Павел Ковалевский - Наполеон I и его гений
Но если бы даже и так, что эпилептический характер имел сродство с гениальностью, то действительно ли у Наполеона был эпилептический характер? Прежде всего должно отличать Наполеона государственного деятеля и Наполеона человека. Кровопролитие войны, разорение государств, лишение миллионов людей благосостояния в течение военного времени – все это одно, а убийство, грабеж, мошенничество – другое. В силу тяжелых и жалких стечений обстоятельств жизни первое – добродетель, второе – преступление. Знаменитый полководец – герой, и тем больший герой, чем он больше истребит людей, разорит городов и государств и пустит по миру вдов и сирот голодных и раздетых… Разбойник, убивший людей, разоряющий города, оставляющий вдов и сирот, награждается виселицей. Такова мораль жизни…
Наполеон, безусловно, был истребителем людей, государств, городов, деревень и т. д. Но был ли он в жизни таким же бессердечным убийцей… Хирурги тоже режут многих, но это им ставится в добродетель… И терапевты направо и налево расточают яды, но это опять не эпилепсия.
Еще и то должно иметь в виду: можем ли мы нашей меркой, меркой среднего человека, мерить гения! Quod licet Iovi, non licet bovi… Этот вопрос имеет весьма важное практическое значение, ибо мы в жизни видим уже на деле проведение мысли надеть узду на деятельность людей выдающихся в угоду и для выгоды ограниченной толпы. Преимущества труда и ума выдающегося стремятся подчинить для средней толпы. Примеры этому мы могли бы в жизни заимствовать в весьма множественном числе. Но так как это вопрос слишком жизненный и реальный, то лучше мы его оставим в стороне.
Если у Наполеона отделить то, что принадлежит ему, как полководцу, главнокомандующему, воину и государственному реорганизатору, то в характере Наполеона-человека мы найдем все то, что и у каждого человека, и ничего общего с эпилептическим характером.
Общий наш вывод тот: Наполеон был высший, первоклассный гений. Он страдал эпилепсией. Эта эпилепсия в последние годы его политической жизни усилилась и повлияла даже на его умственную деятельность, что, вероятно, не оставалось без влияния и на проявлении его мировой деятельности; когда же его жизнь стала спокойнее, то припадки прекратились и умственная деятельность несколько возвратилась. Его гениальность, как и всякая гениальность, не имела ничего общего с его болезнью, и одновременное существование гения и эпилепсии у Наполеона есть только лишь простая случайность. Гениальность не имеет ничего общего с эпилепсией и тем менее служит ее проявлением.
Примечания
1
Пэер. Наполеон I. Ч. С. 10.
2
Слоон. Новое жизнеописание Наполеона I. Т. 1. С. 47.
3
Taine Regime moderne, p. 19.
4
Ковалевский П. И. Генералиссимус Александр Васильевич Суворов. 1900.
5
Ковалевский П. И. Генералиссимус Александр Васильевич Суворов. 1900.
6
Tebaldi. Napoleone. 1895.
7
Афанасьев. Наполеон I. 1898.
8
Chaptal. Mes souvenirs sur Napoléon. 1893.
9
Массон. Наполеон I в придворной и домашней жизни. 1896.
10
Taine. Régime moderne, p. 18.
11
Remusat. Mémoires.
12
Narvin. Aisttire de Hapoleon.
13
Tallayrant. Mémoires.
14
Chaptal. Mémoires, p. 332.
15
Lombroso. Rivista d'Italia 1898.
16
Ковалевский П. И. Вырождение и возрождение. Гений помешательство. 1899.
17
Ковалевский П. И. Психиатрические эскизы из истории. Т. 1. 6-е изд. 1900.
