Психология масс - Зигмунд Фрейд
VII. Идентификация
В психоанализе идентификацией называют самое раннее проявление чувственной привязанности к другому человеку. Идентификация играет роль в предыстории возникновения эдипова комплекса. Маленький мальчик все время проявляет интерес к отцу, он хочет стать таким же, как его отец, быть на его месте в любых возможных ситуациях. Можно просто сказать: отец является для мальчика идеалом. Это отношение не имеет ничего общего с пассивной или женственной установкой по отношению к отцу (и к мужчине вообще), это отношение, наоборот, является чисто мужским. Это отношение очень хорошо уживается с эдиповым комплексом, возникновению которого оно и способствует.
Одновременно с идентификацией с отцом или немного позже мальчик начинает проявлять стремление к овладению матерью, как объектом, на который он может опереться. Таким образом, у мальчика образуются две психологически различные привязанности – чисто сексуальное влечение к обладанию матерью и идентификация отца с идеалом. Некоторое время обе эти привязанности существуют рядом, отнюдь не мешая друг другу и не оказывая друг на друга никакого влияния. Однако душевная жизнь, в конце концов, становится единой, и обе привязанности сливаются, образуя нормальный эдипов комплекс. Ребенок замечает, что отец стал препятствием, стоящим между ним и матерью; идентификация с отцом приобретает враждебную окраску – ребенком овладевает желание занять место отца и по отношению к матери. Идентификация с самого начала отличается амбивалентностью, в ней сталкивается нежность и желание устранить соперника. Идентификация является прямым продолжением оральной фазы организации либидо, когда любимый и ценимый предмет присваивают, съедая, одновременно уничтожая его как таковой. Известно, что каннибалы остановились на этой стадии развития: он охотно пожирает своих врагов, но ест он только тех, кого раньше любил.
Позже эта идентификация с отцом легко теряется из вида. Потом может случиться так, что эдипов комплекс претерпевает обращение, и отец, при усвоении женственной установки, превращается в объект, от которого непосредственное половое влечение ждет своего удовлетворения, то есть идентификация с отцом становится предшественником объектной привязанности к отцу. То же самое, с соответствующими поправками, относится и к маленькой девочке.
Достаточно легко сформулировать отличие идентификации с отцом от выбора отца в качестве объекта. В первом случае отец – это тот, кем хотят быть, а во втором случае – тот, кем хотят обладать. То есть, по сути, речь идет о том, является ли привязанность субъектным или объектным отношением «я». Привязанность первого типа может существовать до выбора объекта сексуальной привязанности. Намного труднее, однако, наглядно представить эту разницу метапсихологически. Ясно лишь то, что идентификация стремится к уподоблению собственного «я» другому, взятому за идеальный образец.
При возникновении невротического симптома выделять идентификацию приходится из более запутанной зависимости. Маленькая девочка, которую мы в настоящее время наблюдаем, страдает тем же симптомом, что и ее мать, например мучительным кашлем. Формирование такого болезненного подобия может происходить разными путями. Либо это идентификация, следующая из эдипова комплекса, означающая враждебное желание занять место матери, и этот симптом выражает объектную любовь к отцу; этот симптом реализует замену матери при одновременном осознании собственного чувства вины: ты хотела быть матерью, и ты стала ею, по крайней мере, в страдании. Таков завершенный механизм возникновения истерического симптома. Но может случиться и так, что этот симптом является симптомом любимого лица (так, например, Дора во «Фрагменте анализа истерии» имитирует кашель отца); в этой ситуации смысл симптома можно описать следующим образом: идентификация заняла место выбора объекта, а выбор объекта деградировал до уровня идентификации. Мы все слышали о том, что идентификация является самой ранней, первоначальной формой чувственной привязанности; при формировании симптома, то есть при вытеснении в условиях господства механизмов бессознательного часто происходит так, что выбор объекта снова становится идентификацией – то есть «я» принимает свойства объекта. Примечательно здесь то, что при такой идентификации «я» может копировать как любимого, так и нелюбимого человека. Мы не можем в такой ситуации не заметить, что в обоих случаях идентификация является частичной, в высшей степени ограниченной, и заимствует у взятого за объект человека лишь какую-то одну черту.
Есть и третий, самый частый и важный случай возникновения и формирования симптома, когда идентификация не имеет никакого отношения к объектному отношению к лицу, которое копируется в поведении человека, страдающего данным симптомом. Если, например, молоденькая девушка, живущая в пансионате, получает от тайного возлюбленного письмо, возбуждающее ее ревность, и реагирует на письмо истерическим припадком, то некоторые ее подруги, знающие о содержании письма, заражаются припадком, как мы говорим, путем психической инфекции. Этот механизм есть механизм идентификации, возникающей на основании желания или возможности находиться в такой же ситуации. Другие девушки тоже хотят иметь тайные любовные отношения и под влиянием подсознательного чувства вины принимают также и связанное с ними страдание. Было бы неверно утверждать, будто они присваивают себе симптом из сострадания. Напротив, сострадание возникает только из идентификации, и доказательством тому служит то, что такая инфекция или имитация возникает также и в ситуациях, когда предшествующая симпатия меньше, чем та, которую, как полагают, должны испытывать друг к другу подруги по пансионату. Одно «я» ощущает в некотором определенном пункте значимую аналогию с другим «я», в данном примере в готовности к чувству, и первое «я» в данном пункте осуществляет идентификацию и под влиянием патогенной ситуации превращает ее в симптом. Идентификация через симптом является, таким образом, указанием на одно аналогичное свойство обоих «я», которое должно быть вытеснено.
Выводы из этих трех источников мы можем теперь объединить: во-первых, идентификация есть изначальная форма чувственной связи с объектом; во-вторых, эта связь служит регрессивным замещением либидинозной привязанности к объекту путем своеобразной интроекции объекта в «я»; и, в-третьих, идентификация может
