Роберт Грин - 33 стратегии войны

Волнения приняли массовый характер, и Ирвину пришлось начать переговоры с Ганди и пойти на многочисленные уступки – беспрецедентный случай для вице – короля, представителя Британской империи. Несмотря на то что английское господство в Индии продолжалось еще многие годы, Соляной поход Махатмы Ганди ознаменовал начало конца, а в 1947 году англичане оставили Индию без борьбы, предоставив ей долгожданную независимость.

Толкование

Ганди был удивительно мудрым и хитрым стратегом, а его внешний облик постоянно вводил в заблуждение противников, заставляя недооценивать его возможности. Залог любой успешной стратегии в том, чтобы хорошо понимать и неприятеля, и себя самого, и Ганди, получивший образование в Лондоне, превосходно понимал англичан. Он видел, что это люди в высшей степени либеральные, которые воспринимают себя как блюстителей традиции политической свободы и порядочности. Такое представление о самих себе – которому не были помехой многочисленные противоречия, например, их образ жизни в колониях и отношение, подчас отвратительное, к местному населению – глубоко укоренилось в сознании британцев и имело для них первостепенное значение. С другой стороны, индийцы на протяжении многих лет подвергались унижениям со стороны английских поработителей. Огромный этот народ в массе своей был не вооружен и не способен на мятеж или партизанскую войну. Если бы индийцы попытались взбунтоваться, как это происходило в других колониях, англичане мгновенно смяли бы их, представив дело таким образом, словно действовали вынужденно, из самообороны. При этом их собственный воображаемый образ цивилизованных, порядочных людей не понес бы никакого урона. Ганди предложил другой выход: непротивление, ненасилие – его идеал и высоко ценимая им философия, традиция, в которой издавна воспитывались индийцы. Благодаря непротивлению можно было великолепно сыграть на порядочности англичан, на том, что они питали отвращение к насилию и применяли силу лишь в случаях крайней необходимости. Нападение на людей, которые вели себя совершенно мирно и не оказывали сопротивления, шло вразрез с представлениями англичан о собственной нравственной безупречности. Смутив англичан, заставив их почувствовать вину, удалось бы парализовать их действия и перехватить стратегическую инициативу.

Соляной поход, пожалуй, можно считать квинтэссенцией, ярчайшим проявлением стратегического таланта Махатмы Ганди. Во – первых, он намеренно избрал тему для протеста, которая должна была показаться британцам незначительной, даже курьезной. Ответив насилием на этот поход за солью, англичане могли выставить себя в смешном свете. Написав обезоруживающее своей прямотой письмо к Ирвину и отождествив себя с этим банальным на первый взгляд мероприятием, Ганди обеспечил себе определенные гарантии. Теперь он мог готовить поход, не боясь возможных репрессий. Он воспользовался этой возможностью и постарался так представить предстоящий поход в глазах индийцев, чтобы привлечь к нему всеобщее внимание. Религиозные символы, которыми были насыщены его воззвания, имели еще одно назначение: они призваны были еще ослабить англичан, усилив их нерешительность. Будучи людьми довольно религиозными, они не могли выступить против духовного лидера. Наконец, Ганди, словно умелый режиссер – постановщик, позаботился о том, чтобы Соляной поход выглядел достаточно зрелищно и драматично и привлек прессу для освещения этого события.

Когда марш начал набирать обороты, остановить его было уже невозможно. Из брошенной Ганди искри загорелось пламя, в борьбу включились народные массы по всей стране. Любое решение Ирвина в этой ситуации оборачивалось для него проигрышем. Соляной поход не просто послужил образцом для будущих акций протеста – было совершенно ясно, что он стал поворотным пунктом в борьбе Индии за национальное освобождение и независимость.

В наши дни нас окружает множество людей с такими же противоречивыми представлениями о власти и праве, какие были у англичан. Чтобы выжить и добиться успеха, им нужна власть, но в то же время им необходимо верить в собственную добродетель. Такие люди без колебаний нападут на противника, если только тот выглядит хоть немного агрессивным или ведет себя недостойно. Если же при этом противник окажется слабее их, тем хуже для него – удар будет тяжеловесным, всю свою силу они вложат в него. Верх стратегической мудрости в том, чтобы этого не допустить, а, сыграв на скрытом чувстве вины и либеральной раздвоенности, выглядеть добрым, хорошим, безобидным, даже безразличным. Это обезоружит противника и поможет вам сломить оборону. Решив бросить вызов и оказать сопротивление, делайте это благочестиво, справедливо, миролюбиво. Если, не справившись с собой, противник ответит применением силы, то он будет плохо выглядеть в глазах окружающих, как, впрочем, и в своих собственных. Заколебавшись же, он утратит преимущество, уступив вам инициативу и возможность влиять на ход войны в целом. Трудно, почти невозможно сражаться с людьми, которые поднимают вверх руки и не оказывают привычного агрессивного сопротивления. Это вызывает растерянность и подрывает боевой дух. Действуя таким образом, можно использовать чувство вины как особый род оружия. В дипломатичном современном мире ваше пассивное, мирное сопротивление парализует неприятеля.

Я верил в политику петиций, депутаций и дружественных переговоров.

Но все это пошло прахом. Я понимаю теперь, что свергнуть это правительство такими средствами невозможно.

Моей религией стало подстрекательство. Наша война – это война без применения насилия.

Пассивная власть

В начале 1820 года в Испании разразилась революция, спустя несколько месяцев за ней последовала еще одна – в Неаполе, который в то время имел статус города – государства в составе Австрийской империи. Короли обеих стран были вынуждены смириться с принятием либеральных конституций, разработанных по образу и подобию Конституции революционной Франции. Они боялись, что их может ожидать та же участь, что и французского Людовика XVI, обезглавленного в 1793 году. Тем временем правители сильнейших европейских держав того времени – Англии, Австрии и Пруссии – содрогались при мысли, что мятежи могут докатиться до их границ. А ведь сравнительно недавно, после победы над Наполеоном, положение, казалось, стабилизировалось. Они хотели уберечься от опасности, приостановить продвижение революций.

Преданность солдат [Юлию Цезарю], подтвержденную многими свидетельствами, по – видимому, следует считать достоверной. Без нее он не сумел бы достичь того, чего достиг. Эпизод, о котором часто упоминают, когда ему удалось единственным словом подавить зарождающийся мятеж (в обращении к своим людям он назвал их не товарищами по оружию, как обычно, а гражданами), позволяет нам понять его намного лучше, чем любые рассуждения. Момент был напряженный донельзя. Цезарь находился в Риме, после того как нанес поражение Помпею, и намеревался отплыть в Африку, чтобы схватиться там с мощной армией сената. В городе его окружали лишь враги и недоброжелатели. Он мог полагаться исключительно на свою армию, и тут лучшие, самые преданные ему легионы взбунтовались. Чуть не убив командиров, они самовольно отправились в Рим, громогласно заявляя, что более не желают служить Цезарю. Он послал за ними, распорядившись, чтобы те явились вооруженными, – указание совершенно в его духе. Рассказы о Цезаре всегда свидетельствуют о его полном безразличии к опасности. Выйдя прямо к легионерам, он попросил объяснить, что у них случилось, и внимательно выслушал все жалобы: о том, каковы их заслуги, сколько тягот им пришлось перенести и каким скудным оказалось вознаграждение. В конце они заявили, что не хотят больше служить. Ответ Цезаря также был характерен для него – великодушная, очень краткая речь, которую мы приведем полностью: «Вы правы, граждане. Вы тяжко трудились – вы много страдали. Вы хотите отставки. Вы ее получите. Я отпускаю всех вас. Вы получите вознаграждение. Никто не сможет сказать обо мне, что я использовал вас, когда был в опасности, и оказался неблагодарным, когда опасность миновала». Вот и все – но этого было достаточно, чтобы легионеры, выслушав Цезаря, полностью подпали под его обаяние. Они кричали, что никогда его не оставят, просили простить, снова считать их своими солдатами. За словами стояла его личность, и, хотя воссоздать ее мы не можем, что – то удается уловить даже из этих коротких, простых фраз: сила и достоинство, хладнокровно принимающие весть о том, что его бросают в тяжелейшую минуту; гордость, не позволяющая проронить ни мольбы, ни упрека; спокойное терпение человека, который знает людей и ничего от них не ждет.

В разгар всеобщей тревоги русский император Александр I (1777–1825) неожиданно выступил с предложением. Его план показался многим лекарством даже более опасным, чем сама болезнь. Русская армия была самой большой и сильной в Европе; Александр предлагал послать свои войска в Испанию и Неаполь для подавления обоих мятежей. В обмен на эту услугу было выставлено условие: оба короля должны провести либеральные реформы в своих странах, предоставляющие населению больше свобод, дабы довольные жизнью граждане более не помышляли о бунтах.