Антонио Менегетти - Онтопсихология: практика и метафизика психотерапии
Чтобы определить процесс эволюционного развития для клиента, психотерапевт не может отбросить собственную амбицию роста, иначе он не сумеет определить ее у других. Необходим определенный приоритет возвышенности, чтобы увидеть другие высоты. Если жизнь есть историческое самосозидание, то в соответствии с измерением, где производится самосозидание, стабилизируется пространство собственного кванта бытия.
С другой стороны, развитие – всегда опасность. Это большой порыв, необходимость для великого, но и огромная ловушка для многих не обладающих точностью, потому что путь роста великого человека неизбежно связан с изменением моделей социального поведения. Бывают моменты, когда в росте ты один, а совершить прыжок в одиночестве способен не каждый. Возвести в абсолют амбиции эволюционного развития означает освободиться от всего и от всех и уметь честно оплачивать его, не дезорганизуя и не разрушая.
Появление в сновидении символов негативного характера означает, что субъект находится еще в стадии подготовки. Здесь возможны два предположения: либо в личности субъекта до сих пор присутствуют негативные элементы, либо сновидение мгновенно зарегистрировало спад, причиной которого послужил тот факт, что человек в своих высоких намерениях принизил ценность собственной личности, а значит, отошел от нее. Сновидение незамедлительно дает негативную оценку такому эпизоду. Таким образом, способный человек понимает, что ошибся и что в будущем он не должен совершать подобных действий, ибо в противном случае он вернется назад. Такое сновидение – это предупреждение тому, кто следует вперед с максимальным проворством, оставаясь в долгу перед самим собой.
К примеру, частые праздники порождают регресс, так как приводят к взаимообусловленному личностному истощению: один захватывает и поглощает другого таким образом, что происходит смещение, и стремление к росту «разбазаривается» в суматохе, низводится до банальной повседневности. В этом случае индивид адаптируется к коллективному.
Как-то раз я решил провести эксперимент, чтобы досконально изучить такое положение дел. Со мной обедали пять-шесть молодых людей, которых я решил пригласить и на ужин, придавая им некую значимость. Набравшись терпения и притворившись, будто все, о чем они говорили, было очень интересно, я, разумеется без психотерапевтической прерогативы, вошел в их инфантильный мир. Таким образом, я проник во внутреннюю диалектику их мира. Ночью я увидел их смеющиеся лица. Там были те же слова, те же шутки, те же маски. Тогда я отбросил их шутки, их маски и их самих. Вслед за этим стали появляться сновидения, где я представал в образе священника, желающего людям добра, помогающего им, который берет их за руку и помогает идти. Быть священником для меня означает осуществлять конфессиональный ассистенциализм, где человек осуждает себя, но никогда не меняется. Я отбросил всякий инстинкт добродушия и наконец-то вновь увидел мой обычный мир, где нет ни снов, ни дремоты. Мудрец не спит и на самом деле не видит снов: он входит в некую раздвоенность. Это технико-механическая способность его организма, позволяющая в отрешенности и расслабленности продолжить видение мира с исключительным превосходством.
Природа незамедлительно осуждает за ошибку, за момент неполноценности относительно уровня, достигнутого на данном этапе человеком, видящим сновидение.
Чтобы развиваться, необходимо начать устранять то, что является в вашей жизни самым обычным. Возвращаясь к разговору о студенте: как только завершена учеба в университете, необходимо найти любую работу, чтобы обеспечить себе независимость и не оказаться вынужденным вернуться в семью.
Эволюция возможна, реальна и очень конкретна. Если не видны плоды, то только потому, что не был произведен выбор. Всякий раз когда нам хочется большего, это одновременно означает наличие конкретной возможности реализовать это большее.
10.2. Техническое опосредование
Чувствует ли человек момент, когда он мог бы делать больше? Как он это чувствует? И если почувствовал, то почему не делает? Зачастую проблема индивида заключается в том, что ему не удается осуществить техническое опосредование с реальностью. «Техническое опосредование» означает изменение конкретного действия в точном месте. Следует определить действие, требуемое спецификой данного момента, представляющего собой абсолютно конкретную ситуацию из собственной жизни, но не жизнь целиком: необходимо развернуть этот момент таким образом, чтобы активизировать возможность эволюции[92].
Иногда индивид не производит технического опосредования и знает об этом, что, с одной стороны, можно было бы приписать его лени: ему кажется, что он может иметь все и даже больше, но при этом не обязан работать на полную мощность. Однако впоследствии результатом неприложенных усилий оказываются плохое самочувствие, неудовлетворенность. Именно здесь и возникает противоречие: субъект видит, страдает, но, несмотря на это, не делает выбор. Мне неоднократно приходилось наблюдать подобную ситуацию, однако здесь ничего нельзя изменить, потому что необходимо уважать свободу личности.
Когда человек болен, его удается изменить, так как боль велика, но когда клиент чувствует себя хорошо – более или менее, как все, – тогда трудно заставить его осуществить техническое опосредование. Почему же в этот момент амбиции и сила воли индивида бездействуют? Только ли все дело в окружающей среде, семантических полях и стереотипах, не дающих ему меняться, или есть еще что-то другое? Нет ли здесь некоего чувства страха?
С другой стороны, наряду с ленью, здесь может идти речь об определенной черте характера, усвоенной в детстве: будучи ребенком, всякий раз при возникновении трудностей подобного типа субъект останавливался, поскольку тут же появлялись мама, или папа, или кто-нибудь третий, кто решал за него. Таким образом, трудность может заключаться в следующем: субъекту удается совершать различные изменения вплоть до определенного момента, достигнув которого он как будто адаптируется к схеме надежды и веры. Проблема заключается в том, что, становясь взрослыми, мы оказываемся абсолютно одни, рядом с нами нет ни мамы, ни папы, ни прежней среды; мы абсолютно одни, и если перестаем реально создавать, то вера и надежда начинают закладывать предпосылки хаоса.
Первое правило психотерапии – определить точку «технического ареста» субъекта: особенную черту, которую необходимо проследить при анализе сновидений и в анамнезе клиента; либо этот момент, эта точка находят свое решение, либо навсегда оседают внутри субъекта, по большей части обуславливая его характер.
На рис. 2 показана динамика развития затруднения на первой, второй и третьей стадиях.
Рис. 2. Фазы инкубации ошибки
На первой стадии импульс, случай формируют симптоматическую причину. На второй стадии нерешенный случай сильнее активизируется внутри и одновременно проектирует, соматизирует и управляет ближайшей к субъекту окружающей средой, создавая такие внешние ситуации, которые подтверждают внутренние ожидания субъекта. На третьей стадии первоначальный случай уже органически и структурно оформился и даже сформировал в ближайшем окружении субъекта структурное соответствие, фиксирующее действующую диаду.
На первой стадии есть намерение что-либо сделать; на второй – тенденция реализуется (возникает определенный тип семейных, деловых, дружеских отношений, происходят определенные события: появляется ребенок, прекращается учеба, не реализуются программы, запланированные в молодости); и на третьей – субъект оказывается уже перед заранее созданной ситуацией (семья, которая его связывает, работа с постоянными проблемами, закрытый оперативный комплекс политики, администрирования, окружающих людей – деятельность без развития и т. д.).
К примеру, умный, ищущий человек, обладающий всеми возможностями для достижения большого успеха в жизни, желает женщину определенного типа и вступает с ней в ошибочный брак, заводит детей. Потом он выбирает другую женщину, от которой тоже появляются дети. Таким образом он дезорганизует всю свою финансово-экономическую ситуацию и приходит к окончательному краху. Или, например, молодой человек, вместо того чтобы максимально реализовывать свои обязанности роста, следует за группой друзей, которые в действительности не решают своих социальных задач, но кажутся ему более экстравертированными и умными. Затем, в возрасте двадцати двух – двадцати трех лет, не накопив ничего определенного, он находит хорошо оплачиваемую работу, скажем, в полиции, где сразу получает деньги и красивую форму, но на самом деле он уже «заключен в сейф».
Появляется симптом – небольшие боли в животе или в голове, – который со временем перерастает в метастаз. Симптоматический импульс, не исключенный сразу же, постепенно проходит период исторического самосозидания: самоорганизуется и самоутверждается во вред несущему его субъекту.
