Исповедь анорексички - Анна Владимировна Колесун
Самыми острыми и ненавистными для меня, как тогда, так и сейчас, являются сравнения, коих в детстве было предостаточно. Я – обычная. Я не имею необычайных талантов и врожденных способностей, я не вундеркинд, и совсем перья (ну, сами знаете откуда) у меня не торчат. Но мне, как и всем, очень сильно таки, хотелось, чтоб хоть одно, но торчало. Так и прошла моя жизнь (и продолжает по сей день идти) в погоне за определенным “признанием”, за какой-то особой похвалой, за сравнением в мою (слышите, люди, в моююю) и только мою пользу.
Каждый раз, когда кто-то был лучше меня, в поведении, учебе или на кружке, каждый раз, когда мне приводили в пример моих же друзей и одноклассников, это оставляло маленький рубец на моем детском “эмоциональном тельце”, что привело к большим травмам моей взрослой души. Сравнения формировали мою самооценку. Мама – учитель, но учитель – не мама, ругая в школе по делу и без (что тоже было частенько), формировала мою самооценку. Дети-буллеры (новомодное понятие, описывающие тех, кто каким-то образом издевается над другими) формировали мою самооценку. В итоге она выродилась не просто заниженной, а особо побитой и деформированной, с вмятинами, царапинам и недостающими деталями.
В моей криво собранной самооценке, что больше похожа на фанерный комод с криво прикрученными ручками и затерянными при транспортировке болтиками, чем на красивый и качественный туалетный столик из красного дерева, например, мне всегда не хватало ощущения и понимания того, что я тоже могу быть лучшей, что я тоже не просто “есть”, что я – особенная и замечательная. По-своему, лично, но замечательная. Толстая девочка-синий чулок с первого класса проигрывала на любом фоне и в любых обстоятельствах. К сожалению, как в школе, так и дома.
Родители любили и любят меня изо всех сил, так, как и следует любить свое единственное чадо, но, к сожалению, они так и не сумели привить мне должного чувства любви к себе самой и осознания собственной уникальности. Я продолжала расти, и вместе со мной продолжали расти сравнения, но в этот раз уже не лишь с окружающими, а, собственно говоря, с маленькими версиями моих мамы и папы. Личные примеры из детства и жизни моих родителей (используемые, снова ж таки, в целях подзадорить и развить лучшие мои качества) породили в моей маленькой (и не особо умной, по всей видимости) голове только чувство вины. Какой-то непонятной, совсем необьяснимой, глупой и безрассудной вины. Вины за то, что мое детство и взросление закрашено цветами гораздо более яркими и выразительными, нежели детские годы моих родителей.
Я не буду вдаваться в подробности их детских проблем и переживаний. Просто скажу, что на мне эти рассказы отобразились крайне негативно, оставивив неприятный след и мысли из заколдованного круга “если что-то идет не так, это обязательно моя вина”. Так вот и образовалась эта неизлечимая и вечно ноющая язва мыслей, открывшая в данный момент сильное кровотечение ментальных проблем.
Последующим “ударом” юных лет было негативное влияние со стороны многих учителей средней и старшей школы, а также сложные взаимоотношения с одноклассниками. Многие из них меня недолюбливали. По правде говоря, многие меня конкретно сильно ненавидели. За что? До сих пор иногда гадаю, но правильный ответ так и не нахожу. Просто не любили, просто плохо относились, говоря современным сленгом просто “щемили”.
Подрастковый период не даром называют “переломным”. Меня он поломал изрядно: до сих пор по частям собираюсь. Брони особой у меня не было (разве что только смех и шутки), иммунитет на обидчиков тоже не вырабатывался, не присутсвовало ни в голове, ни на языке необходимых “антител”, да и вообще, я была слабым звеном пищевой цепочки школьных подвидов. И знаю, что таких, как я в тот период, много. И знаю, что ты, дорогой читатель, возможно, один из “таких”. Единственное, что хочу отметить, так это факт того, что ничего постыдного в этом нет. Ты имеешь право быть слабым, нежным, поврежденным, обиженным, робким и недостаточно “крутым”, совсем не “крутым”. Знай, что “крутость” каждого из твоего теперешнего окружения в будущем рассыпется в прах или превратиться в дым. Нет ничего крутого в том, чтобы задевать других, как и нет ничего крутого в том, чтобы быть задетым!
Это сейчас я могу спокойно, да кого я обманываю, не так уж и спокойно, читатель, поверь, и это нормально тоже! Это сейчас я МОГУ, хоть и недостаточно невозмутимо, но обернуться назад и взглянуть на своих обидчиков немного свысока, оценивая все ими сказанное и сделанное свежим и более мудрым (да, мудрым!) взглядом. На момент заострения неприятных ситуаций, а их у меня было предостаточно, я считала это целым “концом света” и абсолютно тупиковым развитием моей жизни.
В начальной школе меня дразнили за лишний вес. В средней школе меня дразнили за то, что мама учитель, а преподаватели, еще помнившие успехи моего отца на учебном поприще, унижали при каждом удобном моменте мои скудные способности усвоения той или иной науки. В 9 классе у меня были брекиты, очки с толстыми увеличительными стеклами и аттестат с отличием, потому обьяснять причины окружающей глупости и ненависти, устремленной в мою сторону, вовсе н нужно. В 10 классе на защите МАНовской работы (Малая академия наук Украины проводит ежегодные конкурсы для школьников и студентов в различных сферах, участие в которых является довольно сложным, но так же довольно престижным) я не получила заветного призового места, с отрывом от более взрослых и серьезных конкурентов в 0, 25 балла и депрессией, казалось бы, в целую вечность. В 11 классе мой одноклассник “популяризовал” мою фотографию черным пиаром грубых слов, описав обычный снимок девочки-тинейджера на фоне новогодей елки, как рекламу девушки самой дремней профессии. К выпускному я уже завалила один предмет Внешнего независимого оценивания и, соответсвенно, завалилась сама под капельницы. Именно они стали тогда первыми цепкими канатами связи меня с жизнью, за которые так отважно и самонадеянно хватались мои родные и близкие, стараясь вытащить меня на поверхность нового бытия и наконец отрезать каждый булыжник, тянущий меня ко дну омута болезненых воспоминаний. К огромному сожалению, это самое новое бытие уже крепко затягивало старые удавки на моей (в тот момент) не столь уж тонкой шее.
Глава 2
ГНИЛЫЕ ЯБЛОКИ
Если даже самое красивое, самое сочное и сладкое яблоко положить в корзинку с гнилыми, оно тоже быстро сгниет.
(Сатья)
Вырастая таким себе конструктором бед
