Карл Ясперс - Общая психопатология
(бб) Неспособность невротических больных остановить то или иное действие или довести его до конца толкуется как неумение интегрировать противоположности или выбирать между ними. К области психотерапии относится, в частности, исследование диалектики напряжения и его разрешения, обнаруживаемой на всех уровнях, начиная от биологического и кончая психологическим и духовным; эта диалектика проявляет себя как на уровне работы мышц, так и на уровне волевых импульсов и, далее, на уровне фундаментальной мировоззренческой установки личности. То, что в сфере физиологии естественным, ритмически упорядоченным образом приводит к равновесию, в сфере психического представляет собой движение от простого события к выполнению определенной задачи. Конечно, разрешение напряжения, обусловленное выполнением задачи, происходит только тогда, когда последовательность витальных событий оказывается достаточно удачной, поскольку порождает соответствующее движение; тем не менее внутренняя деятельность, в итоге которой человек достигает самореализации, не может обойтись без преодолевающего и самовозрастающего усилия. На физиологическом уровне мы обнаруживаем спазм (Krampf), коллапс и отличное от них здоровое состояние. В сфере психического мы обнаруживаем скованность и расслабленность, силу воли и нерешительность, равно как и ясную, отчетливую целеустремленность, которая не входит ни в одну из этих крайностей. Оппозиция напряжения и его разрешения, необходимая для овладения всеми остальными типами полярности, дает начало движениям, которые либо отклоняются в сторону скованности или расслабленности, либо эволюционируют от напряжения к разрешению; последнее приводит к временному синтезу, который, в свою очередь, порождает новую фазу напряжения.
4. Фиксация психопатологических понятий как абсолютизированных оппозиций. Наблюдая за усилиями понимающей психологии и характерологии, мы не можем не отметить, что преобладающую роль в них играют разного рода оппозиции. Даже самая скромная противоположность, будучи однажды осознана, обретает значение своего рода принудительного фактора; почти неизбежно она заставляет воспринимать себя как нечто существенное, концентрирующее в себе глубочайшие энергии. Но стоит нам поддаться соблазну и воспользоваться той или иной частной оппозицией как фундаментальным средством для постижения психической жизни в целом, как эта частная оппозиция начнет делаться для нас все менее и менее отчетливой, все более и более Двусмысленной. Может показаться, что она разъясняет все аспекты; но в конечном счете она вырождается в общее место, пригодное для объяснения каких угодно явлений, то есть превращается в простое обозначение идеи противоположности как таковой.
Читатель поймет, что мы имеем в виду, когда вспомнит целый ряд противопоставлений, возведенных в ранг психологических универсалий; это оппозиция «замещение объекта — нарциссизм» (Фрейд), оппозиция «экстраверсия — интроверсия» (Юнг), оппозиция «объективность — субъективность» (Кюнкель [Kunkel]).
Возводя частную противоположность в разряд универсалии, мы осуществляем одну из двух возможных операций. Мы либо замечаем две Равноценные, но полярные возможности (экстраверсия — интроверсия), обычно признавая при этом определенную связь между полюсами, либо противопоставляем нечто, имеющее позитивную ценность, чему-то такому, что сводит эту ценность на нет (жизнеутверждение — разрушение жизни); у Фрейда это последнее противопоставление выступает в форме оппозиции чувственных влечений и подавляющего морализаторства со стороны разума, а у Клагеса — в форме оппозиции души и духа (который, с его точки зрения, выступает в качестве противника души). Так универсальный, пандемонический, примиряющий взгляд противопоставляется демонологическому дуализму Бога и Дьявола.
Мы верим, что можем обнаружить ошибку, возникающую при абсолютизации противоположностей. Соответственно, нам кажется, что наша способность к пониманию может тем или иным образом воспользоваться любым противопоставлением — но только при условии, что мы воспримем его в рамках его собственной полярности и сообщим ему пусть узкий, но полезный для целей нашего понимания смысл. Но никому не под силу составить полный и исчерпывающий перечень всех оппозиций, с помощью которого можно было бы понять весь спектр «человеческого» (des Menschseins). Доступный пониманию смысл не существует вне связи с полярностью оппозиций; но чем глубже проникает наше понимание, тем яснее оно указывает на такие не доступные никакому пониманию категории, как внесознательная основа жизни и историческая безусловность экзистенции.
(б) Цикличность жизни и цикличность понимания
Диалектика — это та форма, в которой нам становится доступен фундаментальный аспект понятных связей: связи не сводятся к простой однонаправленной последовательности событий, а находятся в постоянном взаимодействии, оказывают обратное воздействие на исходные мотивы, выступают в виде расширяющихся или сужающихся циклических движений.
Чувство находит свое выражение в мимике и жестикуляции; как мимика, так и жестикуляция оказывают обратное воздействие на чувство, усиливая и дифференцируя его, способствуя его дальнейшему развитию. — В момент конкретного действия или в процессе мышления может быть внезапно высвечено темное, не распознанное прежде влечение; только благодаря этому оно получает возможность усилиться, обрести отчетливость и достичь своего осуществления. Человек борется с внутренними импульсами, которые он почему-либо отвергает, и именно в результате этого они усиливаются; но человек может пренебречь ими, не давать им повода проявиться и тем самым способствовать их угасанию.
Такое циклическое движение осуществляется не только в сфере психического в собственном смысле, но и в том мире, в рамках которого сфера психического претерпевает свое развитие. Сопротивление вещей вызывает к жизни волевой импульс. Человек накладывает на вещи свой отпечаток, но и вещи, в свою очередь, формируют человека. Ход событий приводит к количественным накоплениям и качественным изменениям.
Становление, жизнь и поступки должны образовать целостность, должны выстроиться в круг. Простые, однонаправленные ряды событий, волевые акты и действия по обеспечению устойчивости достигнутого приводят к ограниченности и скованности, к деструктивным последствиям. Если мы хотим что-то понять, мы должны уметь находиться, так сказать, в подвешенном состоянии, не прикасаясь к той твердой почве, которую составляют отчетливые, недвусмысленные дефиниции. Одновременно мы должны участвовать в круговороте жизни. Мы допустили бы ошибку в толковании смысла этого круговорота, если, стремясь всякий раз избежать возможного риска, стали бы настаивать только на одном из двух полюсов: на обладании, но не утрате, на утверждении, но не подчинении, на жизни, но не смерти. Мы должны всегда принимать противоположности как должное, идти на риск конфронтации с ними, допускать, чтобы они поражали нас и даже доставляли нам мгновенную боль, включать их в качестве существенного фактора во все наши движения. Все, что существует само по себе, без своей противоположности, равносильно застою, утрате всяческой инакости и обречено на общий конец со всем тем, что уже пребывает в состоянии безжизненной стагнации. Но стоит нам включиться в диалектический круговорот движения и риска, как жизнь обретет для нас более широкий смысл. Любая однонаправленная интенция, любая рациональная фиксация — всего лишь необходимое мгновение в целостной системе циклических движений, из которой это мгновение черпает свой смысл, относительно которой оно измеряется, без которой оно не могло бы осуществиться. Все наши идеи, все объемлющее, наличное бытие, дух и экзистенция — все пребывает в циклическом движении; стоит одним движущимся циклам распасться, как вместо них образуются новые.
Тот аспект наличного бытия, который доступен психологическому пониманию, может быть сопоставлен с биологическим бытием. Даже в событиях биологической жизни мы замечаем это движение по кругу. Существует, к примеру, круговорот эндокринно-неврологических взаимоотношений (Г. Маркс [H. Marx]). Простой антагонизм секретов, производящих противоположное действие, сам по себе не обладает никакой действенностью; на течение жизни организма влияет только их совокупный круговорот. В результате целенаправленной интенсификации одного отдельно взятого фактора выдвигается нечто такое, что по-разному воздействует в контексте различных частных взаимодействий в одном и том же организме. Отсюда — значительная мера непредсказуемости процессов. Точность прогноза зависит от того, насколько полны наши знания обо всей совокупности частных взаимодействий. Приведем другой пример: функции событий, происходящих в нервно-мышечной и сенсорной сферах, постижимы только в терминах общей внутренней и внешней ситуации организма (Gestaltkreis, по фон Вайцзеккеру). Осмысленная, доступная пониманию жизнь также осуществляет себя в виде круговорота; но поскольку речь идет о психологическом аспекте, следует отметить одну существенную особенность. Мы имеем дело с событиями как сознательной, так и бессознательной жизни. Событие бессознательной жизни может либо быть носителем комплементарного, завершающего некоторый целостный цикл элемента, либо выступать в качестве первоисточника свободы, которая, не становясь осознанным намерением или объектом эмпирического анализа, действует как определяющий фактор. Особого рода внутреннее напряжение, обратное влияние на самого себя, взаимодействие моментов усиления и расслабления, «таинственные пути внутренних обратимостей» (Ницше) — все это суть недоступные исчислению элементы в рамках понятной совокупности психических движений.
