Отель «Война»: Что происходит с психикой людей в военное время - Арлин Одергон
Важная черта трибуналов в Южной Африке заключалась в том, что людей, чьи преступления были политически мотивированы и совпадали либо с курсом государства, либо с идеологией освободительного движения, помиловали. Благодаря этому удалось добиться выяснения всех деталей произошедшего. Люди не боялись говорить и предоставлять недостающую информацию, необходимую обществу для воссоздания максимально полной картины того, насколько серьезно нарушались права человека.
Сотни людей приходили на заседания, чтобы выслушать свидетельские показания. Некоторые слушания показывали по телевидению. Сначала выступали жертвы. Потом были слушания по делам помилования: правонарушители просили о помиловании и подробно рассказывали обо всем, что произошло. Всеобщего помилования не было. Этот вопрос в каждом конкретном случае решала специальная комиссия на публичных слушаниях[54].
Вопрос о помиловании и расследование дел в судах
Смысл помилования заключается в том, чтобы люди не боялись открыто рассказать обо всем, что с ними случилось. При этом общество надеется получить как можно более полную картину произошедшего. Когда правонарушители на публичном форуме признаются в содеянном, для жертв это бывает чрезвычайно важно: видеть, как принесший тебе зло человек признается в своей неправоте, иногда означает исцелиться душой. Тем, у кого без вести пропали близкие люди, это помогает хотя бы узнать, что случилось. Такое знание насущно необходимо. Однажды во время признательного показания мужчина рассказывал, как жестоко избивал заключенного. Чем дольше он отвечал на вопросы о деталях совершенного им преступления, тем тише становился его голос, пока наконец не начал срываться. Над переполненным помещением повисла тишина, а потом кто-то крикнул: «Мы простим тебя!» – и зал разразился аплодисментами[55].
Рис. 3.1. Слушая решение о помиловании, Южная Африка (фото Джулиан Эдельстайн)
Рис. 3.2. Эксгумация в местечке Бошоек около Рустенбурга, Южная Африка, март 1998 г. (фото Джулиан Эдельстайн)
Детальные показания давали по каждому случаю как правонарушители, так и жертвы. В ЮАР прошло много тысяч слушаний. Выслушивать и пересказывать эти истории было тяжело и страшно. Фотограф и писательница Джулиан Эдельстайн рассказывала мне, что, хотя она и встречалась с циничным отношением к процессу, почти все, кто принимал в нем непосредственное участие (давал показания или присутствовал на слушаниях), считали его важным и наполненным смысла. Ветеран Службы среднего медперсонала (ANC, Army Nurse Corps) по имени Синголаван Малгас поначалу не хотел говорить, как с ним обращались в тюрьме Роббен-Айленд. Когда он наконец в деталях рассказал о пытках и о том, почему он теперь в инвалидной коляске, то начал плакать. Председатель слушаний Десмонд Туту был так взволнован этой историей, что тоже заплакал[56].
Некоторые комиссии правды и примирения основаны на идее помилования для тех, кто дает показания, другие работают в контакте с национальными и международными уголовными судами и передают им собранную информацию для завершения дел. Некоторые считают комиссии правды дополнением к уголовным системам правосудия. Другие полагают, что у тех и других конфликтующие интересы.
Помилование иногда считается принципиальной и необходимой чертой комиссий правды и примирения, потому что оно помогает восстановить полную картину событий. Уголовное же судопроизводство может помешать этой основной цели. Вместе с тем принципиальная задача национальных и международных судов и трибуналов – борьба с безнаказанностью тех, кто несет ответственность за военные преступления и жестокости. Помилование противоречит этой цели.
Рис. 3.13. Архиепископ Десмонд Туту (фото Джулиан Эдельстайн)
Некоторые считают, что наказание есть средство устрашения, а помилование, уход от наказания позволяет людям в будущем совершать преступления и нарушать права человека. Есть и противоположное мнение: помилование способствует уменьшению агрессии. Страна, сумевшая забыть прошлое и прийти к примирению, способна предотвратить вспышки насилия в будущем.
Одна из причин, по которым судят военных преступников, такова: когда главные действующие лица выявлены и осуждены, общество может начать процесс самоанализа и рефлексии. Благодаря тому, что основные правонарушители получают уголовное наказание, все остальные члены общества могут заняться сложными вопросами ответственности и проблемами восстановления, не боясь осуждения. Согласно противоположной точке зрения, общество не сможет решить вопрос об ответственности, если люди боятся, что их будут воспринимать как преступников. Кроме того, если люди переложат всю ответственность на тех, кого уже осудили, вопрос об ответственности тоже не будет решен.
Восстановительное и уголовное правосудие
Десмонд Туту говорил, что система «восстановительного правосудия» в Южной Африке отражает основополагающий принцип африканской культуры – убунту, который провозглашает налаживание и развитие общественных отношений в противовес мести. Задачей Комиссии правды и примирения было исцелить общество. Но этот процесс не мог начаться, пока люди не признали, что произошло. Как сказал Туту, «нельзя простить то, о чем не знаешь»[57]. За теми, кто давал показания (как жертвами, так и правонарушителями), во время слушаний «ухаживали» профессиональные «утешители». Они поддерживали и успокаивали тех, кому было тяжело рассказывать или выслушивать истории, приносили воду и вытирали слезы. Пумла Ндулула выступала «утешителем» в Йоханнесбурге и Претории. Когда ее спросили о людях, с которыми работала, она рассказала, что «ухаживала» за полковником Де Коком – офицером безопасности во Влакплаасе, известным как Главный Злодей[58].
Восстановительное правосудие непохоже на уголовное, поскольку сосредоточено на поиске правды и возможности примирения. Но его критики зашли так далеко, что заявляют: «Демократия, в которой существует практика помилования, – это “культура безнаказанности”»[59].
Месть и прощение
Общественные форумы, анализирующие политические и социальные конфликты, свидетельствуют: если никто не несет ответственности за несправедливость, то будут усиливаться взаимные обвинения, подогреваемые последующими проявлениями мести и расплаты. Призывы простить, не разобравшись серьезно в проблеме ответственности, тоже могут обострить и углубить конфликт.
Два пути: покончить с безнаказанностью и рассказать правду
Это две модели разрешения конфликтов, одна из которых реализуется с помощью трибуналов с их стремлением покончить с безнаказанностью, вторая – комиссиями правды и примирения с их ориентацией на правду.
Призывая покончить с безнаказанностью, человек занимает твердую позицию защиты общечеловеческих ценностей. Мы устанавливаем границы и говорим от имени международного сообщества, что не потерпим нарушений прав человека, которые совершались и покрывались государственной властью. Наша цель – покончить с тиранией. Когда в обществе есть это стремление, легче разобраться в вопросах ответственности и начать процесс восстановления мира и построения демократии. Когда член общества требует привлечения виновных к ответственности или берет ответственность на себя, он в некотором смысле еще и выполняет роль руководителя. Он как будто говорит: «Давайте прямо сейчас изменим ход истории». Покончить с безнаказанностью – значит занять твердую позицию против пересмотра истории.
Ориентация на правду объясняется желанием подтолкнуть общество к самоанализу, чтобы оно рассказало и выслушало свою общую историю и личные истории, чтобы каждый – и правонарушители, и жертвы – почувствовал себя частью целого. Признание того, что те или иные события имели место, создает общую для правонарушителей и жертв версию истории, какой бы ужасной она ни была. Оно также имеет целью предотвратить пересмотр истории и вред, который это в будущем может причинить отдельным людям, объединениям и обществам. Предполагается, что должно быть услышано множество голосов и рассказано множество правд: люди вспоминают, взвешивают, что-то признают,
