Ольгерта Харитонова - Женщины. Разговор не о мужчинах
Еще удобный аргумент — «ты же будущая мать!». Но при этом мальчику никто не говорит, что он будущий отец и поэтому должен немедленно слезть с дерева.
Сандра Липсиц Бем в своей книге «Линзы гендера. Трансформация взглядов на проблему неравенства полов» рассуждает об источниках половых различий. С ее точки зрения разделение труда по половому признаку послужило причиной «появления этих повсеместных половых различий в агрессии через механизм присвоения мужчинами роли воинов, а женщинами — роли заботливых нянек».
Сандра Липсиц Бем (Sandra Ruth Lipsitz Bem) (родилась в 1944 г. в США) — американская психологиня. Получила образование в Университете Карнеги‑Меллона (бакалавр, 1965); доктор философии (Мичиганский университет, 1968). С 1970‑х занималась исследованием проблем эмансипации женщин и анализом половой идентификации и андрогинии (соединения мужских и женских половых признаков). На основе этих исследований Бем создала так называемую теорию пола, в которой утверждается, что становление пола у детей происходит на основе существующих в культуре социальных стереотипов, а развитие человеческой культуры выдвигает пол (различие полов) в качестве наиболее важной категории социальной жизни.
Мужчины, и только мужчины, проводят время — в зрелости, в детстве и в юности — в занятиях, напрямую связанных с боем или убийством; они проверяют свою физическую силу и храбрость. Женщины, и только они, проводят свое время, занимаясь одним из дел, которое, как уже доказано, снижает уровень агрессии, — они заботятся о младенцах и маленьких детях. Эта система, будучи когда‑то созданной в результате взаимодействия биологии и истории, впоследствии создавала настолько различный жизненный опыт у мужчин и женщин, что тем самым мужское и женское трансформировалось, соответственно, в «маскулинное» и «феминное».
Сандра Бем:
Женщины повсеместно в большей степени, чем мужчины, психологически предрасположены к уходу и заботе о детях. Однако это происходит не по причине наличия у них женских генов или женских гормонов и даже не потому, что они вынашивают детей в своем теле, но потому, что при разделении труда по половому признаку женщинам, и только им, повсюду отводится роль няни. И эта роль дает женщинам и девочкам, но не мужчинам и мальчикам, определенный социальный опыт общения с детьми, который благоприятствует развитию того, что обычно называют материнской мотивацией, но я предпочитаю называть родительской мотивацией.
Сам по себе контакт с младенцами способствует появлению родительского поведения у взрослых вне зависимости от пола. В целом проведенные исследования поддерживают гипотезу о том, что женщины и девочки повсеместно более мотивированы заботиться о детях, чем мужчины и мальчики. Однако происходит это не из‑за какого‑то «материнского инстинкта», а по причине того, что разделение труда по половому признаку всегда помещает женщин и девочек в условия контакта, а мужчин и мальчиков — в условия отсутствия контакта с ребенком.
Ольгерта:
Таким образом, поведение человека того или иного пола зависит не от биологического пола, а от научения, от культурных рамок, социальных заданностей, от стандартов общепринятого, от тех условий, в которых ребенок растет. То есть Бем утверждает, что мужские и женские черты в нас не от природы, а от воспитания. Нет материнского инстинкта. Мужчина точно так же может заботиться о ребенке, если его с раннего детства настроить на функцию заботы.
Но, увы, в современном российском обществе до сих пор функции родителей строго ограничены: на матери — все домашние дела, и воспитание детей в том числе, а на отце лежат общественные функции и материальная поддержка семьи. Для мужчины главное — состояться как личность, стать профессионалом, сделать карьеру, а для девушки — выйти замуж. И для этого ей надо быть «женственной».
Типично «женские» черты — мягкость, покорность, инфантильность — являются не продуктами интеллектуального и эмоционального мира личности, а внеличностными, родовыми триггерами мужского желания.
В психологии термин «триггер» употребляется для описания поведенческих реакций человека и означает, что какое‑то событие или чье‑либо действие автоматически вызывает определенную реакцию. Иными словами, некая ситуация или поступок каждый раз заставляет человека машинально реагировать на него определенным, всегда одинаковым образом. Это событие и есть триггер — механизм приведения в действие, или механизм запуска. Например считается, что мужчина испытывает желание, когда видит женщину слабую, покорную, инфантильную, то есть такая женщина запускает мужское вожделение.
Сведе́ние девушки к стандартам «женственности», которые помогут ей выйти замуж, так как запустят механизм мужского желания, — это обесценивание ее как личности.
Обесценивание — защитный механизм человека, основанный на снижении ценности достижений других людей и собственных неудач во избежание неприятных переживаний. Это принижение, умаление или игнорирование чьих‑либо достоинств, преувеличение недостатков.
Обесценивающие люди, как правило, не понимают язык любви, они понимают лишь язык силы и уважения. Сила и власть — это то, что ценится в «мужском мире». Чувствительность, чувства, эмоции (любовь как одна из самых сильных эмоций) — это то, что должно оставаться в «мире женщин». Таковы стандарты нашего общего мира. Мужчина — сильный, женщина — красивая, чтобы вызывать у мужчины желание, желание — а не чувства. Обесценивание — это защита от чувств. «Все бабы — дуры». Обесценивают обычно тех, в ком сильно нуждаются и кому сильно не доверяют. Обесценивают, чтобы не сближаться, не привязываться и не открываться. И чтобы потом, когда ударят (а ударят непременно — весь прошлый опыт об этом говорит), не было больно.
Разделение на женщин и мужчин ребенок научается воспринимать как норму с самого раннего детства. У него вырабатывается разное отношение к тем и другим. А так как в российском обществе это разделение на две разные части достаточно четкое и жесткое, то постепенно у ребенка формируется представление о двух разных «мирах» и о своей принадлежности к одному из них.
Приписывание одной половине человечества черт, которые не ценятся на другой половине — это и есть обесценивание, в данном случае всех женщин, женщин как таковых, всего женского и той самой пресловутой «женственности» в том числе. Ведь «женственность» сама по себе ценности не имеет и не несет, она необходима только как возбудитель желания мужчин. На мужской половине ценятся сила, власть, порядок. Называя женщину «сильной», ей дают высокую оценку. Называя мужчину «чувствительным», его «опускают». Обесценивание — это форма психологического насилия.
И это неизбежная оборотная сторона идеализации. Как говорила психоаналитик Нэнси Мак‑Вильямс: «Все мы склонны к идеализации. Мы несем в себе остатки потребности приписывать особые достоинства и власть людям, от которых эмоционально зависим». Как в детстве, когда мы считали своих родителей небожителями, способными на любые чудеса. Так многим юношам красивые девушки представляются небожительницами, принцессами, феями, которые какают фиалками. Следовательно, и сам ты, когда женишься на такой фее, станешь принцем, а вернее королем, и все будут любить тебя вечно. Столкновение с реальными женщинами оборачивается разочарованием. «Чем сильнее идеализируется объект, тем более радикальное обесценивание его ожидает; чем больше иллюзий, тем тяжелее переживание их крушения». И вот уже жена виновата во всех несчастьях. И получается: обожал, обожал, а как только стали жить вместе (поженились, родился ребенок) — муж вдруг превратился в деспота, взирающего на жену как на не оправдавшую его ожиданий.
Все проистекает из того, что мужская половина женскую не знает и знать не желает, сама приписывает женщинам стандарты, которым те должны следовать, обожествляет свой идеал, а потом, когда сталкивается с реальностью, то быстро прибегает к практике обесценивания, однако с пьедестала летит не идеал «женственности», а реальные женщины, которые этому идеалу пытались следовать.
Достижения и личностные составляющие эмоционального или интеллектуального поведения женщины игнорируются в силу представления о том, что в женщине «главное не это», главное — все та же пресловутая «женственность». Женщина, таким образом, становится незаметной и несущественной участницей социальной жизни во всех ее проявлениях. Это приводит к еще одной характеристике женщины в обществе — к отсутствию у нее визибилити. Слово английское — visibility — пока не очень прижилось в русской профессиональной литературе. Но явление, им обозначаемое, есть, и об этом следует говорить.
