Обнимая Возлюбленного. Отношения в паре как путь пробуждения - Стивен Левин
Рождается ли этот звук? Умирает ли он? Или это океан, который порождает эти волны? В котором замирает каждая волна?
Это фундаментальное чувство присутствия, этот звук – единственное жизненное переживание, которое остаётся неизменным. Это пространство, в котором происходят перемены. Это звучание нашей универсальной я-есть-ности – единственное, что постоянно в гуще переменчивых жизненных противоречий.
У всех людей разное Я, но я-есть-ность не знает различий. В сущности, переживание я-есть-ности, чистого бытия, неизменно. Сейчас оно такое же, как и в возрасте трёх, тридцати трёх, восьмидесяти трёх лет. Все существа – и Аттила, и Мать Тереза – одинаковым образом переживают я-есть-ность, этот простой звук, изначальное бытие.
Итак, в поисках всё более и более глубоких ответов на вопрос «Кто Я?», становится очевидным, что непостоянные определения, которые мы даём Я, не могут надолго нас удовлетворить. Мы свободны только в переживании я-есть-ности. Здесь, в сердцевине опыта, где рождается сознание, звучит бесконечное бытие.
Когда мы погружаемся в исследование чувства этой безграничной таковости, то обнаруживаем саму жизнь, которая вибрирует и сияет в его центре. Тогда мы соприкасаемся с тем, у чего нет начала и конца, с бессмертием нашей изначальной природы, со своим сущностным переживанием «Я есть». Это звук беспредельного бытия, который мы называем – поскольку все слова слишком бледны для того, чтобы его описать, – Возлюбленным.
Но даже когда мы называем это переживание «звуком», мы почти развязываем священную войну. Называть то, чему нет имени, – значит заигрывать с малым умом, который склонен довольствоваться «пониманием». Понимания недостаточно. Это лишь начало. Идея Возлюбленного – словно пузырёк в бескрайнем океане.
Когда мы начинаем сознавать, что всё, кроме нашей истинной природы, непостоянно, что наша суть – это таковость «в горестном обличье», мы начинаем меньше цепляться за своё страдание, за своё Я, которое непрестанно защищается, за свою воинствующую ничтожность. Когда мы отдаёмся на волю я-есть-ности, когда мы пребываем в бытии, мы открываемся Возлюбленному, нашей единой таковости, и наблюдаем, как всякое переживание отдельности растворяется в Неразделимом.
Говорят, что существует «война полов», что есть люди, которые «воюют с миром», но все столкновения происходят между Я и другим. Другой – это основание для любой жестокости, любого фанатизма и войны. Чтобы навредить человеку, солгать ему, украсть у него, убить его, нужно воспринимать его в качестве другого – представителя другой расы, другого пола, других политических взглядов, другой народности, другой нравственности, другой религии, обладателя другой личности. Можно заметить, что, когда малый ум проецирует недоверие к себе на других, становится легко воспринимать конкретного человека как отличного от себя: как того, кто не является членом нашей семьи, нашим другом, возлюбленным, человеком как таковым, чувствующим существом.
Тогда мы понимаем, что наше отношение к другому – это наше отношение к себе: другая сторона я-естьности. Насколько сурово мы судим других, настолько же сурово мы судим и себя. Слова Иисуса «Не судите, и не судимы будете» – это не пустое морализаторство. Он понимал, что оценивающий ум не знает различия между «Я» и «другим». Этот ум просто презирает всё, что не вписывается в его представления о себе.
Исследование переживания я-есть-ности позволяет прекратить войну между Я и другим. Подобно Арджуне из «Бхагавад-гиты», мы оказываемся посередине между двумя воюющими кланами, изучая их планы и оборонительные сооружения. Мы видим, что война – это проявление нашего незримого горя. Война заканчивается, когда мы начинаем исследовать свой страх: мы боимся, что Я по своей сущности отличается от другого. Мы понимаем, что когда ты говоришь «Я» и я говорю «Я», поднимаются флаги, гремят трубы, и солдаты обнажают оружие. Также возникает понимание, что, когда мы вместе пребываем в я-есть-ности, между нами воцаряется мир. Пространство между двумя существами – как бы далеки они ни были – наполняется добротой и благими устремлениями. Мы больше не пытаемся «сохранять своё пространство», но непосредственно соприкасаемся с безымянной таковостью – дыханием Возлюбленного.
В традиции дзен-буддизма учитель иногда демонстрирует ученику два предмета, скажем, колокольчик и книгу, и спрашивает его: «Скажи, одинаковы эти предметы или различны?» Если ученик отвечает «одинаковы», он ошибается. Однако сказать, что предметы различны – тоже ошибка. Один древний дзен-буддийский мудрец говорил: «Из-за таких разграничений небо всегда остаётся отделённым от земли». Во многих случаях адекватно ответить на этот вопрос – значит просто позвонить в колокольчик или прочесть фрагмент из книги. Эти предметы просто такие, какие есть. Их глубинная сущность едина, хотя и проявляется внешне различным образом. В каждом из них под маской скрывается природа Будды. Каждому из них можно дать определение. Каждый является иным точно так же, как и другой.
Кроме того, дзен-буддийский учитель может спросить вас: «Скажи, Я и другой – различны или едины?» Не отвечайте сразу! Не спешите с ответом! Если вы ответите, исходя из своего Я: «Они различны», ваш ответ будет верным лишь наполовину. Если вы ответите, исходя из я-есть-ности, и скажете: «Они едины», вы также ошибётесь… Конечно, ответ на этот вопрос невыразим в словах, его можно лишь воплощать в самом себе. Необходимы психологическая работа (работа с различиями) и духовное исследование (исследование единства) для того, чтобы обрести полноценную связь с другими. Рамакришна как-то сказал, что Бог смеётся, когда влюблённые в ссоре говорят друг другу, что у них нет ничего общего. Различны они или одинаковы? Они одинаково спорят о различиях. Они едины в различиях!
Это тождество различий проявляется наиболее явственно в форме разногласий, вызванных различиями в восприятии. Ничто так не усиливает чувство присутствия Я и другого и не вызывает такого эмоционального транса, как моменты, когда двое спорят о содержании совместного переживания. Отрицать, что каждый видит различным образом, – значит быть слепым. Спорить о том, какие раздаются звуки, – значит быть глухим. Соревноваться в том, какие возникают чувства, – значит проявлять бесчувственность. Когда речь заходит об индивидуальном восприятии, прийти к согласию на уровне малого ума порой становится невозможным. Кто прав? Никто, если вы спорите друг с другом, – и каждый, когда вы, пожав плечами, снова и снова удивляетесь.
Именно такое удивление, требующее открытости сердца и ума, стремится пробудить дзен-буддийский учитель, когда спрашивает: «Одинаково или различно?» Это
