Владимир Дружинин - Варианты жизни. Очерки экзистенциальной психологии
Нельзя действовать, не веря в успех, не надеясь на будущее. Действующий чаще всего «мизантропический оптимист». Он негативно оценивает настоящее, но преисполнен веры в будущее. Он полагает, что все устроится к лучшему: «Бог не выдаст, свинья не съест». Он надеется на успех в рискованном деле, расценивает свои шансы выше, чем шансы среднего человека. Он верит в свои силы и считает, что его способности превосходят способности большинства других людей. Короче говоря, он является оптимистом.
В психологии принятия решения есть термин «неоправданный оптимизм». В принципе, оптимизм всегда неоправдан, ибо по определению он предполагает успешный исход, когда шансы выпасть «орлу» или «решке» равны.
Оптимист верит в грядущее воздаяние, в райское блаженство, прогресс цивилизации и культурное развитие человечества. Причем и прогресс, и духовное развитие идут в том направлении, куда идет он сам. Другого варианта не предполагается, ибо цель определена, а кто может сомневаться в том, что она единственно правильна, если ее очень хочется достичь?
Лестница целей в принципе бесконечна и ничем не ограничена, даже биологической жизнью. Горизонт вечно ускользает, и даже когда впереди маячит пропасть, горизонт уходит еще дальше.
Человек действия не может, не способен ограничить целеполагание имеющимися средствами. Время жизни не рассматривается как иссякающий ресурс, а скорее как средство, условие достижения цели.
Но разве может стремящийся к победе смириться с недостатком или отсутствием способов ее достижения? Он будет искать новые средства, направлять свой интеллект, а если рациональных возможностей недостаточно, включать механизмы психологической защиты. Подсознание будет подсказывать идею о личном бессмертии. Вернее всего, это даже не идея, а ощущение – стремление, неприятие возможности своего индивидуального конца.
Неизбежность смерти можно вытеснить из сознания и активно претворять в жизнь идею личного бессмертия. Для этого достаточно навязать миру свою власть и заставить людей (тех, кого удастся заставить) поверить в такую возможность. Нужно ставить себе памятники при жизни, открывать посвященные себе же музеи, стремиться включить свое имя во всевозможные Who is Who, энциклопедии, справочники и т. д. и т. п.
Спутница стремления к целедостижению – мания всемогущества. Желание, чтобы мир был управляем, чтобы любой результат был достигнут, чтобы никакой процесс во внешнем мире не шел без контроля над ним со стороны всемогущего Субъекта, – это желание толкает к обретению власти. Власть – это возможность заставить других людей делать то, что бы они не стали делать, будучи предоставлены сами себе. В этом смысле власть является абсолютным злом, так как принуждение другого всегда связано с причинением ему ущерба морального или физического. Ни один человек, обладающий эмпатией, чувством сопереживания и тем, что привыкли называть совестью, по доброй воле не будет испытывать удовольствие от возможности причинить другим ущерб или просто доставить им неприятные ощущения. Радость от негативных эмоций, переживаемых другим человеком, причиной которых стал ты сам, способен испытывать только субъект с садистскими наклонностями.
Мания всемогущества распространяется на физическое время. Я убежден, что подсознательно любой «человек действия» считает себя бессмертным, в буквальном, физическом смысле этого слова. Сочетается это бессознательное переживание со столь же иррациональным страхом смерти. «Желание – убеждение себя» в личном бессмертии приводит к неосознанному риску и стремлению создавать критические, пограничные, «экзистенциальные» ситуации, в которых ощущение жизни особенно велико. Толкает человека на крайние поступки стремление к действию в сочетании с подсознательной установкой: «Со мной ничего не случится без моего желания».
Ощущение «я сам себе хозяин», разумеется, спасительно и стабилизирует психику в рискованных ситуациях. Однако индивидуальное время не может быть бесконечным, поэтому неизбежное завершение жизни нужно отсрочить. Легче всего не замечать сигналов о неизбежном, но многие знаки свыше не дают забыться. И тогда остается продлить свою жизнь методом «социального сравнения»: сократив время жизни или уменьшив спектр возможностей для реализации других людей (увольнение молодого талантливого сотрудника старым начальником, преследование старухами-соседками молодой красавицы и т. д.). Способов досадить ближнему много. Как ни парадоксально, подобная стратегия оправдывает себя даже биологически. Не в этом ли секрет долгожителей-палачей: Мао Дзе Дуна и Молотова, Ким Ир Сена и Кагановича. Имя им – легион!
«Человек действия» (Наполеон, Сталин, Аль Капоне) продлевает себе жизнь, шагает в будущее, оставляя за своей спиной горы трупов (в прямом и переносном смысле).
Разумеется, это гротеск, крайний случай. Хотя и весьма часто реализующийся вариант жизни.
Обычный же «человек действия» так поглощен деятельностью, что не замечает жизни в бытовом, общечеловеческом понимании этого слова. Рыбалка и выпивка, воспитание детей и субботние выезды на дачу или в лес, занятие спортом или сексом, любовь и забота о близких – лишь перерывы, пустоты между деловыми, социальными успехами и неудачами. Депрессия выходного дня – болезнь «трудоголика», хотя слово «трудоголик» не отражает сути личности, поглощенной делом и погоней за целью.
Другая иллюзия «бессмертия» – продолжение личности в продуктах деятельности, потомках, выращенных деревьях, построенных домах, написанных книгах. Подсчет удач и успехов, ощущение «не зря прожитой жизни», сознание личного бессмертия в результатах труда утешает. «Памятник» Горация – Державина – Пушкина (добавлю – Бродского) выражает эту врачующую душу иллюзию.
Здания рушатся; вопреки фразе Булгакова, рукописи горят, древние картины (большинство) пылятся в запасниках и постепенно через десятилетия и века уходят из актуального сознания людей, из системы активного культурного человеческого обмена, приобретают лишь музейную ценность.
Еще древние греки спорили, где родился Гомер, а нынешние литературоведы выясняют, написал ли он на самом деле великие поэмы. Сейчас спорят о том, кто был автором произведений, приписываемых некоему Шекспиру. Через сотню-другую лет будет дискутироваться авторство текстов песен, которые написали Шевчук и Макаревич, а само существование их расцениваться как легенда, придуманная дельцами от масскульта.
Те из людей дела, кто лишен больших властных полномочий и не может воплотить свой труд в предметы, тексты и т. п., а к ним относятся менеджеры и чиновники, политики и коммерсанты, – все они стремятся успеть, ибо отпущенное время уходит, а многие цели еще не достигнуты.
В поединке со временем, неощутимым и неуловимым, нет шансов на победу. Его нельзя обмануть, запугать или подкупить. «Человек действия» все время хочет победить, обогнать время, особенно «когда с годами изменяют силы, и только воля говорит: «Держись!» (Р. Киплинг в переводе С. Маршака). Особенно ярко это проявляется в спорте высоких достижений. Создается впечатление, что профессиональный спорт изображен людьми как чистый, искусственный вариант «жизни достижений», где победа или поражение более или менее очевидны при всех прелестях современного профессионального спорта: допинге и произволе тренеров, подлости конкурентов и продажности судей, вмешательстве политиков и большого бизнеса и прочее.
Футболист к 23–26 годам прекрасно осознает, что его спортивный век короток, и через 10, максимум 15 лет он превратится в изношенного, замученного травмами полуинвалида, а слава и деньги уйдут к другим. Поэтому, если он «человек действия», спортсмен начинает выжимать все из ситуации.
Конкуренция с коллегами и переход в более престижные и богатые клубы, стремление заработать любой ценой «на старость», «для семьи и детей» съедают его душу. Наиболее волевые и конкурентоспособные максимально продлевают свое пребывание в зоне всеобщего внимания и возле больших денег. Яркий пример – поведение «великого» Лотара Маттеуса, игрока сборной Германии и мюнхенской «Баварии», который принял в 39 лет участие в финале Евро-2000 и был худшим футболистом немецкой сборной на поле. До этого он прославился не только спортивными успехами, но и скандальностью, конфликтами с коллегами и тренерами, отстаивал свои права на место под солнцем.
Для «человека дела» жизнь делится на время достижений и покой, пенсию, прелюдию к смерти. Волею судьбы или людей устраненный от дел человек действия, разумеется, может выбрать новую сферу приложения сил и достичь на этом поприще определенных успехов. Научный работник может стать неплохим преподавателем, футболист – тренером, управляющий производством переквалифицироваться в управдомы, боевой офицер стать охранником или, на худой конец, вахтером. Но порой не остается сил, желания и стремления к новизне. Тогда и происходит погружение в прошлое, в воспоминания о достижениях и победах. Создается личный миф, легенда о себе самом, которая, если удается, может стать мемуарами, дневником, сборником воспоминаний. Особенно любят предаваться писанию мемуаров карьеристы: политики, генералы в отставке, управленцы и администраторы районного и федерального масштабов. От символов успеха – орденов, фотографий и дипломов ломятся стенды провинциальных и столичных краеведческих и исторических музеев.
