Брене Браун - Стать сильнее. Осмыслить реальность. Преодолеть себя. Всё изменить

Вход в свои истории боли – это как прогулка по пещере на болоте Йоды. Это может казаться опасным и страшным, и то, что мы в конце концов должны увидеть, – это мы сами. Зачастую самая трудная часть наших историй – это то, что мы сами в них приносим: то, что мы думаем о том, кто мы есть и как нас воспринимают другие. Да, возможно, мы потеряли работу или провалили проект, но самое болезненное в случившемся – это то, что мы сами внушаем себе о своей самооценке и достоинстве.

Принятие своих неудач означает распознавание своих чувств и осознание темных эмоций – страха, гнева, агрессии, чувства стыда и вины. Это нелегко, но альтернативное решение в виде отрицания своих ошибок и недостатков и отказ от эмоций означает выбор в пользу жизни в темноте.

Когда мы решаем признать свои ошибки и жить своей правдой, мы озаряем светом тьму.

Теперь попробуем разобраться с эмоциями, или с пониманием.

Глава пятая

Раскрываем эмоции

Когда доходишь до середины рассказа, начинается сплошная неразбериха: мрачный рев, слепота, осколки разбитого стекла и деревянные щепки, словно захваченный ураганом дом или корабль, раздавленный айсбергами либо налетевший на рифы, поскольку люди на борту не смогли его остановить. Лишь со временем это становится похоже на историю, когда пересказываешь ее себе самой или кому-нибудь другому.

Самые опасные истории из тех, которые мы придумываем, – те, которые преуменьшают наше достоинство. Мы должны восстановить правду о своей привлекательности, незапятнанности и креативности.

С помощью распознавания мы входим в свою историю проб и ошибок, а раскрытие – это тот этап, на котором мы становимся ее главным героем. Целью является честный взгляд на свою историю борьбы: мы должны заново на нее посмотреть, оценить и сверить с реальностью в таких областях, как границы, стыд, вина, обида, горе, великодушие и прощение. Глубокое понимание этих тем и переход от первоначальной реакции к более глубинному осознанию мыслей, чувств и поведения открывает дорогу к ключевым знаниям о том, кто мы есть и как мы соотносимся с другими. Раскрытие – это тот этап, где рождается искренность и начинаются изменения.

Заговоры и выдумки

Этап раскрытия начинается с перехода на уровень любопытства и осознания истории, которую мы рассказываем себе самому о своей обиде, гневе, разочаровании или боли. В ту минуту, когда мы оказываемся лицом вниз на арене, наш ум начинает работать, пытаясь понять, что происходит. Эмоции не дремлют, и самая первая реакция – желание защититься, а в такой ситуации для защиты вряд ли будут использоваться хорошо продуманные, осмотрительные и мирные способы.

Помните слова Томпсона: «Цивилизация заканчивается на берегу океана»? Вникание в суть случившегося начинается, когда у нас есть готовность, возможность и мужество «сделать шаг в океан» – войти в стихию своей истории. Это и будет началом Акта 2.

Зачем нужно отслеживать историю ситуации? Затем, что в этом неизмененном повествовании заложены ответы на три критически важных вопроса, которые воспитывают искренность и привносят в нашу жизнь мужество, сострадание и сопричастность.

Что еще мне нужно узнать и понять о ситуации?

Что еще мне нужно узнать и понять о других людях в этой истории?

Что еще мне нужно узнать и понять о себе?

Если информации нет, мы всегда будем сочинять истории. Мы так устроены. На самом деле потребность придумать ситуацию, особенно когда нам больно, – это часть нашего примитивного инстинкта выживания. Создание смысла заложено в нашей природе, и мы по умолчанию часто придумываем историю, в которой есть смысл, которая кажется знакомой и дает нам понимание наилучшей защиты. На этапе осознания мы делаем выбор в пользу неопределенности и уязвимости, пока разбираемся с правдой; и это сознательный выбор. Храбрый, сознательный выбор.

Роберт Бертон, невропатолог и писатель, объясняет, что наш мозг вознаграждает нас дофамином, когда мы узнаем и завершаем нечто новое для себя. Истории – это модели, образцы. Мозг распознает знакомую структуру «начало-середина-конец» образца и вознаграждает нас за прояснение неопределенности. К сожалению, точность не обязательна, только определенность.

Помните то замечательное ощущение, которое мы испытываем, когда впервые составляем полную картину чего-либо, разбираемся в этом или понимаем логику случившегося? «Ага-момент», как называет его Опра Уинфри? Бертон использует его в качестве примера того, как мы испытываем награду мозга за распознавание модели. Хитрость в том, что обещание этого ощущения может привести нас к тому, что мы закроемся от неопределенности и уязвимости, которые часто необходимы, чтобы добраться до истины.

Бертон пишет: «Поскольку мы вынуждены сочинять, то нам часто приходится довольствоваться неполными историями и работать с ними». Он говорит, что даже если у нас придумана только половина истории, «мы зарабатываем вознаграждение дофамином каждый раз, когда она помогает нам что-то понять в нашем мире, даже если это объяснение неполное или неправильное».

Например, в истории про озеро Трэвис я начала с части, определяемой следующими ограниченными данными:

Стив и я плаваем вместе в первый раз за последние несколько десятилетий.

Я была очень уязвима и искала душевной связи со Стивом.

Он не откликнулся на мой призыв.

Самая первая история, которую я себе рассказала, заключается в том, что Стив – придурок, который обманывал меня, притворяясь добрым и любящим на протяжении последних двадцати пяти лет, хотя настоящая правда в том, что он отталкивает меня, потому что я ужасно выгляжу в своем купальнике Speedo и плохо плаваю.

Почему именно эта история оказалась первой? Потому что «я не чувствую себя достойной» – это первая моя мысль в минуты боли. Это как мои самые удобные джинсы. Когда я сомневаюсь, объяснение «Я просто этого недостойна» – это первое, к которому я обращаюсь. История вины – это второй мой фаворит. Если что-то идет не так и заставляет меня чувствовать себя слишком незащищенной и уязвимой, то я хочу знать, кто в этом виноват. Так что в сложные моменты я в мгновение ока использую это объяснение.

Как мы называем историю, основанную на ограниченных реальных и придуманных данных, которые смешаны в единую, эмоционально убедительную версию реальности? Теория заговора. Основываясь на обширных исследованиях и истории, английский профессор и автор научных публикаций Джонатан Готтшалл рассматривает человеческую потребность в сочинительстве в своей книге The Storytelling Animal («Животное, рассказывающее сказки»). Он приводит доказательства того, что «обычные, психически здоровые люди проявляют поразительную склонность к сочинительству в повседневных ситуациях». Социальные работники всегда используют термин «придумывать», когда речь идет о том, как слабоумие или черепно-мозговая травма иногда заставляют людей заменять недостающую информацию чем-то ложным, что они считают правдой. Чем больше я знакомилась с исследованием, тем больше соглашалась с мнением ученого о том, что выдумками занимается каждый человек ежедневно, а не только в конкретных медицинских условиях.

В одном из моих любимых опытов, описанных в книге «Животное, рассказывающее сказки», команда психологов просила покупателей выбрать одну пару носков из семи, а потом объяснить свой выбор. Каждый покупатель объяснял свой выбор оттенком цвета, фактурой и качеством. Ни один из них не сказал: «Я не знаю, почему выбрал именно эту пару» или «Я понятия не имею, почему я ее взяла». У всех была история, объясняющая решение. Но вот парадокс: все носки были одинаковыми. Готтшалл объясняет, что покупатели сочиняли истории, которые сделают их решения логичными. Но на самом деле логики в них не было. Он пишет: «Эти истории были выдумкой – ложью, если сказать честно».

Многие выдумки не являются результатом проблем со здоровьем или памятью, а связаны со взаимодействием эмоций, поведения и мышления. Если бы мы со Стивом не решили нашу проблему в тот день на озере, то, вероятно, я бы сказала своим сестрам (которых я люблю, уважаю и с которыми я честна), что мы поссорились, потому что Стив подумал, что я отвратительно выгляжу в своем купальнике Speedo. И это была бы выдумка. И, независимо от того, насколько честно я бы старалась представить эту неправду, она бы причинила боль Стиву, нашей взаимосвязи и мне самой. И возможно, повредила бы отношениям с моими сестрами. Я могу представить, что они спросили бы: «Это не похоже на Стива. Ты уверена?» И я бы вспыхнула: «Ах так, прекрасно. Вы еще и на его стороне. Да ну вас всех!» Продуктивно, правда?