Роберт Грин - 33 стратегии войны
Эта наша тенденция схематизировать, судить о вещах в простых терминах объясняет, почему пассивная агрессия настолько действенна в качестве стратегии и почему столь многие люди используют ее – намеренно или неосознанно. По определению люди, действующие как пассивные агрессоры, пассивны и агрессивны в одно и то же время. Внешне они приветливы, дружелюбны, податливы, можно даже назвать их любящими. Одновременно с этим они втайне строят козни, предпринимают враждебные действия. Их агрессивная деятельность подчас очень тонка, незаметна – мелкий саботаж, замечания, отпущенные у вас за спиной. Все эти мелочи, однако, способны нанести немалый вред.
Когда жертвами подобного обхождения становимся мы сами, то можем убедиться, как трудно, почти невозможно поверить, что и то и другое происходит параллельно. Мы еще можем принять идею о том, что человек может быть приятным в один день и несносным в другой; мы говорим, что он подвержен смене настроений. Но быть скверным и очаровательным одновременно – это нас смущает, повергает в растерянность. Мы склонны принять внешнюю линию поведения этих людей за их истинный облик, невольно попадая в плен их обаяния, обходительности или дружелюбия. Замечая, что что – то не в порядке, что, несмотря на внешнюю приветливость, человек замышляет или делает что – то направленное против нас, мы искренне изумляемся и возмущаемся. Наша растерянность позволяет пассивному агрессору, этому воину – стратегу, захватить еще большую власть над нами.
Существуют два вида пассивной агрессивности. Первая – это намеренная стратегия, как в случае с Меттернихом. Вторая – скорее полубессознательное или даже совсем неосознанное поведение, к которому люди постоянно прибегают в малозначительных и не таких уж малозначительных ситуациях повседневной жизни. У вас может возникнуть искушение простить этих агрессоров второго типа, ведь они, кажется, даже сами не понимают, что творят и к чему приводят их действия, или не в силах остановиться. Однако, как правило, люди отдают себе отчет в своих действиях намного лучше, чем нам кажется. Скорее всего, ваша реакция – результат того, что вы обмануты их внешней доброжелательностью или беззащитностью. Мы обычно проявляем крайнюю терпимость по отношению к этой второй разновидности.
Главное в применении пассивной агрессии как осознанной стратегии – то, как вы будете выглядеть в глазах своих неприятелей. Они ни под каким видом не должны догадаться о тех скрытых смутьянских мыслях, которые бродят у вас в голове.
В 1802 году страна, называемая теперь Гаити, была французской колонией, отделившейся в результате восстания рабов, возглавляемого Туссеном – Лувертюром. В тот год войскам, которые были направлены туда Наполеоном для подавления восстания, удалось, благодаря измене, схватить Туссена и морем отправить его во Францию, где спустя короткое время тот умер в тюрьме. Среди наиболее доверенных командиров Туссена был некто по имени Жан – Жак Дес – салин, который сдался французам и даже служил в их армии, помогая усмирить оставшиеся очаги мятежа, так что они были весьма и весьма ему благодарны. Позднее, однако, оказалось, что его поведение было коварной уловкой: подавляя остатки мятежа, Дессалин передавал захваченное оружие французам, но часть его всякий раз утаивал и прятал, пока у него не образовался целый арсенал.
Одновременно он собирал и готовил новую армию в отдаленных областях страны, куда его направляли с заданиями. Позднее, выбрав подходящий момент, когда французская армия была серьезно ослаблена вспышкой желтой лихорадки, Дессалин возобновил военные действия против них. В течение нескольких лет ему удалось добиться победы над французами и навсегда освободить Гаити от колониальной зависимости.
Пассивная агрессия, примененная Дессалином, имеет давние традиции в военном стратегическом искусстве и носит название ложной капитуляции. На войне враги неспособны прочитать ваши мысли. Они вынуждены догадываться о ваших намерениях по внешним признакам, стараясь прочитать и интерпретировать их, пытаясь понять, что вы задумали. Капитуляция армии – событие, которое обычно вызывает взрыв эмоций и может усыпить бдительность. Победитель должен внимательно следить за войсками побежденного. Но нередко случается и по – другому: ослабленный теми усилиями, которые требовались для достижения победы, победитель поддается искушению расслабиться, не быть таким подозрительным, как прежде. Мудрый стратег, следовательно, может прибегнуть к ложной капитуляции – объявить, что сдается, что сломлен духовно и физически. Не имея оснований в этом сомневаться, неприятель, скорее всего, примет это заявление за чистую монету. Теперь у стратега появляются время и пространство для того, чтобы тайно готовиться к новым военным действиям.
На войне, как и в жизни, ложная капитуляция зависит от того, насколько убедительно выглядит сдача на милость победителя. Дессалин не просто сдался, он еще и активно сотрудничал с бывшими врагами. Чтобы план удался, вы должны постараться, чтобы все было правдоподобно: изобразить слабость, сломленный дух, готовность и желание дружить – эмоциональная уловка, великолепный отвлекающий маневр. Малейшее колебание, признак раздвоенности разрушит весь эффект.
В 1940 году президент Франклин Делано Рузвельт столкнулся с дилеммой. Подходил к концу его второй срок в Белом доме, а в Соединенных Штатах существует неписаное правило, согласно которому президенты не баллотируются на третий срок. Однако у Рузвельта оставалось множество неоконченных дел. В Европе шла война, и уже не вызывало сомнений, что США окажутся втянутыми в нее; дома тоже было не все ладно, страна переживала трудные времена, и Рузвельт хотел осуществить свою программу по выводу ее из кризиса. Если, однако, он поведет речь о том, чтобы остаться на третий срок, это может вызвать недовольство даже в его собственной партии. Многие и без того уже говорили о его диктаторских замашках. Поэтому Рузвельт принял решение добиться желаемого, прибегнув к пассивной агрессии.
До съезда партии демократов, на котором предстояло определить кандидата для участия в президентских выборах, оставались считаные месяцы. Рузвельт всячески демонстрировал отсутствие заинтересованности третьим сроком правления. Он активно поощрял других членов партии в том, чтобы они искали кандидатуру ему на замену. В то же время он внимательно следил за своей речью и никогда не делал резких заявлений, стараясь окончательно не захлопнуть дверь и неосторожным высказыванием не отрезать себе путь к участию в выборах. Кроме того, он подготовил довольно многих кандидатов на выдвижение, так что ни один из них не мог стать безоговорочным фаворитом. Когда съезд начался, Рузвельт удалился в тень, однако отсутствие играло ему на руку сильнее, чем если бы он принимал в ходе съезда активное участие: без него все шло как – то тускло и невыразительно. Из отчетов своих соратников он узнал: участники съезда шумно требуют, чтобы он наконец появился. Выждав, пока это желание достигнет апогея, президент попросил своего друга, сенатора Баркли, вставить в свою речь строки, написанные самим Рузвельтом: «Президент [Рузвельт] никогда не имел и не имеет сейчас желания или цели продолжать деятельность на посту президента, быть кандидатом на этот пост или быть выдвинутым съездом на этот пост». После минутного молчания зал, где проходил съезд, огласился криками: «НАМ НУЖЕН РУЗВЕЛЬТ!» Делегаты продолжали скандировать более часа. На другой день предстояло голосование, и крики «РУЗВЕЛЬТ!» вновь заполнили зал. Имя президента занесли в список кандидатов, и он победил с громадным преимуществом в первом же туре.
Помните: неразумно демонстрировать чрезмерно рьяное рвение к власти, богатству или славе. Ваши амбиции могут вознести вас на самый верх, но к вам не будут относиться с симпатией, а непопулярность может стать серьезной проблемой. Лучше до поры до времени скрывать честолюбивые намерения: вы не хотите, но вас заставляют, и вы уступаете желанию окружающих. Проявить пассивность и добиться, чтобы другие пришли за вами, – это блестящая стратегия.
Искусный, незаметный саботаж может творить чудеса на поле пассивно – агрессивной стратегии, поскольку его можно скрыть под маской дружелюбия и уступчивости. Именно таким образом кинорежиссер Альфред Хичкок справлялся с бесцеремонным продюсером Дэвидом О. Селзником, имевшим обыкновение править сценарии по своему вкусу и вмешиваться в происходящее на съемочной площадке. В этих случаях Хичкок делал оператору знак снимать, не включая камеру или не заряжая ее пленкой, – когда Селзник знакомился с отснятым материалом и обнаруживал, что в фильм вошел не его вариант, пересъемка была невозможна, это обошлось бы слишком дорого. Но до поры до времени режиссер делал вид, что рад видеть Селзника на съемках и возмущался, если вдруг обнаруживалось, что камера выключена или в ней пленки.
