Павел Ковалевский - Наполеон I и его гений
“Сим уведомляем о получении нами копии с условий достославного мира, заключенного Нами с королем сардинским”. Засим следовало немаловажное добавление, что войска чувствуют себя довольными, так как жалованье выплачено им наполовину звонкою монетою. Кое-где в Париже говорили в это время, что автора такой депеши по-настоящему следовало бы расстрелять.
Если директория в чем-либо перечила Наполеону или стремилась в чем-либо проявить независимость, то депеши Наполеона становились резкими до дерзости. Тогда Бонапарт начинал жаловаться на дурное состояние своего здоровья, угрожая сложить с себя командование войсками, и требовал присылки нескольких человек, “дабы заменить его во многих должностях”, которые он до того выполнял один.
Обязанный своими военными, политическими, административными и дипломатическими успехами самому себе, Наполеон вправе был сказать: “Комиссарам директории нет дела до моей политики!”
Но были вопросы, в которых Наполеон в своем непослушании заходил слишком далеко, нарушая в основе принципы республиканской Франции. Таковым роковым вопросом являлся римский вопрос. Наполеон мог и должен был уничтожить папу; но он этого не сделал. Бонапарт заявлял, что в этом случае он руководствовался принципами гуманности. На самом деле в этом отношении Наполеон извлек для себя очень большую пользу. Это открытое и коренное уклонение Наполеона от правительственной французской политики не только обеспечило его личности безграничную популярность среди верующих католиков в самой Франции и за границей, но и послужило первым шагом к последующему его сближению с римской курией. Народные массы, не привыкшие вникать в причины явлений, начали сравнивать угнетение католической церкви во Франции, санкционированное правительственными распоряжениями, с совершенно иной участью, обеспеченною в Риме верным ее последователям, благодаря гуманности генерала Бонапарта. Его святейшество, Пий VI, восчувствовал к генералу Бонапарту благодарность за сохранение остатков папской власти и отправил легата с апостольским своим благословением к “милому сыну”, спасшему эту власть от неизбежной, по-видимому, гибели. На любезность папы последовал из квартиры армии учтивый ответ, копия с которого была послана в директорию. С этой минуты, однако, каждый благочестивый католик Франции и остальной Европы видели в лице Наполеона открытого союзника религии. Что же касается римской курии, то она стала послушным его орудием. Один из кардиналов подарил “милостивейшему покровителю и защитнику католицизма” бюст Александра Македонского.
По поводу своих отношений к Риму и вообще отношений к нему директории Наполеон писал: “Вам следовало бы заботиться о том, чтобы уменьшить число ваших врагов. Влияние, которым пользуется Рим, неисчислимо. Разрыв с Ватиканом был крупной ошибкой, вследствие которой все преимущества оказываются теперь на стороне папы. Если бы посоветовались со мною, переговоры с Римом не были бы прерваны. Вообще, как только главнокомандующий в Италии не служит опорной точкой для ваших там предприятий, вы подвергаетесь крупному риску. Надеюсь, эти заявления не будут приписаны моему честолюбию. На меня без того обрушилось слишком много почестей”.
Не меньшее недовольство и негодование в народных представителях вызвало своеволие Наполеона по отношению к венецианской республике. Директория строжайше воспретила Наполеону вмешиваться в дела венецианской республики и никоим образом не касаться ее образа правления. Это распоряжение было получено главнокомандующим 8 мая, а венецианская республика была уничтожена Наполеоном еще за неделю до этого.
Наконец, Наполеон очень раздражил народных представителей полным своеволием и пренебрежительным отношением к распоряжениям исполнительной власти французской республики при заключении Кампо-Формийского договора.
Однако Наполеон, ведя весьма удачно и счастливо войну, не терял из вида внутренних дел Франции. Во время работы в Италии ему удалось перехватить документальные данные, компрометирующие очень многих влиятельных лиц из народных представителей по отношению к роялистскому движению. Обнаружен был даже целый заговор. Равным образом ему удалось получить и документы, компрометирующие некоторых лиц самой директории. Теперь ему предстояло разыграть до конца жизненную трагикомедию, имевшую место вне его жизненных сфер и вдали от него.
С одной стороны, являлись представители советов, стремящиеся сломить директорию, с другой – директория, теряющая под собою почву, наконец, Наполеон, против которого были и народные представители, и директория. Нужно прибавить к этому, что и роялисты очень недвусмысленно улыбались Наполеону.
Главная задача Наполеона состояла теперь в том, чтобы обещать всем и не дать никому. Тем не менее Наполеон выбрал директорию. Он выслал директории документы, компрометирующие противников. Для спасения себя, в конце концов, директория обратилась к Наполеону с просьбою прислать ей генерала. Наполеон выслал Ожеро.
Борьба между народными представителями и директорией дошла до последнего напряжения. Начальником стражи народных представителей был назначен заведомый роялист. 3 сентября восторженными рукоплесканиями было приветствовано в собрании народных представителей предложение Вильо о низвержении директории.
Но Ожеро был на месте. Директория вновь была спасена и спасена опять армией. Произошел новый государственный переворот. Все это было сделано в отсутствии Наполеона и, по внешнему виду, без всякого его участия. Между тем сам Наполеон впоследствии по этому поводу говорил: “С одной стороны, я своими приказами по армии поддерживал правительственную сторону, а с другой – втайне сносился с эмигрантами, дозволяя им ласкать себя тайными надеждами… Мне лично делали самые блестящие предложения на случай, если я соглашусь последовать примеру Монка. Претендент на французский престол писал мне собственноручные послания. Я подчинил себе папу гораздо надежнее, держась в стороне от Рима, чем если бы сжег его столицу…”
Между тем, когда все эти неурядицы происходили в Париже, Наполеон и со своей стороны постарался показать своим врагам издали железный кулак. С этою целью он устроил великое военное празднество в Милане, причем обратился к солдатам со следующим воззванием: “Солдаты, знаю, что вас глубоко волнуют бедствия, угрожающие нашей стране. На самом деле отчизна наша вовсе не в опасности. Она располагает еще людьми, давшими ей возможность восторжествовать над соединенной Европой. Правда, что мы отделены от Франции горами, но если бы понадобилось, вы перелетели бы через них, как орлы, чтобы поддержать конституцию, защитить свободу, отстоять правительство и республику. Солдаты! Правительство ограждает законы, вверенные его охране. Для роялистов пробьет последний час, как только они вздумают поднять голову.
Отбросьте же всякие опасения и поклянемся тенями героев, павших возле нас, защищая дело свободы, поклянемся новыми нашими знаменами вести вечную войну с врагами республики и конституции третьего года!”
Смысл прокламации был ясен. И она возымела свое воздействие. Со всех дивизий армии начали получаться адресы с изъявлениями преданности принципам революции… Все эти адресы Наполеон отослал восстановленной и укрепленной директории.
Ввиду всего этого представляется совершенно правдоподобным положение, что “13 вандемьера устроено Баррасом с помощью Бонапарта, а 18 фрюктидора – Бонапартом с помощью Барраса”.
Между тем война действительно всем надоела. Все хотели мира. Наполеон дал его.
Кампо-Формийский договор дал Франции очень большие выгоды. Франция получала австрийские Нидерланды и всю рейнскую границу от Базеля до Андернаха, немедленно – майнцскую крепость, Ионические острова и венецианские фактории на противоположном берегу Балканского полуострова. Кроме того, под французским протекторатом образовался целый ряд республик, которые, разумеется, являлись послушным орудием в руках Франции.
Наполеон возвратился в Париж. За свое отсутствие Наполеон дал Франции давно не виданные честь, славу и могущество. Принес неисчислимые дары в области художеств, искусств и науки. Снабдил финансами в тот момент, когда государственная касса была пуста. Наконец, расширил владения. По всем правам божеским и человеческим Наполеон являлся героем. Таковым его принял весь французский народ и достойно почтил его. Все эти почести Наполеон принял очень скромно и тихо, но с достоинством.
После этого он поселился в своей квартире и вел, по-видимому, самую тихую, скромную и уединенную жизнь, ничем не напоминающую блеск и величие Монтебелло и Милана. Пока во Франции была республика, и Наполеон являлся одним из скромных граждан ее. Парижанам очень нравился контраст между блестящими результатами Кампо-Формийского договора и беспритязательным поведением великого полководца, который смирил Австрию и привлек два центра европейской цивилизации – лучшие страны всей Европы, а именно Италию и Нидерланды, в сферу более яркого сияния революционных французских принципов.
