Шизофрения. История психиатра, оказавшегося на грани безумия - Елена Станиславовна Старенкова
Но порой встречаются и обратные ситуации, когда первой приходит депрессия, а следом – алкоголизм. Такие пациенты поступают редко, и если уж и совершают суицидальные попытки, то с большой вероятностью наверняка. Депрессия коварна, состояние человека ухудшается постепенно, утрачивается критичность, теряется осознание болезни – человек не понимает, что ему требуется помощь. Больной видит один выход – смерть. И не имеет большого значения, каким путем: через суицид или отравление алкоголем. Если повезет, рядом окажется кто-то, кто направит, подскажет, пусть даже насильно привезет в психиатрию, и тогда человек получит шанс на выздоровление.
Так случилось и с Оксаной. После потери ребенка у нее развилась депрессия. Затем случился развод, и депрессивная реакция приняла затяжной, длительный характер. Какое-то время Оксана справлялась сама, потом стала прикладываться к бутылке для «дезинфекции» душевных ран. Толерантность росла, начались запои. Как известно, в состоянии алкогольного опьянения человек непредсказуем. В ситуации Оксаны спиртное лишь укрепило суицидальные намерения и затянуло петлю на шее бедной женщины. На благо, в ее комнате горел свет, сосед увидел силуэт в петле и ринулся на помощь. Он выломал дверь и смог вырвать женщину из лап смерти. Мужчина позвонил в скорую и выехал вместе с Оксаной навстречу врачам. Это спасло ей жизнь.
За то время, что Оксана находилась у нас, сосед несколько раз приносил ей передачки, морально поддерживал и регулярно справлялся о ее самочувствии у Светланы Геннадьевны.
Сама же Оксана встала на ноги, заметно похорошела и повеселела, изъявила желание помогать в уходе за тяжелобольными пациентами и даже просилась на прогулки. Еще спустя месяц она, в сопровождении Василия Геннадьевича (так он представился врачам, а для Оксаны – просто Васечка), была выписана с билетом в здоровую жизнь.
Глава 13
Эта история началась давным-давно. Когда врачи еще не умели диагностировать аномалии развития плода внутриутробно, когда обращаться за помощью к психиатру было еще не принято.
Жила-была женщина, и очень счастливо. У нее был муж, и вот-вот должен был родиться первенец. Но так случилось, что первенец родился с синдромом Дауна.
Женщина долго не могла оправиться от горя. Затем у женщины родился второй ребенок, здоровая девочка, вот только страх за малышку был так силен, что женщина сама придумала ей болезнь. Девочка росла словно принцесса, заточенная в башне: не имела права выходить за ограду, училась на дому и вообще делала только то, что позволяла мать. Рос-рос такой ребенок в обстановке гиперопеки и вырос. И попала в психиатрическую больницу.
Алиса в свои 32 года выглядит на 16. Весит она 37 кг (при росте 172 см), потому как мать уверена, что ее дочь неизлечимо больна, и, если не соблюдать диету, она умрет. Алиса питается специальными коктейлями, приготовленными мамой, – кашеобразными смесями из блендера. Она не работает, у нее никогда не было отношений, интересов, стремлений, желаний. Вся ее жизнь сосредоточена вокруг выдуманного заболевания. Безусловно, будь девушка изначально психически здоровой, она бы вопреки всему стремилась устроить свою жизнь. Но нет.
Алисе помогли набрать вес и немного стабилизировали ее состояние. Но молодая женщина вернется домой и продолжит жить жизнью, навязанной ей собственной матерью. А мать продолжит оберегать ее от несуществующей угрозы. И дело здесь не в диагнозах Алисы и ее матери, дело в глубине проблемы: психические проблемы одного человека отразились на чужой судьбе, и если не сломали ее, то деформировали точно.
Мама Алисы звонит в отделение по 20 раз на дню. Заставляет мужа перемалывать еду в блендере и отвозить эту жижу Алисе в больницу. Алиса это с удовольствием пьет.
Такая она, психиатрия. Врачи, будто сквозь стекло, наблюдают за людскими жизнями со стороны, но не могут ничего сделать, пока у них не попросят помощи. Психиатрия – это не только про острых больных, галлюцинации и бред. Психиатрия – это про судьбы, про жизнь.
Глава 14
В спокойные времена Светлана Геннадьевна с заведующим вместе осматривали пациентов, но в последние дни приходилось работать практически в военных условиях: пациентов было очень много, и вновь поступивших осматривал тот, кто свободен. Врач была на обходе, но заведующий обратился сам:
– Ранее у психиатра не наблюдалась, наследственность не отягощена. В приемнике съела фотографию из паспорта, облизывала стены, вела себя неадекватно. Сейчас общается по существу, ориентирована верно, себя называет, а потом раз – и начинает выдавать стереотипии[60], повторять одну и ту же фразу, пихать в рот все подряд, плеваться. И вдруг снова все хорошо. Есть тремор, потливость, зрачки расширены. Давление 160/100, пульс – 140. Алкоголизировалась, но 10 дней назад. Похоже на делирий, но поздновато.
Светлана Геннадьевна вошла в палату. Женщина стояла спиной к двери, опираясь на подоконник. На оклики не реагировала. Врач коснулась ее плеча.
– О господи! Что ж вы меня так пугаете?! – Пациентка резко обернулась.
И правда, вся в поту. Тремор. Тревожная, беспокоится, суетится.
– Елизавета Сергеевна, присядьте. Как себя чувствуете?
– Да ничего, только сердце выпрыгивает.
Делает стереотипные движения руками, будто что-то собирает.
– Знаю, что выпиваете периодически. А голоса слышите?
– Да, бывает. Только ближе к ночи.
Похоже на делирий. К ночи, может, развернется?
– А когда пили последний раз?
– Десять дней назад. Больше ни капли.
– А таблетки принимаете какие-нибудь?
– Ну, от давления только…
Лекарственный делирий отметаем. Челюстью совершает пережевывающие движения. Сейчас опять плеваться будет.
Светлана Геннадьевна вернулась к заведующему.
– Думаю, у нее спутанность сознания на фоне высокого АД, будем снижать. Что дали?
– Бисопролол[61], 5 мг.
– Мало, давайте моксонидин[62] дадим.
– Рухнет, – нахмурился заведующий.
– Не рухнет.
Психиатр попросила медсестру перемерять артериальное давление. Растет – уже 170/105. Дали моксонидин.
– Давайте еще сахар измерим. Вдруг ее тахикардия и потливость из-за поджелудочной железы? Раз пьет, может быть, – обратилась Светлана Геннадьевна к заведующему. Он кивнул.
Глюкоза крови – 8,3 ммоль/литр. Высоко, но не критично. Может, ела накануне. Отмели вариант с поджелудочной.
– Светлана Геннадьевна, если пациент говорит, что не пил, это еще не значит, что он правда не пил. Я за делирий. – Заведующий непреклонен.
Позвали реаниматолога. Тоже предположил делирий. Это точно в его компетенции.
