Карл Ясперс - Общая психопатология
Обусловленное психотическими причинами самоубийства у меланхоликов может быть результатом невыносимой тоски, тревоги, усталости от жизни, отчаяния: у слабоумных самоубийства нередко происходят под воздействием внезапного импульса. Достаточно часто при покушениях на самоубийство проявляется нерешительность; человек явно заботится о том, чтобы в надлежащий момент его смогла выручить счастливая случайность. Впрочем, большинство самоубийств совершается не душевнобольными, а аномально предрасположенными лицами (психопатами). Процент самоубийств среди психотических больных по отношению к общему количеству самоубийств варьирует, согласно различным авторам, от 3 до 66. Груле утверждает, что от 10 до 20 % всех самоубийств происходит на собственно психотической почве. Самоубийства настоящих душевнобольных характеризуются особой жестокостью и упорством, с которым попытки повторяются после неудач. Часто психоз удается распознать по одному только этому признаку.
Тяжелые больные с острыми психозами часто совершают брутальные попытки самокалечения: они выкалывают себе глаза, отрезают пенис и т. д.
Существует множество психологических причин, побуждающих человека отказаться от пищи. осознанное намерение совершить самоубийство, полное отсутствие аппетита, презрение к еде, страх перед отравлением, реакция торможения на любое угощение (иногда такие больные могут принимать пищу в отсутствие посторонних), замедление любой психической жизни вплоть до полного ступора. Есть и такие больные, которые готовы отправить себе в рот любые, в том числе и несъедобные вещи — вплоть до испражнений и мочи.
Иногда больные впоследствии объясняют свой отказ от еды: «Я утратил чувство собственного тела и решил, будто я превратился в дух, живущий воздухом и любовью…»; «Я больше не нуждаюсь в еде, ибо жду рая, где буду питаться плодами…»; «В последнее время еда вызывает у меня отвращение; она мне кажется человеческой плотью или живностью, которая шевелится перед моими глазами…» (Gruhie).
Труды по криминальной психологии дают достаточно полное представление о преступлениях, совершаемых душевнобольными и психопатами.
Параноик с бредом преследования не только помешает объявления в газеты. сочиняет памфлеты, пишет жалобы прокурору, но и, в порядке «самозащиты». осуществляет самостоятельные шаги по подготовке убийства; он не только пишет любовные письма к знаменитостям, но и может напасть на улице на предполагаемую возлюбленную. Меланхолик в припадке отчаяния убивает всю свою семью, а затем и себя. Больных в сумеречных состояниях приступ жестокости может охватить в результате внезапного наплыва бредовых идей или какого-либо случайного стимула.
Особенную тревогу вызывает такое событие, как бессмысленное убийство, совершенное либо в состоянии, предшествующем шизофрении, либо на ранней стадии шизофрении. Мотивировка, судя по всем внешним признакам, отсутствует, деяние осуществляется с бесчувственной жестокостью, на смену которой не приходит ни понимание, ни сожаление. О совершенном говорится отчужденно и безразлично. Такие люди, будучи на самом деле больными, не распознаются как таковые ни своим окружением, ни — часто — врачами. Сами они считают себя вполне здоровыми, но по-настоящему понять содеянное не могут. Если диагноз находит подтверждение, то непременно с опозданием.
§2. Трансформация личностного мира
Любое живое существо и, в частности, человек живет в окружающем его мире (Umweit) — в том мире, который субъект воспринимает и осваивает, который активизируется в субъекте и сам, в свой черед, подвергается активному воздействию субъекта. Объективная среда (objek-tive Umgebung) — это все то. что присутствует с точки зрения наблюдателя, но не самого субъекта, который живет так, словно этой объективной среды не существует. Картина мира (Welthild) — это часть окружающего мира, осознаваемая человеком и обладающая для него реальностью. Содержание как окружающего мира, так и объективной среды шире, нежели картина мира в собственном смысле; в состав этого содержания входит все. что окружает человека и, не будучи им осознано, реально воздействует на его чувства и настроение — иначе говоря, все то что выступает в качестве его объективной среды, но выпадает из сферы его познания.
Конкретный мир личности всегда развивается исторически-, он непременно включен в соответствующую традицию и не может существовать вне контекста социальных и общественных отношений. Поэтому любой анализ жизни человека в мире и различий, касающихся восприятия мира разными людьми, должен иметь историческую и социальную природу. В нашем распоряжении есть множество исторически и социально обусловленных форм, именуемых согласно тому, какие проявления человеческой личности преобладают в данный момент, как-то: инстинктивный человек, человек, живущий экономическими интересами, человек власти, профессионал, рабочий, крестьянин и т. д. Объективно существующий мир предоставляет человеку пространство, внутри которого тот находит свои главные и окольные пути; это тот материал, из которого человек постоянно строит собственный личностный мир.
Исследование всех этих материй не входит в задачи психопатологии; тем не менее любой психопатолог должен ориентироваться в данной области и знать достаточно много о тех конкретных мирах, выходцами из которых являются его пациенты.
Возникает вопрос: могут ли происходить трансформации в психопатологическом смысле, существуют ли специфические «приватные миры» психотиков и психопатов? Можно ли говорить, что все «аномальные» миры — это лишь частные проявления форм и компонентов, которые. по существу, универсальны и историчны и, как таковые, не имеют никакого отношения к здоровью или болезни? Если это так, то аномальными могут быть названы лишь способы их проявления и особая, неповторимая специфика того, как они переживаются.
Так или иначе, задача постижения аномального личностного мира — в той мере. в какой его, в принципе, можно рассматривать в качестве объекта наблюдения, — представляет исключительный интерес. Повадки больного, его действия, характер его мышления и способы, с помощью которых он познает мир, вступают между собой в значащую связь начиная с того самого момента, когда мы получаем в наше распоряжение всестороннюю и целостную картину трансформированного личностного мира этого больного; при наличии такого общего контекста они становятся понятными, даже если ни о каких формах психологического (генетического) понимания структуры в целом говорить не приходится.
Необходимо учитывать следующее различение: с одной стороны, все множество отдельных личностных миров беспрерывно меняется и обретает определенное историческое многообразие под воздействием процессов, происходящих в сфере духовной культуры: с другой стороны. существует внеисторическое многообразие психопатологически возможного. Л. Бинсвангер напоминает нам об известном тезисе Гегеля. согласно которому личность тождественна своему миру. Но мир личности мы можем изучать либо как культурно-историческое явление, либо как явление психологического или психопатологического ряда. Если психопатологические картины мира — по своей природе внеисторические — представляют какой-либо интерес в аспекте истории и культуры. они становятся предметом исторического исследования; впрочем, однозначных решений в данной области найти пока не удалось.
(Личностный мир» как эмпирический факт — это явление субъективное и, одновременно, объективное. Общий психический склад субъекта вырастает до масштабов целого мира, который проявляет себя субъективно, в форме эмоционального настроя, чувств, состояний духа, и объективно, в форме мнений, содержательных элементов рассудка, идей и символических образов — подобно тому как из чувств рождаются мысли. которые, разъясняя эти чувства и оказывая на них обратное воздействие. усиливают их и тем самым расширяют масштаб их воздействия.
Когда именно «личностный мир» перестает быть нормальным? Нормальный мир характеризуется объективными человеческими связями. взаимностью, способной объединить всех людей; этот мир приносит удовлетворение, способствует приумножению ценностей и поступательному развитию жизни. Личностный мир мы можем считать выходящим за рамки нормы, если: (1) его генезис укоренен в событиях особого типа. которые могут быть распознаны эмпирически, — например, в шизофреническом процессе (даже если порождения этого мира носят всецело позитивный характер); (2) он разделяет людей, вместо того чтобы объединять их; (3) он постепенно сужается и атрофируется, утрачивая свойственное нормальному личностному миру приумножающее и возвышающее воздействие; (4) он совершенно исчезает вместе с чувством «надежного и безопасного обладания духовными и материальными благами, ощущением твердой почвы, в которой личность укоренена и из которой черпает силы для раскрытия своих возможностей, для развития, способного принести радость и удовлетворение» (Ideler). Человек, в раннем детстве разлученный с собственным миром, становится жертвой
