Виктор Гламаздин - Библия G-модератора
Таким образом, искусство убеждения ко времени первых революций из средневековой служанки богословия превратилось в мощный инструмент управления массами, в могучее средство трансформации жизни общества на всех его уровнях.
Итак.
С падением в большей части Европы оков церковной и сословной власти под воздействием революционных процессов в обществе публичные выступления становятся неотъемлемым атрибутом политической деятельности.
Убеждение прочно входит в повседневную жизнь европейцев.
И к середине XIX века митинги и собрания — и, соответственно, программирование пиплов с помощью приемов убеждения — составляют уже часть мировой культуры, так же как театр или литература. А техника ораторского искусства входит в программы обучения крупнейших университетов.
Да-да, друзья мои, несмотря на явные недоработки в теоретическом оформлении, убеждение — с барабанным боем и выстрелами пушек — вошло в мировую культуру, образовав ее становой хребет.
Кстати, сам оратор-программист перестал представлять из себя экзотическую фигуру.
Заговорили простые перцы — прогоревшие лавочники, попы-расстриги и студенты-недоучки.
Начали выступать и солидные сосисочно-пивные обыватели, в основном жители западноевропейских городов и США.
Таков вот итог развития искусства убеждения в период от Средневековья до Нового времени. Но возникает закономерный вопрос: откуда же оно, родимое, само-то пришло к нам?
И кто же, там, первым систематизировал правила риторики?
Глава 4. Откуда к нам пришло убеждение?
Я, пацаны, люблю Античность.
Ибо есть в ней и кайф, и здравый смысл, и прорыв в далекое будущее.
Период с VIII по VI век до н. э. был временем, когда Древняя Греция переживала подъем сразу в трех направлениях. В экономике. Науке. И в культуре.
Экономический подъем был связан с использованием греческими пиплами достижений научной мысли и наиболее эффективных ремесленных приемов других народов.
Именно Эллада и стала родиной возникшего в V веке до н. э. на базе судебных выступлений и политических дискуссий ораторского искусства, как науки убеждения (конечно, не без доли внушения и позиционирования), сочетающей в себе разноплановую практику, эксперименты и глубокое теоретическое обобщение.
И само слово, обозначающее данную науку, «риторика», греческого происхождения.
Оно восходит к греческому «ритор» ("оратор"), откуда и произошел термин «риторика» ("искусство подготовки и произнесения речи").
Классическая риторика содержала пять важнейших составных частей:
1. Разработка концепции и структуры речи.
2. Расположение речевого материала в соответствии с разработанным планом.
3. Шлифовка текста для наиболее эффектного воздействия на слушателей.
4. Запоминание составленной речи.
5. Отработка приемов произношения.
Отцом науки о красноречии считается древнегреческий поэт, философ и врач Эмпедокл (490–430 гг. до н. э.).
Выходцы из греческих поселений в Сицилии риторы Коракс и Тисий составили первые систематические руководства по красноречию.
Позже, вслед за красноречием судебным, в котором главную роль играло знание законов и обычаев, в Древней Греции разрабатываются приемы политического и художественного красноречия. А именно: умение убедительно излагать свою речь; остроумно отвечать на вопросы; говорить без подготовки (используя пункты выступления предыдущего оппонента); спорить против очевидности; сбивать и путать противника в споре и т. п.
Усложнение социально-политической обстановки в городах-государствах (полисах) Эллады — вооруженные разборки между греческими полисами, нападения внешних врагов, ожесточенная борьба аристократов и демократов, противоречия между этническими группами, интриги в конкурентной борьбе торговых кланов — привело к нарастанию напряженности в общественных отношениях.
Кроме этого, формирующаяся греческая нация испытывала гигантский рост пассионарности.
Все бросились заниматься спортом и философией. А также — полемикой.
В аудиториях и на площадях закипели жаркие дискуссии (часто переходящие в славный мордобой) по самым различным вопросам. Эмоции переполняли спорящих, даже если предметом обсуждения являлись проблемы естествознания или философии.
Быть значимым и уважаемым среди граждан Древней Греции, особенно в Афинах — культурном, экономическом и политическом центре Эллады, не имея хороших навыков публичных выступлений, стало невозможно.
Ко всему прочему, многих эллинов толкали на совершенствование навыка ораторского искусства вполне приземленные мотивы.
Например — судебные тяжбы, которых с ростом товарно-денежного обмена и запутанным наследственным правом становилось все больше и больше.
Ведь в суде истец и ответчик обязаны были выступать лично.
И успех или неудача такого дела зависели от ораторского искусства сторон, от умения каждой из них убедительно излагать свою точку зрения.
Но, хотя сапиенс и должен был сам произносить свою речь, он, однако, имел право нанять доку-специалиста, который бы обучил его тонкостям ораторского искусства, приемам словесного убеждения.
Поэтому возник острый спрос на толковых преподавателей ораторского искусства и риторики.
И одна за другой начали возникать школы красноречия.
Их наработки фиксировались в книжках.
Трактаты того времени насчет риторики многочисленны, но, к сожалению, чудовищно бестолковы (хотя и лучше многих современных).
Среди них немало анонимных, но большей частью их авторство все-таки известно.
Так, например, в диалогах «Горгий» и «Федр» Платон закрепил традиционное и имеющее значение понимание риторики как набор средств убеждения, то бишь — воздействия слова на сознание (а не на подсознание) пипла.
Убеждение рассчитано на изменение людьми под влиянием речи оратора своей точки зрения.
А само это влияние основано на фактах, логике и умелом управлении эмоциями толпы.
И в этом, как я уже говорил, отличие убеждения от гипноза и внушения, где ставка — на подсознательные процессы в человеческой психике.
Платон привлек внимание к тому, что для ритора главное — публичный эффект речи, а не ее объективность.
Поисками же абсолютной истины должна, по Платону, заниматься некая «диалектика».
Значение достижений науки и техники для этой цели древнегреческими мыслителями не учитывалось.
Самой знаменитой школой (точнее, направлением) в искусстве убеждать стала — софистическая.
Ее представители, софисты, избрали своим главным оружием диалектику ситуационных коллизий и парадоксы, образующиеся в силу многозначности всех, даже самых обыденных понятий.
Этот метод убеждения ныне зовется уже не софистикой, а псевдологикой.
Ее суть в построении правдоподобных утверждений, каждое из которых будучи взятым в отдельности весьма спорно, но все вместе эти утверждения создают впечатление доказательности.
Нынче из-за постоянного употребления и смешивания с внушением и позиционированием псевдологика выродилась. И стала заурядной формой передачи повседневной вербальной информации вроде: "Я начальник — ты дурак".
В Элладе же, пацаны, все выглядело намного эффектнее.
Софисты относились серьезно к внешней стороне аргументации.
Вот образец софистики — отрывок из диалога Платона «Эвтидем»:
— Скажи, обалдуй, есть ли у тебя сука?
— Есть. И очень злющая.
— А есть ли у нее щенки?
— Да. И тоже очень свирепые.
— А их отец — пес?
— Естественно. Я даже лично наблюдал, как он имел эту суку.
— Пес этот твой?
— Конечно.
— Выходит так: раз этот отец — твой, раз твой отец — пес, значит, ты — братан этим щенкам.
Враги софистов называли их изящные словесные узоры «эристикой».
Греческий философ Платон (427–347 г. до н. э.) говорил, что умение софистов спорить — это "не искусство, а всего-то лишь — навык да сноровка".
Аристотель, брезгливо морщась, называл «эристику» софистов «псевдодиалектикой».
Но если учесть, что софистика прошла проверку временем, и ее изощренные приемы мы сразу же улавливаем, едва открыв любую страницу газеты или включив любую программу телевидения, то нельзя не признать, что вся культура современного нам мира не меньше, чем на половину, состоит именно из наследия «эристов» и "диалектиков".
Наиболее известными софистами были 2 крутых перца: Протагор из Абдер (481–411 гг. до н. э.) и Горгий из Леонтин (483–375 гг. до н. э.).
Протагор выдвинул следующую философскую концепцию: "Человек — мера всех вещей: существования существующих и не существования несуществующих". Основываясь на ней, он отверг доктрину существовавших до него риторических школ о том, что дискуссия — это средство для поиска истины и отстаивания нравственных принципов.
