Елена Макарова - В начале было детство
— Да, мы сами, сами — прыгали в восторге.
Маша подтвердила кивком: да, они сами. Братья со всех ног бросились к Маше с поцелуями.
— Какие нежности! — вздохнула Маша и отерла щеки.
Но главный методист из какого-то методического центра затребовал методику с поурочными планами! Иначе он не может допустить нас до работы. Методика еще куда ни шло, но поурочные планы! Какой был план урока, на котором Гордей и Авдий вылепили птиц с крыльями из фольги?
Может быть, так сформулировать: «Птицы. С применением декоративного материала». Или: «Лепка птиц по сказке Андерсена «Гадкий утенок». Или: «Пернатые. Изготовление каркасов из проволоки».
Все это тоже было, но главное было в том, что умственно отсталые дети, с больными глазами, вылепили птиц, похожих на птиц, да еще с серебряными крыльями! Это в какую графу занести? Именно из-за отсутствия графы (после всех наших трудов!) братьев исключили из студии.
А я не представила методисту поурочных планов. Значит, меня нельзя допускать до работы. Бедный Борис Никитич ездил к чиновнику, тот пригрозил, что доберется до меня.
— Да напиши ты ему: «Слон. Собака. Кошка». Где твое чувство юмора?!
— На некоторые предметы мое чувство юмора не распространяется.
— Только не вздумай уходить, — сказал Борис Никитич. — Я тебе уже корону купил, на Новый год. Будешь у нас Забавой, царской дочерью. (Мы собирались ставить для детей на Новый год спектакль «Летучий корабль».) Там твоя излюбленная тематика. Будешь петь: «Свободу, свободу, мне дайте свободу, я птицею вдаль улечу!»
Спектакль удался, и я «птицею улетела вдаль». Но об этом — в конце книги. Финалу место в финале.
Кустарь=одиночка
Я — кустарь-одиночка. Так считает райфинотдел. По этой графе с меня взимают налоги.
Что же за ценности произвожу я в уединении ремесленного труда? Разумеется, материальные, как и положено кустарям.
По Далю, «кустарничество» — «дело мелочного, одинокого ткача». Что же мы, мелочные люди, ткем? Плохой и дешевый товар. В словаре Даля «кустарное изделие — самый плохой и дешевый товар, с виду похожий на фабричный и потому сбивающий цену».
Видимо, поэтому упразднили первую в нашей стране студию эстетического воспитания, что была основана при школе искусств г. Химки Б. И. Будницким, — мы своей продукцией сбивали цену кассовой, фабричной. Другого повода для уничтожения студии не было.
Мне повезло: я начинала там, в прекрасном коллективе одержимых. Двести детей от четырех до семи лет строили, лепили, рисовали, играли, пели. Но главное, конечно, не в том, что они здесь делали, а в духе творчества, свободы, вдохновения, который царил на занятиях.
Дух — это не продукция. Вдохновение руками не пощупаешь, а свободу на бухгалтерских счетах не обсчитаешь. На что нам эти эфемерности!
Кустарю, кроме сырья, ничего не нужно. Следуя этой аналогии, педагогу, кроме детей, тоже ничего не нужно.
Вывод: поскольку я осталась педагогом, поскольку при мне остались дети, постольку нам было необходимо помещение.
Оно нашлось. И энтузиастка тоже нашлась. Организовывалась новая студия, с новыми педагогами. Осталось — утвердить методики. Без утвержденных в инстанциях методических пособий — по любому предмету — работать нельзя. Мысль о том, что методика создается в процессе работы, недопустима. Сначала — план, затем — реализация. Наоборот не бывает.
Хорошо, кустари-одиночки сочинили методики. Не утверждают. Идеи не те? Да нет же — всем очень некогда. У всех — работа. У всех — срочная. А у нас — не срочная. Дети ждут? Подождут.
Новоиспеченная завклубом пьет валерьянку перед тем, как войти с «методиками» в присутственное место. Три раза ездила безрезультатно. На четвертый позвала меня в помощь: «Потряси их там своими публикациями, особенно в «Известиях».
К счастью, этого не пришлось делать.
Мы долго пробивались на прием к чиновнику. Когда наконец вошли в кабинет, то я увидела замученного человека с воспаленными глазами. Он обреченно подписывал очередную бумагу. С какой тоской он посмотрел на меня, пришедшую с пачкой методических пособий!
— Хотите, — говорю ему, — вместо бумаг я вам сюда детей приведу, сотню малышей, и мы все наглядно вам покажем, как лепим, что лепим, для чего лепим?
И человек улыбнулся. Это было так неожиданно, что я выронила бумаги на пол. Он их собрал, положил на стол, и мы втроем вышли из кабинета, дохнуть, как он выразился, воздуху.
Оказывается, этот бюрократ и не бюрократ вовсе. Оказывается, он сюда пришел, чтобы хоть как-то эту рутину порушить, убедить бюрократов в нужности дела. Ничего не выходит! Для детской картинной галереи нет места во всей Москве, объединить разрозненные НИИ, занимающиеся дошкольным воспитанием, в единый методический центр — Институт детства тоже не выходит, для молодых педагогов не пробить клуба, где бы они могли хоть познакомиться друг с другом. Показал нам «бюрократ» списки потрясающих учителей, которые бы горы свернули, а сидят по жэковским подвалам, покуда их оттуда не выкинут за ненадобностью.
Наш «бюрократ» много лет занимался с «отпетой шпаной» рисованием. Где бы он с ними ни обосновался — отовсюду гнали. Тогда ему и пришло в голову — занять пост, начать действовать сверху.
— Получается?
— Да ничего не получается! Каждый за свое место держится, на детейим плевать!
С этими словами бюрократ-не-бюрократ нашлепал печатей на каждый лист нашей методички.
Завклубом была на вершине счастья. Сулила нам, педагогам, сущий рай: каждому отдельный класс — любых детей, не только из ведомственных домов, расписание — удобное для каждого и полную свободу творчества.
Прошло пять лет. Завклубовская дочка подросла. Чужие дети перестали интересовать. Шумят, пачкают мебель. Родители — того хуже. Рвутся проводить детей до класса, а сами — в грязной обуви. Потом мой за ними!
Всё повторяется.
Сказать бы в рупор, на всю страну: «Взрослые! Те, у кого от детей болит голова! Не занимайтесь устройством детского счастья! Сыщите другое поприще!»
Установлено: у людей, не соответствующих занимаемой должности, быстро развиваются психосоматические заболевания. Они делаются вспыльчивыми, непоследовательными, раздражительными.
Лучше обходить их кабинет стороной. Не попадаться им на глаза. Не обращать внимания… Стать выше этого… Знать бы только чего — «этого»! Думать о главном — мелочном труде своем. Пропускать все мимо ушей. Делать свое, невзирая на…
Захочешь — приспособишься. А если не захочешь?!
Пропало вдохновение
Заболела Лара. Та самая, которая рассказывала историю про лесничего и браконьеров. Болеть одной скучно, а мама Лары занята невеселыми бракоразводными делами. Лара как-то разом посерьезнела, сделалась рассудительной. На смуглом лице — карие глазищи, утратившие привычный радостный блеск. Лара — ухоженная, в ушах золотые сережки, одета в импортное — смотрит мимо меня в стенку, навинчивает локон на палец.
— А как вы думаете, вдохновение может пропасть?
— Пропало?
Лара наклоняет голову.
— И давно?
— С того момента, когда мы ехали с тетей Лидой в автобусе. Знаете тетю Лиду, из Театра Ермоловой? Мы ехали со спектакля, артисты, тетя Лида, мама и я. Звезды были на небе, и так было грустно, сразу в голове стали стихи, я боялась их забыть и сказала тете Лиде, а она записала.
— А ты их помнишь?
— Помню. Прочесть? — Лара встряхивает головой, откашливается, как настоящая актриса. — Ну значит, так:
В синем небе синеватомМлекло светилась звезда.И около черного лесаШли мы с тобою тогда.Кроткий шажок и походка,Облик на фоне звезды,Ты говорила тогда мне:Жди меня, жди меня, жди!Мы подходили к вокзалу, Млекло светилась звезда,И на прощанье сказала:Милый, люблю я тебя!Ты уезжала с вокзала,Млекло светилась звезда,И на прощанье сказала:Милый, люблю я тебя!Мы не встречались с тобою,ТЫ не вернулась тогда,Но облик звезды запоздалойТак не ушел никогда.
— Это я летом сочинила, за секунду буквально. А теперь хочется написать, и не выходит. Потому что пропало вдохновение. А как вы думаете, лучше жить с целью или без цели?
Рассказываю Ларе про разные пути — путь созерцания и путь действия, преобразования. Лара слушает внимательно, отбирая что ей подходит, а что — нет.
— А я могла бы созерцать, как японцы или древние китайцы?
— Да. У тебя богатое воображение, ты чувствительная, чуткая. Вот увидела звезду и написала стихи.
— Вы меня утешаете или правда так думаете?
— Правда так думаю. Хочешь, я тебе нарисую куклу, ты вырежешь и выдумаешь разные одежды?
