Антонио Менегетти - Психосоматика
Эротический заряд реализуется на биологическом уровне, но биологическим не является
Заряд предваряет любой свой биологический феномен. Органические набухания и ежемесячное кровоизлияние гарантирует женщине определенный метаболизм, неотъемлемый от чувственности, но с окончанием менструального периода она становится более открытой собственным зарядам и, не умея управлять ими по причине усвоенных ею социальных категорий, вынуждена осуществлять разрядку влечения истерического характера. Таким образом, избыточная (вследствие вытесненности из собственного гетерофункционального обращения) часть жизненной силы во избежание полного затухания направляется в другие соматические зоны: запрещенный эрос переживается на уровне патологии.
Именно начало менструального периода защищает женщину от постпубертатного кризиса (в противном случае половое созревание протекало бы очень бурно и было сопряжено с серьезной опасностью). Созревание юноши кажется более бурным только из-за отсутствия соответствующих «менструаций», однако у юношей наблюдаются месячные циклы и ночные поллюции, спасительные для тех, кто вынужденно соблюдает целомудрие.
У многих матерей с наступлением климакса усиливается потребность бессознательной близости с ребенком – объектом компенсации.
Сложный феномен менструаций, будучи рассмотренным с позиции органического здоровья женщины, никак не доказывает своей «естественности». Скорее он предстает в виде нанесенной женщине раны во имя стратегических интересов вида, отличного от человеческого. Даже с экологической и генетической точек зрения в общем и целом менструации – не свойственный человеческому виду феномен[51].
К сожалению, из-за социальной неполноценности, испытываемой женщиной на протяжении всей жизни, и из-за вытеснений, возникших под воздействием рефлективной матрицы и присущих обоим полам, в эротическом поведении проявляется садомазохистская проекция. Определенная агрессивная инициатива или пассивная податливость, если они устраивают обоих партнеров, – вполне нормальное явление. Что же касается садистских аспектов (любое насилие с одной стороны и сознательное сопротивление с другой), их необходимо отнести к социально-культурным допущениям или маниакальной эйфории инстинкта, который подвергся излишнему подавлению и из-за которого процесс вытеснения не завершился. Мазохизм, когда он не является адаптацией с целью выживания, служит ожиданием получить удовольствие через перенесенное насилие и проявляется посредством проекции собственной агрессивности на объект (любимый и запретный). Мазохист сам, при помощи латентных и семантических полей бессознательного[52], провоцирует партнера с садистскими наклонностями, обладающего зачастую зависимой психологией, который и является истинной жертвой. Мазохизм помогает избежать цензуры «Сверх-Я»: поскольку виновный объект сформирован другими, чувство вины отступает перед удовольствием, достигаемым без боязни самокастрации; кроме того, психология трансфера позволяет во многих случаях присваивать явной жертве право на мщение, то есть на психическую кастрацию и идентификацию с матерью.
Провести границу между сексуальной нормой и сексуальным извращением непросто, однако можно обозначить некоторые общие принципы.
К сожалению, в этой малоизученной сфере точные и естественные науки уступили фанатичности организованной религии – самой мощной социальной стратегии человечества[53]. В сфере сексуального поведения есть две основные области, в которые религия считает своим долгом вмешаться со своими заветами и наставлениями: деторождение и сексуальные побуждения человека, поощряя одни виды удовольствия и запрещая другие; эти правила, по сути, представляют собой социальный контроль, подчиняющий потребности индивида интересам преемственности и стабильности общества.
Установив универсальность сексуальных обычаев и практики[54], можно считать еженедельную мастурбацию – при отсутствии партнера – актом, способом ментальной гигиены. Петтинг должен завершаться оргазмом. Внебрачные связи – благо (поскольку обогащают процесс роста индивида), если они:
– не влекут за собой пренебрежение собственными обязанностями;
– не ведут к распаду семьи;
– не налагают на членов семьи какие-либо новые обязательства, отягощающие их положение;
– не угрожают потерей социального престижа.
Часто внебрачная связь носит более зрелый характер, нежели безупречная верность. И именно в интересах детей необходимо помнить, что хорошими родителями способны стать только те, кто достиг полноты самореализации как мужчина или женщина.
Учитывая общую незрелость супружеских пар в нашем обществе, надо сказать, что достаточно продолжительные внебрачные отношения могли бы спасти множество браков. Прежде чем решиться на развод, необходимо пройти через опыт внебрачной связи. Брак – это испытание высшего порядка, требующее очень серьезной подготовки. Индивид должен жить спонтанностью собственной сексуальности, собственной сексуальной сферы до тех пор, пока ему не потребуется «узаконить» собственный эрос. Брак представляет собой духовный союз мужчины и женщины, решивших принять участие в том требующем огромной отдачи свершении, имя которому – дети.
Естественно, брачные отношения служат коллективному, но не реализуют и тем более не способствуют исполнению первичной и самой главной задачи индивида: исторической самореализации в бытии как встречи и обретению метафизического акта (как «Я» в бытии).
Все то, что доставляет наслаждение при половом акте обоим партнерам, – нормально. Зоофилия, кроме случаев ее проявления у подростков и заключенных, представляет собой аномалию.
Постоянная практика активного гомосексуализма – аномальна, кроме случаев, когда речь идет о субъекте в высшей степени зрелом, четко осознающем и контролирующем происходящее.
Различные формы парафилии (парциализм, копрофилия, некрофилия, педофилия, геронтофилия, вуайеризм и т. д.)[55] аномальны, если они являются активными и устойчивыми.
Групповому сексу свойственны те же нормы, что и отдельным индивидам.
Общество и его отдельные сообщества обязаны в разумных пределах проявлять определенное понимание и терпение; в свою очередь, лица, для которых характерны подобные отклонения, обязаны считаться с нормами морали общества, сдерживая свои антиобщественные пристрастия. Необходимо, однако, принять все меры для устранения социально-психологических причин сексуальных отклонений.
Опираясь на свою клиническую практику, я определил некоторые аспекты сексуального поведения человека как аномальные по следующим причинам:
1) подобные отклонения имеют в своей основе психопатологические формы (то есть они укоренены в комплексе, структура которого усиливается в ущерб энергетической целостности индивида, который следует такой линии поведения);
2) они расширяют и усиливают основу паразитического поведения;
3) семантическое изменение переходит в систему; нельзя забывать, что определенные органы (при сохранении значительной гибкости смещения) выполняют точные функции, указывающие на собственную предметность;
4) фиксация на определенных формах поведения препятствует индивидуальному росту и социальной выживаемости аутентичного человека.
Социальное поощрение определенных активных форм поведения свидетельствует либо о том, что общество равнодушно к извращенцам, либо о том, что оно совершенно не задумывается над собственным выживанием.
3.11. Зрелость сексуального поведения
Что касается обогащающего, здорового и зрелого сексуального поведения, оно всегда зависит от общей зрелости индивида или пары. Для того, чтобы испытать праздник чувств своего тела, надо сначала стать эротическим сознанием всего сущего. Истинное наслаждение – это всегда изобилие совершенного. Высшее наслаждение собой в слиянии с другим можно испытать только тогда, когда существование ощущается как открытие жизни или бытия в себе. Основное значение эроса состоит в том, что он является фактом сознания, опосредующим бытие как наслаждение. Зрелость подразумевает понимание того, что в нас и через нас жизнь любит саму себя.
3.12. Тело как означающее
Когда речь заходит о сексуальной сфере, на первый план выступает значимость человеческой плоти. Не представляю, как человек может понять Ин-се или осознать себя как воплощение априорного, если его сексуальную спонтанность подавляют, затормаживают. То, что Фрейд обнаружил в сексуальном вытеснении самый важный фактор невроза, до сих пор вызывает восхищение. Можно ли требовать от человека «святости», наложив табу на то, что связывает его с собственной сущностью?
Чтобы понять сущность и значение эротического поведения, необходимо сначала понять тело как означающее. Тело есть причастие бытия, воплощение априори. Все существование может быть сведено к телу, которое находится везде и является вечным горизонтом любого чувства или восприятия. В силу того, что модель нашего мышления основана на предметно-логической связи, нам не удается понять вездесущность как условие умственного познания и как источник любых значений. Все инстинкты, или мотивации, или предметные связи указывают нам моменты, когда тело провоцирует к восстановлению единства.
