Альберт Налчаджян - Загадка смерти. Очерки психологической танатологии
Опросы показали, что больше половины (75 %) граждан Западной Германии в 1989 году высказались за активную эвтаназию с согласия больного.
Однако другие медицинские, теологические и юридические организации выступили против активной эвтаназии, считая грань между «помощью умиранию» и убийством слишком тонкой. Считается, что в любом случае надо стараться продлить жизнь больному и снимать его боли с помощью лекарств.
Конечно, эвтаназия в Германии не поощряется законом, однако есть четкие определения на случай, если пациент желает избавления. Приведем отрывок из статьи Е. Бовтуна и А. Плутиика: «… водном из параграфов говорится: умертвление с ведома пациента не наказуемо: а) если умертвленный находится в тяжелейшем состоянии, которое не может больше переносить; б) если воля умертвленного была при жизни выражена достаточно недвусмысленно; в) если он не был способен покончить с собой и д) если никто — ни больной, ни врач — не действовали по принуждению»[29]
Стоит размышлять над этими четкими определениями. Я уже мельком отметил, что убеждение о допустимости или недопустимости, неприемлемости эвтаназии зависит также от представления человека о бессмертии души, о жизни после смерти или ее отсутствии. В Западной Германии в те годы, когда происходили описанные выше события, 71 % жителей верили в существование загробной жизни. Несмотря на это, большинство людей выступает против эвтаназии. Врачи, входящие в Немецкое общество хирургов, считают, что, если даже окончательно ясно, что больной умрет, эвтаназия все равно недопустима. Врачи должны всячески продлевать жизнь человека и стараться смягчить его болевые ощущения. С этой целью в Германии, как и в ряде других стран, широко распространена и осуществляется идея создания особых медицинских учреждений для терминальных больных — хосписов. О об этом у нас предстоит отдельный разговор. А пока — еще о двух случаях эвтаназии.
Об одном из самых нашумевших случаев последних лет опять сообщила московская газета «Известия». Ее корреспондент С. Тосунян передал из Вены следующее: городской суд Вены вынес решение о четырех медсестрах, обвиненных в преднамеренном убийстве тяжелобольных и беспомощных пациентов. Суд приговорил 32-летнюю Вальтрауд Вагнер и 29-летшою Ирен Лайдорф к пожизненному тюремному заключению, а 28-летнюю Марию Грубер и 50-летнюю Штефани Майер — соответственно к 15 и 20 годам тюремного заключения.
Потребовалось целых два года для расследования этого дела. Судебный процесс длился 4 года. Люди с ужасом узнали подробности преступления. Обвиняемые признавались, что давали больным большие дозы снотворных веществ или же вливали в рот своих жертв воду, чтобы умертвить их.
Было предъявлено обвинение в том, что таким путем обвиняемые убили 44 человека, но оказалось, что число жертв наполовину меньше. Это, конечно, ничуть не уменьшает их ответственности. На вопросы о мотивах своих действий убийцы отвечали, что все это они совершали исходя из сострадания: они прислушивались к просьбам страждущих больных. Среди населения страны авторитет австрийской медицины сильно пострадал: люди с удивлением и ужасом узнали, что существует медицинское учреждение, в котором больных не лечат, а убивают. Причем эти преступления совершались в течение многих лет, но об этом никто ничего не знал, кроме самих преступниц.
Активная эвтаназия опасна тем, что даже врачи, имеющие высокую квалификацию, могут ошибиться в вопросе о том, действительно ли больной неизлечим. Всегда есть некоторая вероятность ошибки. Но если есть даже малейшая возможность спасти больного, врач не имеет права прибегать к применению эвтаназии.
Известен случай, когда французский врач с помощью эвтаназии избавил от страданий своего больного дифтерией ребенка, но уже спустя месяц профессор Ру открыл средство лечения этой болезни. Другой пример: 22-летняя девушка казалась умершей, и ее родители, а также суд требовали похоронить ее. Однако, несмотря на такое давление, врачи старались реанимировать ее: медицинские аппараты показывали, что в ее мозге сохранилась электрическая активность и приборы регистрировали соответствующие волны. 12 месяцев девушка находилась в этом состоянии, но в конце концов с помощью искусственного дыхания и питания ее удалось реанимировать. Сознание тоже восстановилось[30].
Отметим, что в деле применения эвтаназии имеются, как мы видели из приведенных примеров, также юридические трудности. Законодательство ряда стран строго запрещает использование способов вмешательства в ход жизни. Врач должен делать все возможное для спасения жизни больного и ее продления.
§ 3. О хосписах
Обратимся опять к вышеупомянутым статьям Евгения Бовкуна и Альберта Плутника.
Они сообщают, что в Германии было предложено вместо эвтаназии принять «помощь приюта» — т. е. хоспицхильфе. Эта идея, предложенная журналисткой из Гамбурга Ренате Видеман, «реализована в Кельне, в отделении паллиативной хирургии клиники местного университета. Сюда приводят неизлечимо больных людей, чтобы помочь им подготовиться к уходу из жизни. Никто не предлагает им смертельный шприц или бокал с цианистым калием. Помогают иначе — уютом, покоем, близостью „коллег по судьбе“, философскими беседами о смысле жизни и смысле смерти. Выслушивают жалобы, утешают. Каждому уделяют столько времени, сколько это необходимо: штат клиники позволяет — па 5–7 пациентов приходится один врач, шесть сестер и санитаров. Обедают все вместе — больные и персонал. Лежачих привозят в общую столовую на койках. Главный принцип, которым руководствуются здесь, — надежда не должна покидать больного». Такие учреждения уже созданы к Ахене и Нюрнберге. «Уйти с достоинством» — вот лозунг, который выдвигают учредители хосписов.
Значительно шире движение по созданию хосписов развернулось и Англии, а теперь уже и в других странах.
В августе-сентябре 1990 года в Россию прибыл известный английский журналист, поляк по происхождению, бывший заключенный ГУЛАГа Виктор Зорза. Поверив в то, что в этой стране начинает побеждать демократия, В. Зорза перестал быть антикоммунистом и преследовал уже другую цель. Он начал энергичную деятельность по созданию на одной из окраин Ленинграда, на базе больницы № 11, нового типа медицинского учреждения — хосписа, приюта для умирающих больных. О своих целях В. Зорза рассказал следующее:
«Активная деятельность В. Зорзы — результат сублимации его личного горя. В 1975 году неожиданно раком кожи заболела его дочь Джейн, молодая 25-летняя учительница. Страдания ее были невыносимы и ее поместили в хоспис. Здесь, благодаря особым методам подавления боли, физические и душевные страдания больной были сведены к минимуму. Перед своей кончиной она говорила родителям, что умирает счастливой. Отец поклялся дочери способствовать созданию во всем мире таких хосписов.
В одном из последних своих дней Джейн сказала: „Для человека нет ничего важнее рождения и смерти. Когда я родилась, я ничего не знала. Умирая, я знаю все. Все вокруг меня добро, а не зло. Я готова умереть“. — Здесь перед нами, по существу, факт глубокой конверсии личности, происшедшей в хосписе[31].
Вот что еще сказал В. Зорза о дочери: „Джейн, как и любой из нас, боялась смерти. Но переезд в хоспис преобразил ее. Она встретила свой конец окруженная любовыо, умиротворенно, отдав все моральные долги и примирившись с неизбежным. Джейн очень просила нас написать о хосписах. И мы писали, мы хотели, чтобы хосписов было больше во всем мире. Мы придаем этой акции большое значение. Сегодня в Англии существует общенациональная сеть хосписов, любой человек может быть помещен туда бесплатно“».[32]
Но что такое хоспис? Это особый тип больницы, которая создается для безнадежных раковых больных, тех, кто умирает. Большинство больных раком ощущают мучительные боли, такие страшные, что перестают думать, вспоминать и анализировать прошлое, размышлять о моральных проблемах. В хосписах такие боли снимаются с помощью наркотиков, которые, однако, изготавливаются таким образом, что непригодны для наркоманов. Это делается для предотвращения воровства наркотиков из таких медицинских учреждений.
В хосписах медицинская помощь не ограничивается лекарствами. Делается многое для того, чтобы страдания умирающих максимально уменьшились, чтоб исчез страх перед смертью. В них работают медсестры и другие сотрудники, получившие специальную подготовку. Они знают, при каких позах тела боли бывают минимальными (так называемые анестезирующие положения), как предотвратить предсмертный храп умирающего, который оказывает тяжкое впечатление как на окружающих людей, так и на самого умирающего. Вокруг умирающих создается возможно более спокойная, гуманная ситуация. Делается все для правильного питания и удовлетворительного ухода.
