Анатолий Протопопов - Инстинкты человека

В силу различия репродуктивных ролей и эволюционных интересов, варианты полового инстинкта для мужчин и женщин существенно отличаются, поэтому модульный состав их следует рассматривать по отдельности для первых и вторых. Итак:

Для мужчин:

Высокий пафос репродукции состоит в том, чтобы, как минимум — не допустить исчезновения своего генофонда в возможно более далёкой перспективе, а как максимум — заполнить им весь окружающий мир. Эта задача распадается на две подзадачи — количественную и качественную; рассматриваемый модуль направлен на решение первой из них. Модуль количества подобен нападающему в футбольной команде; его задача — увеличивать счёт, а не сохранять достигнутый. Его должная активность позволяет, при определённых условиях, достичь потрясающих результатов. Например, как показали генетические исследования, 7 % населения центральной и средней Азии (или около 1.5 % населения всего мира) до сих пор несут в себе гены Чингиз-хана — и это несмотря на геноцид его потомков, развёрнутый Тимуром в 14-м веке! Никакая другая репродуктивная стратегия не могла бы достичь такого колоссального успеха. И хотя ключевым условием такого успеха является обладание весьма труднодостижимым общественным положением, эта поведенческая стратегия (половая экспансия), более чем характерна для самцов всех тех видов, у которых есть самцы и самки.

Главным фактором, сдерживающим мужскую половую экспансию, является женская недоступность — тактика противодействия «безответственному» (не отвечающему женским интересам) мужскому поведению, не предполагающему каких-либо инвестиций в потомство. Преодоление этой недоступности для некоторых категорий мужчин может отнять очень много сил, и главное — времени. Зафиксированы, в общем-то патологические случаи, когда мужчина кладёт всю свою жизнь на то, чтобы добиться благосклонности одной избранницы, и в конце концов остаётся ни с чем. Но в норме такого обычно не происходит — спустя какое-то время мужчина переключает своё внимание на более реалистичный вариант.

Разумеется, встречаются и обратные случаи — в самых разнообразных вариантах и сочетаниях. Мужчины часто скрывают свои намерения сугубой экспансии, симулируя готовность к длительным инвестициям. Например — в период ухаживания мужчина может быть расточительно щедрым, и исчезать с горизонта после достижения цели. И вообще, та или иная неискренность в отношениях людей (и не только людей) — скорее правило, чем исключение. Увы, это — универсальный закон природы, вытекающий из принципиальной склонности к краткосрочным целям всех субъектов эволюции.

Ключевым условием генетической кондиционности потомства является таковая кондиционность родителей. Но если (по крайней мере — в рамках полового инстинкта) собственную генетическую кондиционность отобрать нельзя (какая есть — такая есть), то генетическую кондиционность партнёра отобрать не только можно, но и нужно. Инстинктивные механизмы не могут проводить генетических исследований, они могут лишь ориентироваться на внешние признаки, главным среди которых является красота — близость внешнего облика потенциального партнёра к некоему эталону. Именно красота является главным компонентом половой привлекательности женщины, особенно — для краткосрочных отношений. Этот эталон красоты ощутимо отличается у разных популяций, рас, и условий обитания (например, у часто голодающих популяций «в моде» упитанные женщины; у изобильных — стройные [30]), но в основе его, тем не менее, лежит эталонный облик самки нашего биологического вида.

Но красота — это, разумеется, не всё. В русле оценки качества генов также учитываются и особенности поведения, но влияние поведения неоднозначно. Например, признаки высокорангового поведения в смысле предпочтения здоровых генов могут привлекать, но отвращать в смысле недоступности.

Вообще, в настоящий момент различные аспекты полового выбора (черты лица, форма тела, запах и т. д. и т. п.) являются наиболее исследованной сферой в эволюционной психологии и этологии человека. Сотни научных статей (со сложными математическими выкладками, компьютерным моделированием, например, [32]), посвящены этой тематике и представляется, что совсем скоро будет составлен полный кросс-культурный атлас антропологических особенностей физической привлекательности.

Этот модуль в принципе находится в русле борьбы за генетическую кондиционность, но имеет существенные отличия. Сексуальное любопытство — предпочтение (при прочих равных условиях) нового и необычного партнёра; хорошо сочетается с половой экспансией. Адаптивная ценность такого любопытства состоит в генетической диверсификации (не кладём все яйца в одну корзину!) и предотвращении близкородственного скрещивания.

Для самцов вообще, и для мужчин в том числе, оптимальной является смешанная стратегия: поддерживать один-два долгосрочных «проекта», в ходе которых небольшое количество детей воспитывается с должным тщанием и материальной поддержкой, и параллельно практиковать произвольное количество связей «на стороне», дети от которых, даже если и поддерживаются, то гораздо менее усердно [53]. За первую стратегию ответственен модуль долгосрочных перспектив, за вторую — модуль количества, который мы уже рассмотрели. В последнем случае перспективы процветания потомства, конечно, более туманны, но не равны нулю; а поскольку основным «проектам» краткосрочные связи вредят редко, то суммарная репродуктивная успешность при этом повышается. Фактически, такие связи — это способ попытаться возложить затраты на воспитание своих детей на кого-нибудь другого — саму женщину, или другого мужчину, согласного воспитывать чужих детей, или возможно даже принимающего их за своих. Однако практически поддерживать несколько репродуктивных линий удаётся весьма немногим — как в силу противодействия женских стратегий поведения, так и вследствие конкуренции и противодействия других мужчин.

Очевидно, что модуль количества влечёт к преимущественно легкодоступным женщинам, ибо только с ними можно достичь высоких количественных показателей, а модуль долгосрочных перспектив — к матронам. Матроны — женщины, демонстрирующие высокоответственное отношение к семейным обязанностям и воспитанию детей. К мимолётным связям они как правило не склонны, и потому более-менее доступны только для долгосрочных отношений. Но вообще-то, влечение к матронам выражено на инстинктивном уровне слабо, чаще это рассудочный или полурассудочный выбор.

Ревность — эмоциональное состояние, сигнализирующее о возможном неуспехе реализации полового инстинкта. Ревность обычно ассоциируется с другим мужчиной (у мужчин), или женщиной (у женщин), которые воспринимаются как потенциально более успешные конкуренты за своего партнёра. Наиболее сильную мужскую ревность вызывает физическая половая связь своей партнёрши с другим мужчиной: ведь от этого могут быть дети, которых не всегда можно отличить от своих. А это, прежде всего, риск «нецелевого инвестирования ресурсов», т. е. риск вкладывать свои силы, время, и деньги в генетически чужих детей. Кроме того, физическая измена является отрицательным статусным маркером, понижающим ранг данного мужчины в неформальной социальной иерархии, что субъективно воспринимается как оскорбление, унижение, или чувство поражения в некоем поединке. Поэтому половая связь, даже безэмоциональная, партнёрши с другим мужчиной раздражает сильнее, чем бестелесная любовь между ними. Такая бестелесная женская любовь довольно часто встречается в отношении «социальных небожителей» (актёров, политиков, и т. д.); но поскольку визуальный контакт с телевионным изображением к зачатию не приводит, то мужчина и не особенно волнуется на этот счёт. Мужчина может испытывать ревность и при созерцании сугубо виртуальной партнёрши, т. е. женщины, которая ему нравится, но законно принадлежит другому. Впрочем, для мужчин это не очень характерно.

Для женщин:

В отношении к количеству женское половое поведение принципиально отличается от мужского. Понятно, что количество потомков зависит от количества спариваний (в идеале — с разными партнёрами), но эта зависимость сохраняется лишь до тех пор, пока не достигнут потолок собственных физических возможностей. Высота же этого потолка радикально отличается у мужчин и женщин. Если для обычного мужчины (не Чингиз-хана) его высота практически безгранична — в смысле, что его экспансию гораздо раньше остановят внешние ограничители, то у женщины, даже первобытной, этот потолок крайне «низок» — как правило, не более 10–15 детей за всю жизнь. Поэтому, если мужчинам есть смысл пытаться оплодотворить «всё, что шевелится», то для женщин акцент на количестве вряд ли целесообразен — мужская половая экспансия позволяет в общем и целом избавить женщин от таких забот, автоматически гарантируя им достаточное количество потенциальных зачатий. Тем не менее, если количественная сторона вдруг становится проблемой — например, если имеет место большой количественный дефицит мужчин, то может возникнуть состояние «половой охоты», при котором не только и не столько активизируются попытки сблизиться с мужчинами, сколько резко снижаются требования к ним в плане качества и перспектив долговременной поддержки. Но это состояние (в отличие от мужского) сугубо временно — только до зачатия и уверенной беременности; кроме того, вероятность его возникновения резко снижается по мере рождения детей. Нимфоманки, конечно, бывают, но не будем слишком отвлекаться на частные случаи.