реконструировать предпринятые цензором меры по их воздействию на содержание сновидения.