Алсу Бикташева - Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти
До настоящего времени историками не установлено точное количество ревизий Сената. Приблизительный их подсчет содержится в «Истории Правительствующего Сената за двести лет 1711–1911 гг.»[150]. Из него явствует, что с 1800 по 1915 г. Сенат провел примерно 120–125 ревизий. Государство тратило на их проведение немало средств. Одна ревизия в среднем обходилась от пяти до десяти тысяч рублей с ежемесячными столовыми в тысячу рублей[151]. Средняя их продолжительность доходила до четырех месяцев. Хронологически они распределялись неравномерно: на первую половину XIX в. приходилось около 90, а во второй половине века их интенсивность резко снизилась. И в первой полови не XIX в. они распределились неравномерно: в александровскую эпоху были проведены 52 ревизии; в правление Николая I – 38[152]. Конечно, этот количественный ряд весьма условен, но общая тенденция вполне очевидна. Интересующий нас регион также неоднократно подвергался сенаторским проверкам: Нижегородская губерния в 1810 г.; Казанская – в 1801, 1803, 1808, 1810, 1815, 1819 гг.; Вятская – в 1801, 1807 (дважды), 1813 гг.; Симбирская – в 1826 г.; Пермская – в 1808, 1809, 1817 гг.; Пензенская – в 1808, 1815, 1826, 1828 гг.; Саратовская – в 1802, 1808, 1826 (дважды) и в 1837 гг. Нетрудно заметить, что на Казанскую губернию пришлась большая часть ревизий Сената[153].
Значительный вклад в изучение сенатских ревизий был сделан на рубеже XIX–XX вв. Тогда в связи с подготовкой юбилейного издания «История Правительствующего Сената» к этому институту надзора обратились историки-правоведы А. Э. Нольдэ и И. А. Блинов[154]. В другом юбилейном издании, посвященном истории деятельности Комитета министров[155], были рассмотрены правовые полномочия ревизоров и опубликованы материалы отдельных ревизий, а также переписка «визитаторов» с министрами. Документы ревизий хранились в архивах «в первобытном состоянии в тюках» и только к началу XX в. стали постепенно вводиться в научный оборот.
После 1917 г. уже по иным причинам эти материалы опять оказались на периферии исследовательских интересов. Правда, в канун Великой Отечественной войны ленинградский исследователь М. И. Ахун[156] призвал коллег начать описание и изучение этих источников. Но война сместила вектор научных интересов отече ственных ученых. Лишь в середине 1960-х в статье Э. С. Паиной была оценена репрезентативность этого комплекса источников[157].
С этого времени отдельные данные из материалов ревизий стали включаться в отечественные исследования. Так, они обнаруживаются в региональных публикациях, посвященных изучению капиталистических отношений в пореформенной России[158]. Материалы сенатского контроля использовал академик Н. М. Дружинин[159]. Специально к ним обращались А. В. Ремнев[160], О. В. Морякова[161], Р. Р. Хайрутдинов[162]. Тем не менее информационные возможности этой источниковой кладовой до настоящего времени в полной мере не использованы. Эти материалы преимущественно являлись секретными, поэтому были доступны лишь узкому кругу администраторов. Несмотря на это, общественность провинции сенаторские ревизии воспринимала как самый действенный способ контроля за местными коронными учреждениями, как пря мой, оперативный канал связи между органами государственного управления и населением.
Правовым оформлением сенаторских ревизий послужила уже упомянутая инструкция 1799 г. Эта инструкция не могла остаться незамеченной в исследовательской литературе, поэтому ее содержание хорошо известно[163]. «Пункты, служащие в наставление и руководство гг. сенаторам», включали в себя пять позиций, по которым необходимо было собрать следующую информацию: 1) «правосудие» – сведения о решенных и нерешенных делах, об исполнении законов и «нет ли волокиты»; 2) «внутренняя полиция» – о разделении губернии на уезды (по новому губернскому строительству они должны были состоять из 10 уездов), число жителей в них, промыслы, торговля и цены на продукты, везде ли есть полиция и «спокойствие»; 3) «поборы», то есть налоги, их законность и недоимки; 4) «о земледелии» – особое внимание сенаторов обращалось на казенных крестьян для дальнейшего совершенствования земледелия и наделения землей или их переселения; 5) «о казенных лесах». Кроме того, ревизующие сенаторы должны были получить сведения о деятельности отдельных учреждений: приказа общественного призрения, дворянских опек, сиротских судов и т. д. Таким образом, всесторонней проверке подвергались губернское управление; деятельность судебных учреждений; финансовое состояние губернии; экономическое положение населения. В дополнение следовало собрать сведения «от кого надлежит» о нуждах, недостатках и «пользах общих» с мнением первых лиц местной администрации об улучшении жизни в губернии. Этот пункт инструкции не был обязательным, он должен был заполняться, если губернатор выступал с каким-либо конкретным проектом или предложениями. Официальное заключение ревизора относительно высказанных инициатив выступало в данном случае мнением эксперта. Думается, идея создания этой части инструкции затем переместилась в структуру будущих губернаторских отчетов.
Следующая инструкция «господам сенаторам, предназначаемым для осмотра губерний», была издана 1 августа 1805 г.[164] Она включала 18 пунктов, основу которых составили нормы предыдущей инструкции 1799 г. В ней отсутствовали пункты о собирании сведений экономического характера. Эта задача теперь решалась за счет губернаторских отчетов. Теперь наравне с Сенатом порядок уведомления «вверенных управлению министров по губерниям» оговаривался в 14-м пункте. Появилась совершенно новая, 15-я, позиция: о наблюдении, «нет ли каких-либо от местных губернских начальств народу притеснений, безгласных налогов, также жестокостей в употреблении власти и тому подобных обстоятельств». Следующий раздел пояснял, что если же сенаторы при осмотре найдут злоупотребления или беспорядки, то «исправляя возможное там же на месте, о виновных подлежащих суду предлагают губернскому правлению. В разбирательство же дел между частными людьми сенаторы не вступают, ибо они посылаются не яко судьи, но как инспекторы». В соответствии с этим положением оказывалось доверие местному правительству во главе с губернатором по нарушениям, выявленным проверкой. Остальные пункты, 1–14 и 17–18, детально расписывали положения предыдущей инструкции. Ревизующему сенатору поручалось: «выяснить существуют ли на самом деле все те учреждения, которые по букве закона должны существовать; истребовать от них ведомости о решенных и нерешенных делах»; собрать сведения о числе и содержании арестантов, о деятельности полиции по охранению порядка и безопасности, о том, насколько правильно идет взимание налогов и податей, о состоянии опекунских учреждений и общественного призрения. Указывалось, что сенаторы могут осматривать не только губернские, но и уездные учреждения, подчиненные министерствам. В завершение расписывался порядок донесений императору и Сенату. Оговаривалось, что приведенные наставления не должны стеснять сенаторов, ибо они обязаны руководствоваться «важностью своей присяги, достоинством звания и правилами чести». Отныне ревизиям Сената отводились лишь административно-надзорные функции. В тексте инструкции улавливается ограничение функций Сената от исполнительных обязанностей министерств.
В 1819 г. публикуется очередная редакция инструкции[165]. Подготовительный этап составления этого документа начался в 1817 г., когда министр юстиции получил от императора распоряжение составить список сенаторов для всероссийской ревизии. Эта акция должна была происходить «на том самом основании, как таковое произведено было в 1799 году». Александр I распорядился «заняться пересмотрением вновь сенаторской инструкции (от 1 августа 1805 г.) на тот конец, дабы как самые предметы ревизии подлежащие, исчислены были в оной подробнее, так и самый способ производства изложен был определительно»[166]. Видимо, всеобщая ревизия задумывалась как часть будущего предполагаемого губернского реформирования.
Текст новой инструкции создавался непросто. В ходе его обсуждения возникали существенные разногласия в Сенате. Только вмешательство Комитета министров в поддержку проекта министра юстиции завершило его утверждение[167]. Окончательный вариант новой инструкции включал 29 пунктов. Она состояла из двух частей: «о первоначальных действиях сенаторов» и «о ревизии вообще». В этих разделах описывался порядок ее проведения. Первая часть начиналась словами: «Сенаторы, командированные для ревизии, прибыв в назначенную им губернию, объявляют о сем губернскому правлению и требуют…» Далее шел перечень ведомостей для предоставления ревизорам в губернском правлении и в казенной палате за последние три года, то есть «со времени окончания последней бывшей пред тем ревизии сенаторов». Вторая часть инструкции предписывала сенаторам после ознакомления с полученными сведениями и личного осмотра присутственных мест приступать к осмотру учреждений. Судя по перечню исследуемых отраслей, программа предполагала фронтальную инспекцию всех присутственных мест губернии. Вот только часть составленного вопросника: «производится ли действительное исполнение по Высочайшим и Сенатским указам?»; «все ли Судилища и места наполнены определенным числом чиновников?»; «имеются ли беспорядки при выборах дворянских?»; «нет ли в числе уголовных дел таких, по коим подсудимые изнуряются долговременным содержанием под стражею?»; «на точном ли основании законов собираются государственные подати»; «где есть казенные недоимки, то сколько их на каком именно состоянии числятся?».
