Ромена Августова - Говори! Ты это можешь

Вопросы ребенок учится задавать у нас. И если мы достаточно долго занимались постановкой вопросов, то обязательно наступает время для классического «почему?» — и это очень важно.

С 7-летней Верой мы поехали на выставку ледяных фигур. Впечатляющие сооружения. И чего тут только нет: замки, дворцы, мосты, животные. Но больше всего Веру интересует огромный ледяной башмак. Она не может оторваться от созерцания этого чуда величиной с автомобиль и без конца спрашивает — как это сделано, из чего, кто делал, почему делал, почему изо льда, почему не тает и т. д. Наконец терпение мое лопается.

Я. Вера, когда человек миллион раз задает один и тот же вопрос «почему», ему говорят: потому что «потому» оканчивается на «у».

Вера (подумав, сурово). Мне нужен ответ.

Глава III

Как составить библиотеку малыша

Всякий раз показывать пальцем на картинку и говорить слово по слогам — занятие довольно однообразное. Проходит какое-то время — и ваш ребенок начинает энергично отвергать книжки-раскладушки и требовать «большую книгу».

Однако книг с разработанным и понятным сюжетом для детей с синдромом Дауна нет. И даже самые простые сказки оказываются для них слишком сложными. А ребенок растет и пусть медленно, но развивается. Мы принимаемся за книги посложнее.

Это совершенно новый этап. Дальнейшая работа над развитием речи включает употребление глаголов, наречий, прилагательных, предлогов и т. д. Мало того, как можно раньше следует приступить к усвоению литературной лексики. Нашими помощниками опять-таки станут книги, но не те, что без разбору дарили ребенку бабушки, дедушки и тети, а хорошо подобранная, тщательно, по определенной системе составленная библиотека.

«И на весь крещеный мир приготовила б я пир», — читает мама. Что это за «мир» и что за «пир»? Цари, королевичи, султаны, пещеры, сокровища — что понимает в этом ваш маленький и необученный ребенок? Ему нравится сама музыка речи, и хорошо, если он выловит из текста два-три понятных слова.

Ведь книги с более или менее сложным содержанием непременно включают лексику, которой малыш не владеет, ибо между бытовым языком, на котором говорят с ним родители, и языком литературным очень большая разница. И даже научившись читать, ребенок делать этого не любит — либо читает, как гоголевский Петрушка.

Ребенок не ощущает взаимодействия частей, воспринимает эпизоды вне связи с общим развитием сюжета и, подойдя к концу, уже не помнит, что было в начале.

Трудно даже вообразить себе, насколько картина прочитанного искажается в его представлении. В детстве я пела: «Наш паровоз вперед летит, кому не остановка?» — вместо «в коммуне остановка». Или: «Какие полушарики красивые дарил», — вместо «полушалки ей». «Полушарики» — это нечто разноцветное, вспыхивающее волшебными огоньками. А что такое полушалки?

Сколько таких «полушариков» в голове у ребенка! Каждый из нас может привести примеры подобных аберраций. Взрослый не может внести коррективы в эти искажения — ребенок не говорит или говорит плохо, спросить ни о чем не может. Мы понятия не имеем о том, что он понял и чего не понял. Со временем искажений накапливается все больше и больше, и это еще более увеличивает хаос в его представлении об окружающей действительности.

«Скажи мне, Ваня, кто же это — такой страшный и зубастый?» — «Акула», — отвечает Ваня. И от себя добавляет: «В реке живет». — «Акулы водятся в морях, а в реке живут рыбы», — поправляю я. «А куры водятся на даче!» — Ваня уверенно продолжает тему.

Мы не замечаем, сколько таких поправок вносим в диалог с ребенком, который умеет говорить, на ходу, ежеминутно и ежечасно. Ребенок постоянно наталкивает нас на всякого рода информацию, посредством которой мы дополняем, расширяем и корректируем его представления о мире. Но молчащий ребенок — это человек-загадка. О чем он думает? Он не задает вопросов, да они у него и не возникают. А если и возникают, то он не может их задать, ибо не умеет говорить. И, читая ему книгу, мы не можем быть уверены в том, что труд наш не напрасен.

Проблема подбора книг встает перед вами во весь рост. Вы учите малыша говорить. Но пособий, которые помогли бы вам в этом, нет. И, как уже было сказано, подспорьем в этом трудном деле должна стать составленная вами библиотека, книги, в которых материал располагался бы системно, от простого ко все более и более сложному. До тех пор пока в книжных магазинах не появятся учебники, написанные специально для детей с синдромом Дауна — буквари, видеокассеты, хрестоматии с адаптированными текстами рассказов и сказок, — вам придется заниматься всем этим самостоятельно.

Работа с книгой поможет вам организовать работу над развитием речи, позволит, опираясь на зрительное восприятие, затрагивать огромное количество разнообразных тем и сюжетов, включит в себя расширение словаря — и, соответственно этому, постоянную коррекцию произношения каждого нового слова. И все это не бессистемно, как это происходит в быту, когда все поправки и пояснения мы делаем от случая к случаю. Ваша работа будет упорядоченной, все элементы в ней — взаимосвязанными, что позволит переходить от легкого к трудному, от простого к сложному, вводить в речь ребенка все более сложные речевые конструкции.

Это совсем не то же самое, что читать и показывать иллюстрации в книге нормальному ребенку. В вашем случае книга должна стать учебником с четким, строго выверенным и последовательным распределением материала. Нормальный ребенок схватывает все на лету, постигает значение новых слов по контексту. Вашего придется учить родному языку приблизительно так, как учат иностранца.

В идеале наша задача сводится к тому, чтобы книги, предназначенные для чтения в дошкольном и младшем школьном возрасте, ребенок с синдромом Дауна прочел — и понял бы — именно в этот период. Для детей существуют прекрасные книги, написанные прекрасными писателями и поэтами. К. Чуковский, С. Маршак, Б. Заходер, С. Михалков — признанные классики детской литературы. Но и «Муху-цокотуху», и «Бармалея», и «Кошкин дом» вы сможете прочесть своему малышу гораздо позже, чем нормальному ребенку.

Что же тогда говорить о книгах посерьезнее? Вы не сможете прерывать чтение «Дюймовочки», «Снежной королевы», «Конька-Горбунка» и «Приключений Буратино», всякий раз объясняя ребенку значение нового слова. А разве сможет он разобраться в их непростой интриге и проследить за всеми перипетиями сюжета? К пониманию этих книг он должен быть подготовлен заранее. И если вы хотите, чтобы, научившись говорить и читать, ваш ребенок действительно читал, то эту, пусть отдаленную, цель вы должны преследовать задолго до того, как откроете с ним солидный том «Сказок» Андерсена и Пушкина, сказочные повести А. Волкова и Н. Носова — все то, что составляет золотой фонд детской литературы.

Как осуществить постепенный переход от чтения книг с несложным содержанием к этому самому золотому фонду? Как составить библиотеку, чтобы в ней не было ничего случайного, второстепенного? И как использовать книги этой библиотеки не только для чтения рассказов и сказок ребенку, но и в непосредственном обучении его речи?

Какой должна быть книга для ребенка?

Вы входите в магазин и в замешательстве останавливаетесь. Что выбрать? Вот роскошное подарочное издание с прекрасными иллюстрациями на великолепной мелованной бумаге. «Сказки» Андерсена, настольная книга многих поколений детей. Но ваш ребенок еще не дорос до таких книг. Что же он в них поймет? И к тому же дорого.

Книжка подешевле, но какая грязная, размытая печать, и что это за огромные кошачьи головы почти без туловища на тоненьких ножках? А вот небольшая книжка с яркими иллюстрациями да к тому же еще и стихотворный текст. Дети так любят стихи! Прочитаем, прежде чем купить:

Голубым покрашу рамы—Будут как глаза у мамы.

В огороде целый деньСкачет конь через плетень.

Я домой зову его,А в ответ он: «И-го-го!»

Осторожно! Здесь шипы.Все ли пони так глупы?

Прояви к больному ласку.Посади меня в коляску.

Говорю тебе не в шутку:— Полезай-ка в эту будку!

О, великий и могучий русский язык!

А вот еще:

Посмотри, какая киска!— Не подходит пусть и близко!Как она, щенок, забавна!— Не хочу смотреть подавно.

Интересно, какой была бы реакция Корнея Ивановича Чуковского на столь пышный расцвет косноязычной халтуры? Я думаю — отчаяние.

Будьте осторожны: ведь мы превращаем книгу в учебник, но с подобными «учебниками» легко можно получить результат обратный тому, о котором мечтаем.