Антонио Менегетти - Психосоматика
Врач должен стать умнее для того, чтобы проверить, стоит ли за болезнью определенная причина, по которой больной заинтересован в собственном недуге. Бесполезно залечивать следствия болезни, если психическая причина будет постоянно их воспроизводить. Невозможно вылечить болезнь вопреки сознательной или бессознательной воле больного. Несмотря на горячие заверения субъекта в своем желании выздороветь, внимательный врач всегда должен анализировать и скрытую часть личности своего пациента. Например, при половом бессилии – импотенции и фригидности – бесполезно лечить тело, если психологически субъект не воспринимает своего сексуального партнера.
Для психики тело является первым земным пространством, а окружающая среда – вторым. Но «Я» не существует абсолютным образом в отрыве от остального мира. Все непрерывно и взаимосвязано. Если я, к примеру, захочу кого-то ударить, то удар возникнет из психической причины, пройдет как реальность через мою руку и потом уже совершится вовне. Мне известен удар в его «третьей стадии», но ей предшествовали две другие: первая – исключительно психическая, вторую отследит лишь хороший нейрофизиолог или эндокринолог. И когда приказ отдан, сила приходит в движение, а результат проявится только на третьей стадии.
Болезнь Паркинсона, к примеру, это удар кулаком, который застрял на второй стадии и не проявился вовне. Точно так же и камни в мочевом пузыре – результат причинности психического действия, которое останавливается на второй стадии и не происходит там, где предполагалось субъектом.
Невозможно вылечить болезнь вопреки сознательной или бессознательной воле больного
Запускается интенсивное психическое действие, но его энергия оседает в теле. Этот процесс протекает очень медленно, потому что скорость телесных проявлений отличается от скорости психической деятельности. Мы уже привыкли к существованию различных скоростей (звука, света и т. д.) и не замечаем психическую скорость, поскольку используем с этой целью органы (глаза, руки и т. д.), сотканные из более тяжелой, более медленной энергии. Следовательно, мы не видим психику не потому, что она невидима, а потому, что единственный орган, позволяющий ее уловить, – это она сама: если ты прозрачен самому себе, то и ты, и воспринимаемое тобой сливаются в единое целое, поскольку все есть единая реальность. Если мы хотим проникнуть в сущность человека, то должны ориентироваться на уникальные параметры психики.
Импульс исходит из психической системы и оканчивается исторической феноменизацией, проявляясь во всех возможных аспектах, с ней связанных. Если по той или иной причине импульс не выйдет на третью стадию, то изначальная динамика приостановится на «золотой середине», на промежуточном терминале. Такая остановка носит патологический характер, но от нее меньше вреда, чем от беспрепятственного проявления импульса или от полного его подавления, от тотального регресса. Исходная динамика завладевает второй стадией.
Для объяснения задержки импульса на второй стадии приведу пример: я хочу ударить какого-то человека. Если я его ударю, то в ответ получу десять ударов, причем дать сдачи может все общество. Социального наказания я могу и не выдержать, а потому сдерживаю себя, приостанавливаю удар, нанося его самому себе: складывается мазохистская ситуация, но, тем не менее, я сохраняю себе жизнь.
Мой тезис, выводимый на основе клинического опыта, состоит в следующем: психическое действие может изменить биологические координаты и исказить их на молекулярном уровне. Действие психики формализует строительные гены, которые в состоянии материализовать импульс и подобрать ему подходящие структуры, изнутри координируемые иммунной системой.
Природа взаимодействует с нами не на основе наших познаний, верований, убеждений, нашей любви, а на основе реальности, которой мы являемся: реальность соотносится с бесконечными формами себя, признавая только структуры, которые идентифицируются другими. Информация каждой индивидуализированной реальности взаимодействует с другой в силу специфического подобия идентичности. Такой порядок установлен универсальными законами; он не ориентируется на мнения субъекта и не подчиняется им. Под «психической деятельностью» подразумевается действие «ума». «Ум» означает: измерять, координировать; это измеряющее бытие[47]. Психическая деятельность обладает способностью формализовываться в сокровенной реальности других вещей. Например, информация одной клетки входит в информационную сокровенность другой, становясь единосущной ей и вызывая новые последствия.
Психическая деятельность лежит в основании порядка универсума, которому мы принадлежим, которым установлены и индивидуализированы. Мы располагаем некоторой автономией в исполнении психической причинности. Кроме того, поскольку психика – это тотальный ум, различение сознания и бессознательного важно с педагогической точки зрения, поскольку дает понять, что психическая деятельность обширнее той зоны, которую большинству людей удалось заполучить через лингвистические и поведенческие стереотипы. Набор средств, которым располагает определенная цивилизация или отдельный человек, представляет собой усеченный вариант обширного потенциала, которым разумная природа наделила каждого из нас. Реальность природы и внутренняя психическая причинность действуют по-всюду. И неважно, осознается это действие или нет: оно синергично. Поэтому течение болезни, поведенческие реакции всегда тотально вовлекают целостную динамику психического кванта, который предоставлен данному субъекту в данных обстоятельствах и среде.
Психическое действие может изменить биологические координаты и исказить их на молекулярном уровне
Первая движущая причина, названная мною онто Ин-се, обладает единством действия. Мне удалось установить поведенческие характеристики Ин-се, этого шедевра утонченной механической инженерии, действующего синхронно с великими законами универсума и не допускающего противоречий.
Имманентность психической причинности поддерживает акт жизни, создает непрерывный аутогенез, восстанавливает на протяжении многих лет все наши клетки, за исключением церебральных и сердечных. Сам факт обновления предполагает предварительное существование базовой информации, которая придает единое направление различным процессам: на основе множественных переменных, находящихся в процессе становления, утверждается идентифицирующее единство.
2.12. Принципы, синтезирующие представление о психосоматике
Все изложенное синтезируется в следующие принципы.
1) Болезнь возможна в силу холистического гилеморфного единства. Болезнь всегда заключена в человеке, который является гилеморфным единством, единством формы и материи.
2) Болезнь – это средство защиты субъекта.
3) Болезнь может служить средством отмщения природы, преданной в детстве.
4) Поскольку тело – это слово души, болезнь предстает как язык психической деятельности. Болезнь является языком, повествованием больного человека. И для понимания смысла слов необходимо уловить намерение того, кто их произносит.
Медицина нередко расписывается в своей несостоятельности потому, что ее меры наталкиваются на субъективное намерение больных
5) Болезнь никогда не возникает по абсолютной и исключительной причине внешнего вредного воздействия. Она предполагает попустительство субъекта, его безответственное сообщничество, то есть психологическое соучастие в своей болезни. Самый умелый врач не сможет одержать верх над интенциональностью субъекта, потворствующей болезни. Медицина нередко расписывается в своей несостоятельности потому, что ее меры наталкиваются на субъективное намерение больных. Больной человек использует болезнь ради достижения цели, известной – сознательно или неосознанно – только ему самому.
2.13. Два первичных модуса энергии
Разнообразные модусы проявления энергии могут быть сведены к двум – эротизму и агрессивности.
1) Эротизм: любовь, удовольствие, удовлетворение, реализация организмического начала, то есть откровенное пристрастие к собственной идентичности в эгоцентрическом смысле.
2) Агрессивность: система поднятия тревоги, система осторожности, анализа, позволяющая провести защитную атаку, иными словами – защита идентичности.
Если эротизм предстает как удовольствие и реализация, как удовлетворение идентичности единства действия субъекта, то агрессивность является естественной защитой данной функциональности. Агрессивность – это самополагание индивидуации в историческом аутоктизе бытия, или историческая интенциональность растущей индивидуации, что согласуется с утверждениями онтопсихологической школы. Речь идет о постижении индивидуацией все большего согласно собственной априорной форме, следовательно, о возрастании индивидуации во имя бытия. Рост всегда определяется иерархией ценностей, изначально интенционированных той виртуальностью, которая внутренне присуща позитивному становлению. Все то, что не входит в перспективный порядок существования, является деформацией агрессивности. Но тогда необходимо не осуждать агрессию, выражающую, по сути, мощь становления в синхронизме со средой, а отследить инородное вмешательство, пользующееся данной силой бытия человека. Понимаемые таким образом эротизм и агрессивность предстают в свете экзистенциальной значимости.
