Вадим Шлахтер - Разорви себе мозг! Путь в мир без страха, или Жизнь и приключения Влада Штангера
■ проиграл две войны (в каждой из которых мог победить);
■ просовокуплял страну;
■ погубил всю свою семью;
■ сам сдох, как собака?!
Полагаю, что его можно назвать низменным существом. Ублюдком.
Но Раша с какого-то фаллоса провозгласила его святым! Владу казалось, что вокруг него заговор идиотов…
Изобилие дворянчиков пролетарского происхождения, повылазивших из болота на паркет после крушения Директории…
Сколько ни сталкивался он с дворянчиками – все они оказывались дегенератами и ублюдками.
И слюни умиления 1913 годом Влада не умиляли.
Влада скорее восхищала крутизна красных.
Десять тысяч большевиков, из них 9900 – евреев (Троцкий, Чичерин, Плеханов, Рыков, Каменев, Зиновьев, Дзержинский, Урицкий и прочие):
– Царя (святыню рашенов) шлепнули!
– Попов (крапивное семя) перебили как блох!
– Тридцать миллионов рашенов в гражданскую перебили (стравив друг с другом)!
– Всех дворянчиков или пинками в зад выгнали из страны, либо выморили голодом в Военный Коммунизм (карточки продовольственные лицам непролетарского происхождения не давали)!
– Германию на колени поставили?
– Рашенов с германцами стравили?
– Двенадцать миллионов германцев за шесть миллионов евреев убили?
Так кто крутой?!
Как-то Влада познакомили с какой-то дворянской сволочью. Сволочь начал мести какую-то хрень о благородных предках, Влад сказал, что все его предки состязались в чистоте вылизывания царских сапог и жоп. А в основном были ублюдками кучеров и холопов.
Дворянчик стал нервничать и вопить о дуэли. Влад предложил кинжалы, сабли или карабины. Какой-то тип зашептал на ухо ублюдку. Влад услышал «спецназ и мастер спорта».
Дворянчик передумал и спросил:
– А кто твои предки? Ответь!
– Я САМ ВЕЛИКИЙ ПРЕДОК ДЛЯ СВОИХ ПОТОМКОВ! С меня мой род начинается, а тобой, педиком, твой род закончится!
А когда прочие стали просить Влада рассказать о предках, Влад сказал:
– Да плевать, кто мои предки были – герои или говнюки! Хорошо, расскажу.Хранится у моей родни сабелька, русским царьком пожалованная в 1856 году моему предку с такой же фамилией, как у меня, «За храбрость». Царек сабельками такими не разбрасывался. Сабелька младшего офицерского состава. От прапорщика до штабс-капитана. То есть, был предок из простых. И дворянство у него, если и было, то пожалованное за заслуги, а не потомственное.
А другой мой предок стоял за правым плечом ордынского хана и Коран ему читал и толковал.
А когда прорубался хан сквозь строй русских дружин, держал над ханом щит, отбивая русские стрелы и сабли…
А еще один предок жил жизнью тихой и спокойной, но со всего мира раввины приходили его мудрое слово послушать.
А другой предок по Дону и Волге гулял так, что казаки до сих пор о нем песни поют. А уроды хлебают свинячье пойло, его именем названное…
И угодно было судьбе, чтобы четыре эти линии пересеклись на мне.А может, – засмеялся Влад, обведя взглядом заслушавшихся, – я все это только что выдумал! Влад Штангер – мой псевдоним! А сам я – Саша Писюков из деревни Гадюкино! И предки мои говно за помещичьими коровами выносили. И в этом же говне спали. Только мне это тоже пофиг!
А как-то Влада познакомили с внуком одного дворянчика-режиссера (по слухам, любителя мальчиков). Патриция хренова! Дворянчика, большевиками недорезанного!
Этот мудень понес какую-то фигню о дворянстве и монархии.
Влад высказался в духе, что над людьми единственный царь – это Бог!
И величать царем какого-то человечишку – богохульство.
О родине Влад высказался так:
– Для каждой обезьяны родина – это территория, помеченная мочой главной обезьяны стада. Покидать ее можно только с разрешения главной обезьяны стада. Защищать ее – священный долг и почетная обязанность каждой обезьяны. А я вам не обезьяна! И моя Родина – Земной Шар! Я границы себе не устанавливал.
– Я не могу здесь больше находиться, – сказал ублюдок. – Честь имею.
– Пошел на х..! – сказал Влад и подумал: «А заодно прихватил бы с собой всех дворян, монархистов, пидорасов, и нацистов!»
Влад не любил дворянство…«Уазик»
Влад любил дорогу.
Как убегающую вдаль, так и несущуюся под колеса.
Была в наматываемых на кардан километрах какая-то высшая магическая прелесть.
Как-то однажды Влад гнал машину без остановок (кроме заправок) 36 часов.
Влад по военной службе вспоминал добрым словом «уазик». Надежное крепкое, мощное, проходимое чудовище. На огромных колесах «Тундра».
И еще Влад хотел поменять бампер. Вместо него – приварить рельс. Выкрасить в красно-белую полосу, как шлагбаум. И на передних дверцах – какую-нибудь «правильную» эмблему. Это будет «круто». Не стильно, не гламурно. Но очень «круто»!
Влад выбрал по каталогу модификацию. «Командирский джип» на «плоских» мостах. Но за ним надо было ехать в Ульяновск.
«Фигня! – решил Влад, – Тысяча восемьсот километров. Туда на поезде, оттуда на “уазике”. Легко!».
Поездка в поезде не оставила отпечатка в памяти. Болтовня попутчиков, хлебавших свинячье пойло.
Чуткий сон на верхней полке. Остановка.
Толпы вокзальной шушеры.
Таксисты: «Такси недорого».
Кидалы: «“Уазы” новые…»
Нищие: «Подайте на хлебушек!»
Проститутки: «Мужчина! Девушку не желаете?»
Менты: «А документики предъявим, гражданин!»
«Не надо такси. Сам катайся на новом “уазе”». Пошли, я тебе куплю хлебушек. Не хочешь? Деньги хочешь? На х. й иди! Девушек не желаю. Хочу верблюдицу. А на хрена тебе документик? Ты читать-то умеешь? Ладно, смотри!»
На заводе – офигенная очередь. И модель, которую отложили для Влада, уже куда-то ушла.
Зато при заводе маленькая жульническая фирмочка, где есть все. Но нужно доплатить пять процентов.
– Хрен с вами, ублюдки, – решил Влад, – покупаю.
Подписав море бумажек, написав кучу расписок, устав, как Лев Толстой после «Войны и мира», Влад стал, наконец, собственником вожделенного агрегата.
Двое унылых работяг, подгоняемых окриками Влада промазали и затянули все, что надо промазать и затянуть. Дали канистру. Залили бензин. В бак и канистру. Влад отсыпал им тоже немного денег. Довольно урча, работяги потянулись к кормушке и поилке.
Влад сел за руль и выехал с завода.
Поражали тугой руль (конечно, без гидроусилителя) и тугое сцепление. А может быть Влад просто расслабился от мирной жизни…
На выезде из города Влада остановили гаишки.
Две одутловатых морды с заплывшими от пьянства и лжи глазами. Один долго изучал документы Влада.
– Оружие есть?
– Нет.
– А разрешение есть!
– А разрешение есть!
– Давай, показывай.
– Из оружия у меня только член. Предъявить?
– Умный очень? А ну, вылезай из машины. Досмотр будем делать.
Ошмонав машину, сумку Влада, самого Влада, менты не нашли ничего. С сомнением качая головой, отпустили.
Влад поехал дальше. Недалеко. В лучших разбойничьих традициях трассу перегораживали несколько бревен. Узкий проезд прямо перед Владом перегородил «камаз». Сзади «уазик» подперли две девятки с бритыми провинциалами.
Окна в «уазике» конструктивно не открывались. Только форточки. Влад открыл форточку и извлек из-под металлической панели прилепленную им туда изолентой штуку. Штука называлась «ручка-пистолет». Делается так: берется «сигнал охотника». Вытачивается стальная трубка с резьбой с одной стороны калибром, пардон, диаметром, 5,6 мм. В нее вставляется мелкокалиберный патрончик. И она ввинчивается в «сигнал охотника».
Получается однозарядный пистолет калибра 5,6 мм – мелкашка. Неточный. Ненадежный (так как рашенские патроны – дерьмо, а других было не найти). Владу, имеющему подготовку токаря, выточить такую фигню – не проблема. А спрятать под панелью так, чтоб легко достать, но чтоб тупые псы не добрались, – тем более не проблема.
Влад прицелился, насколько возможно и выстрелил. Грохнул выстрел и посыпались стекла в «камазе». Задним ходом Влад помял одну «девятку».
И услышал крик: «СУКИ МЕНТЫ! СКАЗАЛИ, ЧТО ОН ПУСТОЙ, А У НЕГО ВОЛЫНА!!! СУКИ! СУКИ! СУКИ!»
– Да, – сказал Влад, – дас ист нихт коррупция… Мент и бандит – близнецы-братья…
«Девятки» и целая, и помятая, сдали назад. Из КАМАЗа выскочил шоферюга и, смешно вскидывая колени и жопу, побежал прочь.
Влад аккуратно объехал КАМАЗ и поехал дальше. Где-то возле Клина он сбил зайца. Прыгучий гад вынырнул сбоку с быстротой каратиста, и шмякнулся о бампер. Влад вылез, поискал, но не найдя зверюгу, поехал дальше.
А после 30-часового марафона Влада накрыли глюки. То, когда он смотрел на дорогу, ему мерещилась голая девушка, сидящая рядом. Скосит глаза – исчезает. Опять взгляд на дорогу – появляется…
То мерещилось, что асфальтовая дорога встает стеной пред ним, и сейчас он в нее врежется…
А то вдруг казалось, что он уже давно умер, и теперь его постигло наказание —
