Дмитрий Ольшанский - Психология масс

Вопрос о взаимоотношениях между партиями и движениями достаточно сложен. Иногда эти понятия существуют почти как синонимы, иногда одно подменяет другое. Наиболее эффективным, однако, как уже сказано, является такое сочетание функционирования партии и движения, при котором они составляют одно целое, но каждая часть этого целого выполняет свои специфические функции.

М. Дюверже весьма тонко и очень психологично писал о специфике жизни партийной организации: «Организация партий покоится главным образом на практических установках и неписаных правилах, она почти полностью регулируется традицией. Уставы и внутренние регламенты всегда описывают лишь ничтожную часть реальности, если они вообще описывают реальность; ведь на практике им редко следуют неукоснительным образом. А с другой стороны, партии сами охотно окружают свою жизнь тайной, и поэтому нелегко добыть о них точные сведения, даже элементарные. Здесь сталкиваешься с первобытной юридической системой, где законы и ритуалы секретны, а посвященные фанатически укрывают их от мирских взоров. Одним только ветеранам партии хорошо известны все перипетии организации партии и тонкости интриг, которые в них завязываются. Но они редко обладают научным складом ума, что мешает им сохранять необходимую объективность; и они так неохотно говорят…» (Дюверже, 2000).

Выделим из сказанного несколько примечательных выражений: партийная жизнь «регулируется традицией»; партии «окружают свою жизнь тайной»; «первобытная юридическая система»; «законы и ритуалы секретны»; «посвященные фанатически укрывают их от мирских взоров»… Все это крайне напоминает те, глубоко первобытные способы организации управления психологией масс, которые рассмотрены в предыдущих главах. Политическая партия здесь выступает в роли коллективного вождя («организатора») и одновременно коллективного шамана («пропагандиста и агитатора»). Это особый орган управления психологией масс, вооруженный значительными по силе инструментами суггестивного (строго говоря, контрконтрсуггестивного) воздействия на эти массы. Соответственно, партийная организация действительно оказывается достаточно замкнутым «ядром», главной задачей которого (помимо самовыживания) является периодическая мобилизация массовой психологии, поддержание эффективного функционирования связанного с партией политического движения и, по возможности, расширение сопутствующего ему массового общественного движения.

В. И. Ленин писал: «И вот я утверждаю, 1) что ни одно революционное движение не может быть прочно без устойчивой и хранящей преемственность организации руководителей; 2) что, чем шире масса, стихийно вовлекаемая в борьбу, составляющая базис движения и участвующая в нем, тем настоятельнее необходимость в такой организации и тем прочнее должна быть эта организация…; 3) что такая организация должна состоять главным образом из людей, профессионально занимающихся революционной деятельностью….» (Ленин, 1967–1984).

Логика революционера-практика была простой и понятной: «В критические минуты жизни народов бывало не раз, что даже немногочисленные передовые отряды… увлекали за собой всех, зажигали огнем революционного энтузиазма массы, совершали величайшие исторические подвиги» (Ленин, 1967–1984). Причем эта роль авангарда выполнялась в истории не просто пропагандой «передовой теории», а конкретно, действенно, распространением своего энтузиазма и своего примера: «Все великие политические перевороты решались энтузиазмом передовых отрядов, за которыми стихийно, полусознательно шла масса» (Ленин, 1967–1984). Дальше вспоминается знакомое: «Дайте нам партию революционеров, и мы перевернем Россию».

Таким образом, из вышеизложенного следует вполне определенный вывод. Политическая партия выступает по отношению к связанному с ней массовому движению, авангардом которого она является, в явно суггестивной, а также организующей роли. Партия сильна доходчивостью агитации и силой примера: «От нас ждут пропаганды примером: беспартийной массе надо показать пример» (Ленин, 1967–1984). Пример может быть как реальным, так и виртуальным. В последнем случае главную роль играют средства массовая коммуникации — партийная газета, другие средства массовой информации и партийной пропаганды, которые выступают одновременно как коллективный пропагандист, коллективный агитатор и коллективный организатор. В целом же, детали этого триединства даже не принципиальны: все равно дело сводится к одному и тому же психологическому механизму, к заражению масс, за которым следует подражание с их стороны. Это и есть то, что на практике обычно называется политической или социальной мобилизацией масс.

Такая мобилизация масс осуществляется через соответствующие массовые движения, связанные с партией. Даже если во внутреннем словоупотреблении слова «партия» и «движение» не различаются (как часто бывает в случае партий, стремящихся быть массовыми), это различение очевидно по своей функциональной сути. Только в подобных случаях под понятием «партия» следует понимать нечто иное, — прежде всего «партийный аппарат», конкретно выполняющий соответствующие вождистско-шаманские функции. Массовое же партийное движение всегда остается не более чем массовым движением, даже если его члены имеют в своих карманах партийные билеты. Как правило, движение — это объект активной манипуляции со стороны партийного «ядра»: это та самая прикладная психология масс, с помощью которой управляет людьми и которую постоянно использует в своих интересах практически любая партийная организация. Если формулировать жестко, то это читается так: «Социальная функция буржуазной партии состоит в выражении интересов господствующего класса, а также в идеологическом и организационном подчинении… масс». Если идти по пути смягчения формулировок, то можно написать по-другому: «Принципами, на которых основаны организация и деятельность коммунистической партии, являются:…органическая связь с массами, учет их опыта при выработке тактики, обучение масс на их собственном опыте…» («Философский энциклопедический словарь», 1983). Понятно, что даже изложенная разными словами, суть взаимоотношений масс с политической партией на практике остается неизменной.

Исторический анализ показывает, что в абсолютном большинстве случаев партии формировались «сверху», и только затем, уже сформировавшись, они находили или создавали «под себя» удобные общественные и политические движения. Случаев явно противоположного рода, когда самостийное массовое движение привело к возникновению партии, в истории практически не отмечено.

Любое естественное сколько-нибудь массовое движение, реально возникая как своеобразная форма эмоциональной саморегуляции образующих его индивидов и психологической канализации беспокоящего их социального напряжения, может оставаться в статусе такого массового естественного движения достаточно недолгое время. Оно либо добивается, на эмоциональном порыве, своих целей, либо такой порыв иссякает, цели остаются недостигнутыми и движение сходит на нет. Третий вариант сводится к тому, что чаще извне, чем изнутри, появляются элементы организации, как правило, имеющие партийные формы. Так и возникают партии — на базе движений, в качестве его «ядер». Далее же обычно все строится по уже известным суггестивным механизмам взаимодействия управляющих и управляемых, как бы они не назывались. Партии предоставляют массам идеологии в их наиболее конкретном выражении: как нормы, ценности и образцы поведения. Заражая ими массы, они добиваются массового подражания и воспроизводства этих норм, ценностей и образцов поведения. Такое подражание затем становится психологической основой партийной дисциплины, т. е. новым способом массовизации психики. В этом, в частности, заключена знаменитая «магия» известных слов-проскрипторов «надо!» и «должен!» — они приобретают силу суггестивного внушения именно в рамках партийно-политических организаций, в связи со стоящей за ними партийной дисциплиной. Последняя представляет собой как бы добровольно принятое человеком на себя обязательство к подражанию партийным решениям. На деле же, это результат внешней суггестии, опирающейся на внутренние, психологические механизмы, что превращает ее в аутосуггестию.

Массовые движения и их особые институционализированные формы — политические партии, являются специфическими социально-психологическими феноменами. Это определенные, достаточно массовые общности, возникающие на основе функциональных, прежде всего психологических параметров. Массовое движение — это устойчивая широкая общность людей, осознающих некоторую проблему, возникающую перед социальной группой, классом или обществом в целом, разделяющих единые взгляды на характер и пути решения этой проблемы и добровольно объединяющихся для действий ради внесения в жизнь общества соответствующих изменений. Массовые движения обычно оцениваются конкретно — в соответствии с ролью, которую они играют в обществе. При этом в расчет принимается социальная специфика движения и ставятся базовые вопросы: в каком сегменте общества оно развивается и чьи интересы выражает?