Мария фон Франц - Подчиненная функция
Экстравертный интуитив обычно не склонен особо заботиться о своем теле и удовлетворять свои физические потребности. Он не понимает, что устал, и замечает свою усталость, только дойдя до полного изнеможения. Он также не замечает, что проголодался. Если его односторонность ярко выражена, то он может и не подозревать о том, что обладает некоторыми эндосоматическими чувствами.
Подчиненное ощущение, подобно всем подчиненным функциям, проявляется в таких людях замедленно, тяжело и перегружено эмоциями. Вследствие того, что эта функция интровертирована, она отворачивается от событий внешнего мира. Как и все подчиненные функции, она обладает мистическими свойствами.
Однажды я анализировала экстравертного интуитивного типа — бизнесмена, организовавшего множество зарубежных фирм и занимавшегося также спекуляциями, связанными с золотодобывающими шахтами и другими подобными делами. Он всегда знал, где имеется возможность хорошо заработать, и за очень короткий срок нажил целое состояние. Причем сделал все это абсолютно честно, действуя весьма достойно, четко представляя, куда нужно инвестировать капиталы. Этот бизнесмен знал, что может случиться в течение ближайших нескольких лет, всегда оказывался первым в нужном месте и крепко держал дела в своих руках. Его интровертное ощущение (он представлял собой скорее расщепленную личность) сначала проявилось в виде часто снившегося ему грязного, скандального бродяги. Бродяга в грязной одежде появлялся в гостиницах, в которых останавливался бизнесмен, и мы долго не могли понять, чего этот парень добивается от человека, которому он снится. Я навела своего клиента на мысль поговорить с бродягой в режиме активного воображения, и тот признался, что это он ответственен за появление симптомов, заставивших бизнесмена обратиться к аналитику. Он объяснил, что наслал их из-за того, что бизнесмен не уделял ему (бродяге) достаточного внимания. Продолжая работать в режиме активного воображения, мой клиент спросил его, что же он должен сделать. Бродяга ответил, что раз в неделю тот обязан одеваться как он сам, гулять с ним за городом и внимательно слушать, что он ему скажет.
Я посоветовала фантазеру в точности последовать данному совету. В результате он стал совершать долгие прогулки по многим кантонам Швейцарии, останавливаясь в самых скромных гостиницах, где его никто не узнавал. В течение этого времени он получил множество захватывающих впечатлений от общения с природой: восход солнца и такие казалось бы незначительные детали, как цветочек в расселине скалы, поразили его до глубины души и открыли громадное число новых для него вещей. Я могу определить это только как приобретение опыта (хотя и очень примитивного) общения с божественной стороной природы. Он возвратился молчаливым и успокоенным, и чувствовалось, что в нем проснулось что-то, до этого спавшее. После нескольких таких еженедельных прогулок постоянно беспокоившие его симптомы полностью исчезли.
Затем возникла проблема, как сохранить этот опыт и избежать возврата в прежнее состояние, когда он вернется домой, в свою страну. Мы снова посоветовались с бродягой, и тот обещал освободить его от симптомов, если раз в неделю во вторую половину дня он будет в одиночестве гулять за городом и продолжать с ним беседовать. Потом пациент уехал. Из его писем я узнала, что некоторое время он продолжал следовать советам бродяги, но затем вернулся к старым привычкам: было слишком много работы — он основал три новых фирмы и пришлось проводить много деловых встреч. Он все откладывал общение с бродягой, повторяя: "На следующей неделе, на следующей неделе, конечно, я встречусь с ним, но только на следующей неделе". А затем все неприятные симптомы возобновились! Это послужило ему хорошим уроком: он возобновил регулярные загородные прогулки, и все стало на свое место. Приобретенный опыт привел его к мысли купить маленькую ферму и обзавестись лошадью. Раз в неделю он ухаживал за лошадью с поистине религиозным рвением. Можно сказать, что лошадь стала его лучшим другом, и еженедельные приезды на ферму, прогулки на лошади и уход за нею превратились для него в ритуал. С тех пор он наконец обрел душевный покой. Уверена, что внутри него продолжают происходить изменения, но мало знаю о нем, хотя регулярно получаю рождественские открытки с сообщениями, что все у него в порядке. И, конечно, он присылает мне фотографии своей лошади!
На этом примере можно убедиться в том, что подчиненное ощущение служит дверью, через которую можно проникнуть в глубины бессознательного. Этот человек интуитивного типа через контакт с природой и лошадью вырвался из плена своего эго и его требований. Очевидно, что даже если подчиненная функция и проявляется во внешнем образе (в данном случае в образе лошади), она исполняет символическую роль. Уход за лошадью для этого человека стал первой персонификацией безличного коллективного бессознательного. Для человека интуитивного типа чрезвычайно важно делать это медленно и скрупулезно, не объявляя при этом: "О, это не просто лошадь, она — символ бессознательного!" и т. п. Он должен привязаться к реальной лошади и ухаживать за ней, даже если сознает, что она — всего лишь символ.
Интровертный интуитивный тип: подчиненная функция — экстравертное ощущение
Интровертный интуитивный тип имеет такую же способность чуять будущее и правильно предугадывать или предчувствовать еще не видимые будущие возможности, как и экстравертный интуитивный тип. Но его интуиция обращена внутрь, и поэтому в нем изначально заложены черты религиозного пророка, провидца. В первобытном обществе он становится шаманом, посвященным в планы богов, привидений и душ предков и передающим их послания своему племени. На языке психологии можно сказать, что он разбирается в медленных процессах, происходящих в коллективном бессознательном, в архетипических изменениях, и передает свое знание обществу. В то время как дети Израиля счастливо спали (как всегда происходит с массами), ветхозаветные пророки время от времени объясняли им, в чем состоят подлинные намерения Яхве, чем он сейчас занимается и чего хочет от своего народа. Люди обычно выслушивали эти послания без особой радости.
Много интровертных интуитивов можно обнаружить среди художников и поэтов. Обычно эти авторы создают произведения с весьма архетипическим и фантастическим содержанием, таким как у Ницше в "Так говорил Заратустра", у Густава Мейринка в «Големе», у Кубина в "Другой стороне". Такое призрачное, фантастическое искусство воспринимается, как правило, только более поздними поколениями и дает представление о том, что происходило в коллективном бессознательном во времена творчества авторов.
Подчиненное ощущение человека этого типа, кроме того, испытывает затруднения при определении потребностей тела и контролировании его аппетита. У Сведенборга, например, было видение, в котором сам Бог говорил, что ему не следует так много есть! Он, естественно, питался без малейшего самоконтроля, совершенно не думая о последствиях переедания. Сведенборг был типичным интровертным интуитивом пророческого или провидческого типа, имел и простые потребности и был невоздержан в еде. Интровертный интуитив, также как и экстравертный, испытывает полную растерянность, когда сталкивается с реальными фактами жизни.
Как пример еще более забавного аспекта подчиненного ощущения интровертного интуитива я предлагаю следующую историю. Женщина интровертного интуитивного типа присутствовала на моей лекции по ранней греческой философии и была чрезвычайно тронута и поражена услышанным. После лекции она попросила меня давать ей частные уроки по досократовской философии, так как хотела глубже вникнуть в этот предмет. Она пригласила меня на чашку чая и, как это часто бывает, когда вы даете уроки интровертному интуитиву, потратила первый час на рассказ о своих впечатлениях по поводу моей лекции: о том, как она решила стать моей последовательницей, о том, что, на ее взгляд, мы можем вместе делать и т. п.
Второй час прошел в том же духе. Считая, что я должна отработать свои деньги и подвести наконец ученицу к предмету обучения, я настояла на том, чтобы она просмотрела принесенную мной книгу и мы перешли к систематическому изучению материала. Она согласилась, но добавила, что я должна оставить ее одну, чтобы дать ей возможность сделать это своим способом. Я заметила, что моя ученица начала нервничать.
Когда я пришла на следующее занятие, ученица сообщила, что придумала наилучший способ вникнуть в проблему, а именно: она, конечно, не сможет изучить греческую философию, ничего не зная о самих греках, а узнать о них она сможет только после того, как конкретно изучит их страну. Поэтому она уже начала рисовать карту Греции, которую показала мне. Это занятие отняло у нее уйму времени. С ее подчиненным ощущением она сначала должна была купить бумагу, карандаши и чернила. Эти покупки необычайно взволновали ее; она ощущала себя на седьмом небе, восторгаясь своим достижением! Затем она объявила, что не может еще приступить к занятиям философией — сначала необходимо закончить карту. К следующему уроку она ее уже раскрасила! Так продолжалось несколько месяцев, а затем ее интуиция нашла другую тему, и нам так и не удалось дойти до греческой философии. Она уехала из Цюриха, и мы не виделись около пятнадцати лет. При встрече она долго рассказывала мне о том, как до сих пор поражена и тронута моими уроками по философии Греции и всем тем, что извлекла из них. На самом деле она только нарисовала карту. Эта женщина представляла собой экстремальный случай интровертной интуиции. Но, оглядываясь назад, я должна признать, что понимаю, каким по-настоящему судьбоносным делом стало для нее изготовление карты, ведь таким способом она впервые соприкоснулась со своим подчиненным ощущением.
