Милтон Эриксон - Человек из февраля
Росси: Понимаю. Мне как-то не пришло в голову, что здесь мы столкнулись с явлением сексуального переноса.
Эриксон: А вот и ответ на мой вопрос: «Как ты считаешь, почему на этот раз я появился в октябре?» – да потому, что я хочу несколько развенчать в ее глазах Февральского человека.
Росси: Чтобы ослабить сексуальный перенос?
Эриксон: Гм.
Росси: Вы делаете это на таком буквально-конкретном уровне!
Эриксон: Но как просто!
Росси: [В 1987] Хотя в момент обсуждения я согласился с Эриксоном, теперь я не особенно уверен, что он верно изложил динамику ослабления сексуального переноса. Мои рассуждения таковы: слово «хорошо» имеет множество значений, которые мы выбираем в зависимости от того, кому мы это говорим, каким тоном и в каком контексте. Эриксон, видимо, уловил в ответе клиентки «Это было бы хорошо» некоторую окраску девической влюбленности; он услышал нотку двусмысленности в том, как она произнесла слово «хорошо», он увидел, каким выражением лица это сопровождалось. Если все это так, то налицо сексуальный перенос. Можно предположить, что в душе клиентки маленькая девочка, полная благодарности к доброму Февральскому человеку, борется с подростком, который прячет свои смутные сексуальные импульсы в соответствующих расплывчатых выражениях. По всей вероятности, сама клиентка не осознает этого, и борьба за первенство проявляется лишь в том, как она произносит слово «хорошо». Но Эриксон-то прекрасно разбирается в ситуации, и поэтому он предостерегает клиентку: "Было бы хорошо нам встретиться". Он говорит это с таким выражением, что проводит рефрей-минг двусмысленного «хорошо» в четкое, не имеющее никакой сексуальной окраски, банальное «хорошо». Для усиления эффекта Эриксон грозится и впредь приходить в октябре – а ведь неизвестно, чего ждать от Октябрьского человека. Правда, несмотря на это, клиентка позже опять допускает двусмысленность: "У меня и мысли нет назначать Вам свидание…" Здесь свидание, несомненно, принадлежит к романтическим атрибутам, на сознательном уровне эта романтика отрицается: «У меня и мысли нет…».
Если в моих умозаключениях есть хотя бы доля истины, можно лишь восхищаться тем, с каким непревзойденным мастерством и виртуозностью Эриксон пользуется информацией, полученной на самых различных уровнях.
1.44. Седьмой «визит» Февральского человека: «трансовое» письмо и три значения одного слова; фобия как выражение отношения к жизни; как помочь клиентке в ее развитии
Эриксон: (Как обычно, пожимает клиентке руку) Как поживаешь?
Клиентка: Прекрасно. Вы предупреждали, что еще вернетесь.
Эриксон: И вот я здесь. Какой у нас сейчас месяц?
Клиентка: Октябрь.
Эриксон: Поезд следует по расписанию. Как ты думаешь, что им движет?
Клиентка: Не знаю.
Эриксон: Это необыкновенный поезд. И он набит до отказа. А что у нас по плану сейчас?
Клиентка: Да все понемногу: учеба, развлечения.
Эриксон: Как насчет трудных предметов?
Клиентка: А у нас сейчас все предметы легкие.
Эриксон: Тебе нравится учиться? Что ты думаешь о своих первых школьных днях?
Клиентка: Теперь я так не занимаюсь.
Эриксон: А какие оценки ты получаешь?
Клиентка: Почти всегда отличные.
Эриксон: Ладно, посмотрим. Кстати, ты помнишь нашу последнюю встречу?
Клиентка: Да.
Эриксон: (Эриксон вынимает из кармана листок с записями клиентки) Догадываешься, что это такое?
Клиентка: Конечно. Я это знаю точно. Л
Эриксон: Считай, что ты сейчас пишешь то, что изображено на этом листке. Держи блокнот так, чтобы мне не было видно. А потом посмотрим, изменилась ли ты хоть чуть-чуть после того, как впервые вошла в класс. (Эриксон обращает внимание на то, как клиентка механически постукивает по полу левой ногой.) Ты все поняла?
Клиентка: Да. (Клиентка пишет то, что изображено на рис.2.) Эриксон: А тебе не кажется, что ты несколько неточно передала свой текст? Клиентка: Вы правы – но я его тем не менее помню.
Эриксон: Ты что-нибудь пропустила?
Клиентка: Да.
Эриксон: И что именно?
Клиентка: Мальчиков, свидания и секс.
Эриксон: Очень забавная вещь, правда? Ну, и как бы ты это прочла, если бы увидела этот отрывок впервые?
Клиентка: «Жить, давать, нырять».
Эриксон: Что ты думаешь о своей ошибке? Из-за нее получается, что надо читать «нырять».
Клиентка: Я не думаю, чтобы кто-нибудь из-за чего-нибудь стал бы нырять в воду.
Эриксон: А сама ты не собираешься этим заняться?
Клиентка: Только для того, чтобы доказать самой себе, что я не боюсь.
Эриксон: Ты сказала, что помнишь то, что писала в первый раз (показывает ей листок, но так, чтобы она не смогла прочитать текст). Напиши это еще раз – и постарайся воспроизвести все как можно точнее. (Клиентка пишет текст, приведенный на рис.2.) Я могу забрать листок?
Клиентка: Да.
Эриксон: И что ты сейчас испытываешь? Те же ощущения, которые ты испытывала, когда впервые переступила школьный порог?
Клиентка О нет, те были очень детские.
Эриксон: Ты чувствуешь, что повзрослела. Ну, и как ты считаешь, теперь я уже могу объяснить тебе все, что непонятно?
Клиентка: Наверное, да.
Эриксон: Я все объясню тебе чуть позже.
Клиентка: За это время я и сама все выясню.
Эриксон: В самом деле?
Клиентка: Уж конечно.
Меня интересует совсем немногое: события в мире, мое будущее, мое замужество и вообще: как получить от жизни побольше и с минимальными потерями, и чтобы при этом жить (нырять, давать), поставив перед собой ясную цель.
Меня интересует так много вещей: мальчики, свидания, секс, религия, что такое хорошо и что такое плохо, и почему люди не хотят разговаривать именно о том, о чем они на самом деле хотят поговорить.
Рис.2 Текст, написанный клиенткой во время «седьмого» визита Февральского человека. В слове «жить» первая буква зачеркнута и исправлена, так что получается своеобразная комбинация слов: жить, давать и нырять Третий отрывок, написанный клиенткой во время «седьмого» визита Февральского человека
Росси: Шестое с конца слово во втором «трансовом» отрывке клиентки представляет собой забавное сочетание трех слов: жить, давать и нырять. Тогда можно читать это слово следующим образом: «нырять» здесь (что непосредственно связано со страхом воды) – это все равно что жить «полной жизнью». Ну а жить «полной жизнью» – это значит получать и отдавать. Согласны?
Эриксон: Вы «с головой ныряете» в жизнь; Вы бросаетесь в водоворот событий.
Росси: И получается, что страх воды каким-то образом касается того, как наша клиентка относится к жизни.
Эриксон: Гм.
Росси: Страх воды – своеобразная метафора для обозначения страха жизни. Поэтому, пытаясь помочь клиентке побороть страх воды, мы тем самым изменяем ее способ существования (ее экзистенцию).
Эриксон: Итак, Вы делаете решительный шаг – и ныряете в водоворот жизни; Вы, очертя голову, кидаетесь в брак. Почему это так? Слово «нырнуть» в данном случае означает «сделать решительный шаг», «решиться на что-то», и именно этот оборот употребляется в разговорном языке для выражения отношения к жизни, работе или женитьбе. Но это не более чем спекуляция!
А теперь вернемся к нашей клиентке. Ее горизонт определенно раздвинулся. Как она говорит о своих прежних ощущениях? – «Они были очень детскими».
Росси: И Вы поддерживаете в ней возникшее чувство «взрослости»: «Ты чувствуешь, что повзрослела».
1.45. Терапевтические аналогии и рефрейминг: множественные значения слов; слова как символы, метафоры и «кирпичики» в «терапевтической Вавилонской башне»
Эриксон: Скажи, сколько раз ты можешь оттолкнуться ногами в воде?
Клиентка: Немного.
Эриксон: Ты ведь не можешь ступить, если не приподнимешь ногу, правда? Но мы не должны забыть твое слово «нырять».
