Игорь Переверзев - Странные люди

Как бы там ни было, все равно приходит момент, когда понимаешь, что надо все же учиться прощать, раз уж дело зашло так далеко. Это сложно и не всегда оправдано и даже не всегда нужно, но почему-то ты начинаешь вспоминать, что умел любить что-то или кого-то просто так… все же трудно не забывать такое, хоть и часто с нами такое случается равно обратное. Сложно бывает также вдруг уговорить себя перестать читать, изучать, сравнивать, писать, слушать…

Ведь ты же знаешь, что слишком дорого для тебя все то, чего ты добивался такими усилиями, про которые никогда не вспоминаешь ни сейчас, ни потом, когда делаешь вещи, которые заставляют тебя жить вообще в каком-то другом совсем отдельном мире. И ты все равно должен ответить себе на этот вопрос: если во всем этом смысл, и не поздно ли задавать такие вопросы себе? Теперь-то я знаю, что прощать надо будет тех, кто точно виноват и виноват не меньше тебя, но после становится ясным, что виновны вообще все другие, хотя бы в силу того, что и у них есть свои первопричины абсолютно на все. Не стоит только, рассудив и подумав обо всем этом, теперь вести себя как Толстой. Не стоит обманываться и бояться этого признания, что и ты виноват и поздно бывает, и лучше бы некоторых людей оставлять в своем сердце и уважать, но держаться от них подальше. Родители рожают детей, а не наоборот, курица несет яйца, а из семечки вырастает тыква. И последовательность эта есть почти во всех вещах, что попадает под понятие «жизнь».

Глава 7

«Я не бегу от близости людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество»

Перечитайте еще раз эпиграф, мои друзья. Да, внешность автора этих умных и страшных вместе с тем строк – поражает и сокрушает одновременно. Причем, поражающий эффект от этих сентенций сравним с фото Ницше и его неизменных, нелепых усов. Конечно, у каждого есть куча мыслей, а есть те, которые ежели кому и не подходят, они просто не нужны, а иногда, быть может, просто не осознаны тем, кому нужны. Так вот это как раз слова верные, а вот красивые выражения, все эти эпиграфы нужны не для того, чтобы написать перед очередной главой что-то слишком уж умное, нет. Они лишь помогают понять и размышлять самому автору, если он не выжил из ума, конечно, и не задумал таким способом украсить свой текст за чужой счет.

Это правило понимания емких фраз и законов – главное в деле познания любой истины, я проверил лично, и это несомненно так. Не всегда и не все умное приятно, но также ведь и красота – это не всегда синоним доброте и добродетели, правда ведь?

Глава 8

«Сострадание – это нередко способность увидеть в чужих несчастьях свои собственные, это – предчувствие бедствий, которые могут постигнуть и нас».

«Хроническое невезение». История болезни. Есть два основополагающих закона: один общий, другой частный. Согласно общему, каждый может, если постарается, добиться того, чего хочет. Согласно же частному, каждый человек в отдельности является исключением из закона общего.

Именно так мы, «умники», и делаем – бегаем по песку в поисках алмазных россыпей. А дурак – останавливается где попало и «тупо» роет вглубь, пока не наткнется на золотую жилу. И «дурак» получается уже и не дурак вовсе, а человек, сумевший не допустить засорения своего сознания правилами, придуманными кем-то для оправдания собственной беспомощности, и избежать зависимости от требований, основанных на несовершенных «общечеловеческих» законах. И именно благодаря этому такой – нашедший свою удачу. Он, возможно, сам того не подозревая, следует простейшей системе, основанной на том, что дважды два – всегда четыре; системе, признать существование которой нам не позволяет наша «разносторонность». Нет, мы тоже знаем, что дважды два – четыре. Только нам этого мало. Мы – умные, нам «положено» больше. А «больше» – не будет. И если вы хотите добиться успеха, начните с того, что перестаньте желать ненужного, стремиться к тому, что именно вас счастливым никогда не сделает. Очистите свой «внутренний дом» от мусора, и вам сразу станет легче дышать.

Эта книга началась с небольшого радостного периода, когда я попробовал вкус победы. Однако, после проведения месяца в состоянии счастья, все вдруг сменилось мраком и ужасом. Тот памятный месяц после выхода моей первой книги стал таким счастливым похоже лишь за тем, чтобы я сделал последнее усилие над собой и понял, что времени разобраться в себе у меня больше не будет. Основная часть книги – это месяца два операции по спасению самого себя. Я много знал и не меньше попробовал на себе, но еще не осознал сути всего, что сам сказал здесь. За этот период произошло много странного и удивительного, необычного вначале, но закономерного и понятного мне теперь. Так, наверное, случится у каждого, кто проблему обид и всех ее производных все же поставит на место (но уже не на первое) и многое поймет о себе сам. Думаю, у вас это полегче все пройдет, и я могу лишь поделиться тем, что и как было в тот период у меня в жизни.

Я сравнивал в этой работе Толстого и Кинга, приводил примеры практики собственного самоанализа и знаний из книг Блейера и Зигмунда Фрейда. В тот период я читал в среднем по 1 книге в день и примерно год почти не спал: все подбирался к сути проблемы, чтобы однажды решить ее. Во мне копились противоречия, которые в любом бы из вас копились хотя бы из-за таких огромных объемов информации, которые каким-то образом иногда нами усваиваются. Хотя странным является то, что читаешь-то ты уж точно не для комиссии книги Гиннеса, а просто пытаешься все быстрее анализировать данные и найти недостающие детали этого странного и запутанного клубка из собственных неудач и потерь.

Тогда я зубами вцепился в нашего именитого Толстого, глотал все эти его красивые афоризмы, как семечки, понимая их совершенно четко. Но, как всегда, я понял, что просто обманул себя снова. Даже когда мне нравились его четкие выражения на все случаи жизни, я чувствовал, что слишком много тот рассуждает и каждым своим письмом, рассказом и статьей лишь скрывает собственные несчастья, о которых он знал, как никто другой и мог наверняка объяснить, что к чему, сделав понятным каждому. Но он не говорил правды – это очевидно, и я сокрушался, почему же он так упорно ни черта не сделал с собой и всю жизнь бегал от того, что понимал предельно ясно?! Теперь-то я знаю, что он просто пошел по пути большинства философов, не имеющих представления о восточных толкованиях жизни? Или он не знал о Фрейде, которого наверняка побаивался, и уж точно употреблял, но не сказал об этом ни слова, о похожем на пищевую соду веществе, которое Фрейд очень любил и про которое сказал ровно то, что есть на самом деле. И также мог сделать Толстой, будучи одаренным и имевший в то время все возможности, чтобы стать не автором очередного советчика, а написать то, что реально помогло бы всему следующему за ним поколению, потому как русские его читатели – народ в то время почти на 100 процентов грамотой вообще не владел. Классика.

Этот великий наш писатель говорил также и про «сумму сознаний», и «сумму физических тел» и называл все эти вместе взятые суммы – жизнью. Но и здесь его методика не сработала. История его кончины очень трагична и во многом показательна, к сожалению… Он всю жизнь перебирал все, что можно, и пихал в свою бесспорно умнейшую голову, и знал, разумеется, очень и очень, и очень много всего разного и интересного, и почти обо всем. Но в душе (да, я настаиваю на этом и это мои личные умозаключения) он всю жизнь ненавидел бедных и даже строил для них бесчисленные и бесплатные столовые, открывал школы для детей бедняков, в общем, много чего делал этот парень на манер благотворителей и филантропов, этих, по большей части, людей алчных и беспардонных.

Толстой признавал, что нет греха, которого бы он не попробовал в жизни, но нигде не осмелился описать все свои опыты с пороками. Согласитесь, только этого бы действия хватило бы на то, чтобы включить свое имя в число праведников, таких как Фома Аквинский или Святой Августин, но вместо этого он пошел легким (в его положении, конечно) путем. Отказав себе в такой возможности, которую этот умный и все понявший в жизни человек мог себе позволить, будучи на своем веку неприкасаемым почти абсолютно и имевший возможность говорить все, что душе угодно, включая даже Правду, вместо всего этого он предпочел легкий путь. Повторяю, легкий именно в его случае…

К примеру, он отказывался от Нобелевской премии по литературе множество раз (Википедия рассказывает о 16 подобных случаях). Также, старик много писал и говорил о скромности и о всякой добродетели вообще, но он же написал Отца Сергия, например, где не только опровергал собственные умозаключения, такие, как мысли относительно церкви и ее прихожан, то уверовав в бога, то покидая его… и он же перевоплотился в этой своей прекрасной написанной работе в красивого парня из дворянского рода, который по сценарию этой истории рискнул отказаться от всех земных благ и найти бога. Найти там, где его нет. Очень жаль, но и там Лев Николаевич ничего не нашел. Перечитав в итоге все его книги и рассказы, повести и письма к кому только можно (по большей части адресованные его приятелю Черткову), я понял, как страдал этот некрасивый внешне и вгоняющий себя в безумие гений.