Джеймс Холлис - Грезы об Эдеме: В поисках доброго волшебника

Посвящается, как всегда, нашим детям:

Тарин и Тиму, Джонах и Сих,

и Николасу Джеймсу — с благодарностью.

А также моим коллегам

из Филадельфийского института Юнга

И замечательным людям

из Юнговского образовательного центра

г. Хьюстона, Техас

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

В так называемые Средние века коллективная фантазия о рае по существу стала компенсацией тех жестких, а иногда просто бесчеловечных условий, в которых людям приходилось постоянно заниматься тяжелым трудом, чтобы просто выжить. Если жизнь была такой невыносимой «здесь», значит, она обязательно должна была стать лучше «где-то там». Сегодня условия жизни в западном мире относительно комфортны по сравнению с теми тяжелыми временами. Хотя мы не достигли «рая для работающих людей», мы все же оказались к нему намного ближе, чем могли себе представить наши предки. Однако при всем этом благополучии и даже изобилии, имея возможность путешествовать по миру, получать любую информацию, покупать в магазине любые вещи и продукты вместо того, чтобы постоянно бороться за свое существование, почему мы все же несчастливы? Может быть, иллюзией является само представление о счастье?

Взглянув объективно на психику современного человека (в переводе с греческого «психе» означает «душа»), мы поймем, что материальное благополучие и изобилие ничего не говорят о глубине его внутреннего мира. Даже удовлетворив свои потребности, то есть обладая желаемой вещью, властью, деньгами, социальным статусом, мы осознаем, что удовлетворение, которое они приносят, оказывается очень кратковременным, ибо глубинные потребности нашей души — в поиске смысла жизни, в близости с другими людьми и в постоянном снятии с нее ограничений — не находят своего удовлетворения.

В результате глубокая пропасть между материальным благополучием и жаждой тоскующей человеческой души отчасти заполнилась идеей романтической любви, фантазией о поиске человека, который придал бы смысл нашей жизни и деятельности и удовлетворил бы наши глубинные потребности. Романтическая любовь стала неким подобием безусловной и непререкаемой идеологии и приобрела почти религиозный смысл.

На английском языке слова любовь (love) и влюбленность (being in love) пишутся и звучат почти одинаково, поэтому люди их часто путают, и эта путаница приводит к плачевным результатам. В этой книге я пишу о том, что каждый из нас несет в себе глубокую экзистенциальную травму, так называемую «травму сепарации». Будучи прочно связанными с матерью, находясь в ее чреве, мы внезапно отделяемся от нее во время родов, и тогда эта связь рвется и уже никогда не восстанавливается полностью. Поэтому глубинное стремление к воссоединению с матерью играет огромную роль в нашей жизни: оно проявляется и в употреблении наркотиков, и в поисках суррогатов этой связи в искусстве, и в уходе в религию, и — особенно в наше время — в романтической любви. Иными словами, идея романтической любви потому содержит в себе так много энергии, что она подпитывается из нашего глубинного и всеобщего экзистенциального чувства сепарации, и тех благ, которые мы получаем от современной цивилизации и культуры, совершенно недостаточно, чтобы восстановить эту утраченную вневременную связь.

Содержание книги «Грезы об Эдеме» составляют мои рассуждения о бессознательной религиозности любви в ее самых разных проявлениях. Ее название, разумеется, является метафорой, смысл которой — архетипическое стремление человека к возвращению «домой» и воссоединению с Другим. Романтическая влюбленность — это культурная форма такой «религии», ревностные приверженцы которой существуют во всем мире. Но влюбленность — это не любовь. Любовь, конечно же, существует, но достичь ее очень трудно, а в процессе ее достижения приходится решать очень много проблем.

Эта книга написана для того, чтобы понять очень важные вопросы, связанные с психодинамикой межличностных отношений, и по возможности максимально их прояснить, чтобы каждый из нас постарался наиболее полно осознать свои отношения с окружающими. Задуматься над тем, кто мы и что происходит у нас внутри и в наших отношениях с другими, — это, наверное, самое лучшее из того, что мы можем сделать для другого человека: жены, друга или ребенка. Не осознавая той «внутренней программы», которая заложена у нас глубоко внутри, мы можем причинить вред тем людям, которым мы говорим о своей любви. В процессе борьбы со своими внутренними «спутниками» мы освобождаем свои отношения с другими людьми для проявления того самого важного и самого редкого чувства, которое мы называем любовью.

Джеймс Холлис Хьюстон,

штат Техас, США

Сентябрь, 2005

ПРЕДИСЛОВИЕ: КАРДИНАЛ ЗА МОИМ ОКНОМ

В моем домашнем кабинете две с половиной стены стеклянные, а на стенах, где нет окон, висят книжные полки и картины. Вот уже два года к моему окну прилетает птица — самец-кардинал — и стучит клювом в окно, и это происходит регулярно — два, а то и четыре раза в день. Хотя у меня на подоконниках всегда что-нибудь стоит, указывая на возможное препятствие, птица уже много месяцев практически ежедневно продолжает стучать клювом в мое окно. Сейчас уже и мои пациенты привыкли к ее шумному появлению. Одна моя пациентка, которая пыталась установить близкие отношения с очень напуганным и пассивным мужчиной, глядя на этого кардинала, однажды сказала: «Я так же, как он, бьюсь головой о какую-то невидимую стену. Я его вижу, но не могу до него достучаться». В тот день кардинал оправдал свое «священное» имя, ибо женщине многое стало понятно и она даже посмеялась над собой.

Некоторые самозваные орнитологи придумывали разные теории, объяснявшие такое поведение кардинала. Одни считали, что он очень агрессивен и желает подраться с себе подобным, отражение которого он видел в оконном стекле. Другие давали прямо противоположное объяснение, с которым был согласен и я, независимо от того, соответствовало ли оно действительности. Они считали, что кардинал потерял свою спутницу и ему казалось, что он нашел ее. Полный радости и неутоленной страсти, он периодически устремлялся к ней и каждый раз, оглушенный, отскакивал назад. Года два назад я видел его подругу и весь его выводок, но с тех пор подруга больше не появлялась, поэтому второе объяснение было мне гораздо ближе и не давало покоя. Если это действительно так, то такая картина не может не вызывать душевной боли. Значит, он такой же, как и мы.

Хотя было понятно, что он упорно не желает менять свое поведение и смириться с потерей, я продолжал фантазировать, что он сможет все-таки осознать происходящее, то есть понять, что он очарован своим отражением в оконном стекле. Я фантазировал о том, что он точно знает: его спутница покинула его навсегда, но он продолжает стучаться в эту невидимую стену, потому что продолжает ее искать и не теряет надежды. И так будет всегда.

Во время Второй мировой войны, когда я был еще ребенком, существовала очень популярной песня «Час пробил». В ней были строки, которые врезались мне в память:

Скоро ты будешь плытьГде-то в далеком океане.И там вдалеке,Пожалуйста, помни обо мне.А вернувшись, ты увидишь,Что я тебя жду.

Я специально приходил на перрон, чтобы видеть, как уезжали на фронт солдаты и матросы, и понимал, что означали публикуемые в газетах списки убитых, раненых и пропавших без вести, а также золотые звезды, которые появлялись на окнах*. Почему-то (я могу лишь догадываться о причине, но не могу ее понять) я однажды запел эту песню на улице и громко разрыдался, но при этом мне совсем не было стыдно. Только сейчас я могу сказать, что тогда, задолго до полного осознания смысла привязанности и потерь, тревоги сепарации, тоски и невосполнимой утраты я каким-то образом понимал, что в этих строках песни выразилась вся глубина нашего душераздирающего странствия.

Даже сейчас, когда я пишу эти строки, кардинал продолжает биться в стекло, не прекращая своих тщетных усилий. Так же, как мы.

ВВЕДЕНИЕ

Все отношения начинаются и заканчиваются разрывом, отделением, сепарацией. Кровеносная система матери соединяет нас с пульсом и ритмом космоса. Затем мы разрываем связь с Матерью, отделяемся от космоса, отделяемся от богов, отделяемся навсегда. И мы завершаем все отношения с людьми посредством отделения, которое мы называем смертью. Эта жуткая, ухмыляющаяся гостья является даже на брачную церемонию, напоминая счастливой паре, только что поклявшейся во взаимной и вечной любви, что, дав эту клятву, каждый из них дал свое согласие на потерю другого.