Робин Уотерфилд - ГИПНОЗ. Скрытые глубины: История открытия и применения

Фактически триллер Кондона не был первым в этом направлении (и не удивительно, потому что идея хорошая). В 1945 году профессор психологии Колгейтского университета Джордж Эстабрукс, быть может, раздраженный на отклонение военными его помощи по созданию загипнотизированного супершпиона и террориста, создал вместо этого литературного в своей книге «Смерть в уме». В этом романе хитрые немцы загипнотизировали американского военнослужащего, чтобы он работал на них; так это и случается, и в один момент командир подводной лодки топит военный корабль союзников. Пронырливый и легкий на подъем герой, Джонни Эванс, понимает, какое это мощное оружие, и решает обратить его против самих немцев. Книга ужасная для сегодняшнего дня, но она поднимает интересную проблему: если вы не можете загипнотизировать кого-то без его согласия, то каким образом вы можете кого-нибудь загипнотизировать для совершения государственной измены? Он, стало быть, уже дал вам свое согласие, то есть он поверил в вашу идеологию, и значит, нет необходимости гипнотизировать его для совершения государственной измены. Эта дилемма вдруг озаряет Джонни Эванса после доброй половины книги, что удивительно, если учесть его здравый смысл в других обстоятельствах, ибо решение очевидно: вы не можете его загипнотизировать, если не убедите его, что находитесь на его стороне. Но в реальной жизни, как я уже говорил, это было бы крайне трудно.

Кроме как на страницах художественной литературы, во время Второй мировой войны немцы экспериментировали с комбинацией гипноза и наркотиков (особенно мескалина), но нашли, что это мало пригодно для контролирования чьих-либо умов. Когда та же идея пришла Стенли Лоувеллу, главе Отделения исследований и развития управления стратегической службы, он посоветовался с несколькими американскими психологами, но они сказали ему, что гипнотизм не может заставить людей делать вещи, которые они в нормальном состоянии не сделали бы, и тогда он оставил идею. Эстабрукс не согласился. Он заявил в своей книге «Гипнотизм» (не художественная, 1943), что у гипнотизма, по всей вероятности, есть несколько прикладных военных значений, и среди них возможность заставить кого-то совершить государственную измену. В этой книге он рисует воображаемый ущерб, который могла бы нанести системе обороны США команда загипнотизированных шпионов или всего одна высокопоставленная личность. Такие сценарии он будет позднее создавать только в художественной литературе. Чуть менее мелодраматично он утверждает, что можно загипнотизировать кого-нибудь— скажем, захваченного в плен вражеского агента— против его воли. Вы притворяетесь, например, будто хотите померить у него давление, говорите ему, что это потребует небольшой процедуры релаксации, и проводите его затем через стандартную технику погружения до тех пор, пока не загипнотизируете. Я не вижу, как бы это могло работать. Ничто не блокирует погружение сильнее, чем подозрение, и взятый в плен агент, естественно, был бы в высшей степени подозрителен ко всяким попыткам померить давление и прочему.

Во время и сразу после Второй мировой войны еще сохранялся некоторый интерес официальных кругов к возможностям гипнотизма. Проверялось, могут ли загипнотизированные солдаты лучше, чем нормальные, запоминать сложные зашифрованные сообщения, и в 1947 году психолог армии США Джон Уоткинс внушал солдату галлюцинацию, будто стоящий перед ним офицер — японец, а затем уговаривал его напасть на офицера. При обычных обстоятельствах солдат не стал бы нападать на вышестоящего офицера, и таким образом Уоткинс пытался продемонстрировать веру Эстабрукса в несостоятельность идеи, будто под гипнозом никто не будет делать того, что, пробудившись, не стал бы делать. В другой раз Уоткинс заставил поверить военнослужащую США, что она знает какие-то военные секреты, и ему все до одного удалось выудить из нее под гипнозом. Но когда другие психологи пытались повторить эти и похожие сценарии, у них ничего не получилось. По всей вероятности, в экспериментах Уоткинса кроме гипноза были задействованы другие факторы. Объекты могли охотно содействовать внушениям Уоткинса, зная, что это только эксперимент. Более того, их специально отбирали по способности входить в глубокий транс; но шансы заставить первого попавшегося совершить эти акты предательства были бы значительно меньше.

И тем не менее эти армейские эксперименты произвели впечатление. В Rand Corporation — этом финансируемом государством резервуаре мысли — пришли в 1949 году к заключению, что возможность применения коммунистическими правительствами гипноза против США — это реальная угроза. Отчет указывал, в частности, на эксперименты профессора Александра Лурия в России по антисоциальному и аномальному поведению загипнотизированных объектов, а также подчеркивал, что поведение загипнотизированного объекта внешне может ничем и не отличаться от поведения нормального человека. Он также намекал, что применение наркотиков, таких как пентотал натрия, могло бы ускорить процесс гипнотизации и углубить транс. Семена паранойи были брошены на благодатную почву государственных агентств США, а впоследствии политы дождиком — сначала это был показной процесс в Венгрии над кардиналом Йозефом Минценти (чуть позже того же года), а затем поведение американских военнопленных во время Корейской войны (1951–53). В новостях показывали, как Минценти, словно в дурмане, исповедовался в преступлениях, которых очевидно не совершал. И показывали, как американские военнослужащие обвиняли США в агрессии и прославляли коммунизм. Что это? Наркотики? Или гипноз? Как и позже, во время «космической гонки», официальные круги США почувствовали, что красные их обошли, и рвались теперь догнать их и перегнать. Это было частью того, что американские журналисты и писатель Джон Маркс назвали «первобытным желанием сдерживать врага посредством магических заклинаний и снадобий».

Шеф ЦРУ Морс Аллен был первым, кто принял вызов. В 1951 году он провел в Нью-Йорке целых четыре дня, изучая гипнотизм со сценическим гипнотизером, который впечатлил его хвастовством, будто при помощи гипноза может затащить в постель любую женщину. Аллен применил новое искусство на практике, когда, например, уговаривал секретарш ЦРУ красть номерные папки и вручать их посторонним или засыпать в чужой спальне. В начале 1954 года он созрел для заключительного эксперимента, во время которого внушил одной загипнотизированной секретарше выстрелить в другую секретаршу, спавшую на диване. Пистолет не был, конечно, заряжен. После этого «террористка» клялась, что ничего не помнит, и не могла, мол, ни в кого стрелять. Преуспел ли Аллен в создании гипнотеррориста? Как он сам же первый и допускал, эти эксперименты почти ничего не значили в сравнении с тем, что может случиться в реальной боевой ситуации. Он лишь доказал, что молодая, впечатлительная, добровольно согласившаяся служащая захотела принять приказ от авторитетного вышестоящего лица и привести его в действие, которое, как она догадывалась, не закончится трагедией. Предположительно, она достаточно доверяла ЦРУ как институту и Морсу Аллену как личности, который, как она полагала, не даст произойти ничему «неправомерному». Аллен хорошо знал: чтобы привести нежелающего и враждебного объекта в те же условия, понадобились бы месяцы подготовки и кропотливой работы. В конце 1954 года данные исследования были переданы от Аллена с его оперативной командой «Артишок» к Сиднею Готлибу из MK-Ultra, хорошо финансируемому отделению внутри ЦРУ, которое затем несколько лет возглавляло исследования по промыванию мозгов в частности и контролированию умов в обществе.

Термин «промывание мозгов» впервые появился благодаря газете «Майами ньюз» в сентябре 1950 года. В английском языке появилось новое слово «brainwashing»[66] и вместе с ним новый страх в воображении публики. На той стадии истории США, в эру охоты на ведьм сенатора Джозефа Мак-Картни, бытовало мнение, что коммунизм — это сущий дьявол. Но так как даже сущий дьявол не мог бы нарочно одолеть так много миллионов людей, то была высказана идея о том, что эти люди индокринированы в момент рождения. То есть имело место промывание мозгов — так предположительно гласит перевод китайских слов «шия нао», которые значат «чистить ум». Термин вошел во всеобщее употребление во время Корейской войны и, таким образом, обеспечил американскую паранойю. Более пяти тысяч американских военнопленных считались прошедшими через промывание мозгов во время этой войны, что гораздо больше как по общему количеству, так и по пропорции, чем военнопленных других союзников. Фактически же некоторым американским заключенным показалось мало провозгласить агрессию США и воспеть коммунизм; по возращении домой они прихватили с собой прокоммунистические листовки для распространения. Возмущение общественности было вполне понятным; но такова лишь реакция массовой публики. За ее кулисами секретные службы наращивали поиски ответного оружия.