Джозеф Халлинан - Почему мы ошибаемся. Ловушки мышления в действии
Нам кажется: если уж суждено ошибиться, то лучше не сделать ничего, чем сделать что-то неправильно.
Полученная в ходе последующих опросов участников эксперимента информация оказалась даже более любопытной: вероятность изменить правильный ответ на неправильный вызывала у них намного большую досаду и сожаление, нежели перспектива оставить ошибку, не сменив неправильный ответ на правильный. Иными словами, о бездействии люди сожалеют меньше, чем о действии, несмотря на то что в обоих случаях они в итоге давали неправильный ответ.
Задача Монти Холла
Ученые сталкиваются с данным феноменом настолько часто, что даже дали ему название – «парадокс Монти Холла» (в честь легендарного ведущего некогда знаменитой телеигры Let’s Make a Deal [ «Давайте заключим сделку»]). Люди старшего поколения, должно быть, еще помнят эту передачу (ее транслировали в середине 1970-х). Участники игры каждый раз сталкивались с одной и той же дилеммой – взять то, что находится за первой дверью, или оставить то, что уже есть?
Впрочем, ответы студентов поставили перед учеными очередной важный вопрос: не приводит ли большее или меньшее сожаление к тому, что мы по-разному вспоминаем одни и те же события? Представьте, например, что вы сдаете экзамен и у вас есть всего два варианта выбора: преодолеть первое побуждение, изменить первоначальный ответ и решить задачу неверно или остановиться на первом варианте, причем ответ все равно будет неправильным. Как думаете, вы запомните оба события совершенно одинаково?
Некоторые ошибки запоминаются лучше других
Чтобы прояснить этот момент, Крюгер раздал студентам вопросы из двух реальных тестов: SAT, который сдается при поступлении в университет, и Graduate Record Examination (GRE), сдаваемый при поступлении в аспирантуру, магистратуру или на иной последипломный курс обучения в вузе. Когда у испытуемых оставалось по два варианта ответов на каждый вопрос, Крюгер просил их отметить, какой из них был первым, инстинктивным. А затем, почти через месяц, спросив у студентов, как они отвечали на задания тестов, он выявил весьма заметную предвзятость в запоминании ими этих событий, вызванную, без сомнения, чувством сожаления. Как вы уже понимаете, проанализировав ответы на тесты, Крюгер обнаружил, что студенты, упрямо державшиеся за первоначальный вариант, чаще отвечали неправильно, чем те, что меняли его. Но самое любопытное, запомнили они совсем не это. Когда исследователь спрашивал участников эксперимента, насколько часто они меняли первоначальный ответ и ошибались, они давали явно завышенную оценку. А когда их спрашивали, как часто они оставляли первоначальный ответ, вследствие чего отвечали неверно, ситуацию они явно недооценивали.
Вывод? Студенты запоминали сохранение первоначального ответа как более удачную стратегию, чем она была на самом деле. Такой склонностью нашей памяти к искажению, утверждает Крюгер, в определенной мере объясняется и то, почему люди упрямо верят, что оставить первый ответ лучше, чем изменить его. По словам исследователя, «парадокс в том, что даже если фактический результат ясно подтверждает, что так стоит поступать чаще, память упорно подкидывает нам совершенно противоположные факты».
Примечания к Главе 3
Глава 4
Мы все носим розовые очки
КАКОЙ ПОСТУПОК ВЫ назвали бы самым глупым и бессмысленным? Скорее всего, перечислять возможные варианты придется долго.
Миллиардер, магнат и владелец казино Стив Винн 30 сентября 2006 года предложил свой весьма любопытный вариант. В тот день в его офис в Лас-Вегасе заглянули несколько знаменитых друзей, в том числе радиожурналистка Барбара Уолтерс и писательница Нора Эфрон. Винн, известный коллекционер произведений искусства, воспользовался этой возможностью, чтобы показать им одно из своих ценнейших сокровищ – портрет любовницы Пикассо Мари-Терез Вальтер кисти великого художника. Картина, написанная в 1932 году, называется «Сон». Это эротическое полотно примечательно многими деталями, и не в последнюю очередь тем, что голова женщины поделена на две части, одна из которых изображает пенис. (Если вы бывали в Лас-Вегасе, то могли видеть это произведение искусства – когда Винн владел Bellagio Hotel and Casino, картина выставлялась в тамошнем музее.) Впрочем, и без этого пикантного элемента портрет считается одним из величайших и ценнейших шедевров в мире искусства.
За день до прихода упомянутых выше гостей Винн согласился продать картину руководителю влиятельного хедж-фонда, миллиардеру Стивену Коэну, за колоссальную сумму в 139 миллионов долларов, то есть на четыре миллиона дороже, чем когда-либо вообще было заплачено за любой предмет искусства.
Что же случилось дальше? Хвастаясь картиной перед друзьями, Винн взмахнул правой рукой и проткнул полотно локтем.
«Вот черт, что же я наделал!» – воскликнул он. Так, во всяком случае, рассказывала об инциденте в своем блоге Нора Эфрон[12].
Однако сам Винн описывает происшествие иначе. В интервью, опубликованном несколько месяцев спустя (после того как владелец шедевра подал страховой иск в компанию Lloyd’s of London), он говорит, что высказался в тот момент намного деликатнее: «Я просто повернулся и сказал: “О Боже! Ну как такое могло случиться?”»
Разница в формулировках, возможно, не слишком велика, но весьма красноречива. Дело в том, что, оценивая свои поступки и действия, мы обычно надеваем розовые очки. Не то чтобы мы намеренно стараемся исказить события, просто склонны представлять собственные слова и поступки в более выгодном свете, нежели о них поведает блогер, которому довелось при этом присутствовать.
Мы запоминаем лучшее
Чтобы продемонстрировать этот факт, позвольте задать вам вопрос, на который каждый способен ответить вполне объективно, правда, при условии, что у него сохранились старые табели успеваемости. Итак, как вы учились в школе? Скорее всего, не так хорошо, как вам запомнилось, по крайней мере подобный вывод можно сделать, проанализировав результаты эксперимента, в котором приняли участие студенты Уэслианского университета Огайо.
Молодых людей попросили вспомнить свои школьные оценки, после чего исследователи сравнили ответы с фактическими данными успеваемости в средней школе. Примерно 29 процентов оценок, которые вспомнили студенты, не соответствовали действительности. (Впрочем, их результат был более точным, чем итоги аналогичного опроса немецких студентов, у них неправильными оказались 43 процента ответов). И обратите внимание, что участников эксперимента просили вспомнить не какой-нибудь эпизод из древней истории; от первокурсников и второкурсников университета требовалось всего лишь рассказать, как они учились в средней школе несколько лет назад.
Кроме того, любопытно, что подавляющее число респондентов завысили, а не занизили свои оценки. И вполне ожидаемо, они запоминали хорошие оценки лучше, чем плохие. Точность запоминания высших баллов составляла 89 процентов, а низших – всего 29 процентов. И ошибки были не единичны. В целом 79 из 99 студентов завысили свою успеваемость в школе. Занизивших же было так мало, что для значимого обобщения это число нет смысла и упоминать[13].
Точность запоминания высших баллов составляла 89 процентов, а низших – всего 29 процентов.
Результаты эксперимента в Уэслианском университете вряд ли можно назвать уникальными. Как показывает жизнь, люди очень часто вспоминают прошлое в положительном, лестном для себя свете. Например, родители спустя годы склонны описывать свои методы воспитания так, словно они всегда действовали по рекомендации опытных педагогов, в отличие от того, как было на самом деле. А любители азартных игр намного лучше помнят свои выигрыши, чем проигрыши. И, как мы с вами сейчас убедимся, почти все люди не слишком точно оценивают собственную привлекательность.
Тенденция к приукрашиванию настолько сильна, что распространяется даже на то, как мы видим самих себя. Не так давно Николас Эпли из Чикагского университета и Эрин Уитчерч из Университета Вирджинии провели ряд экспериментов, которые продемонстрировали, что люди обычно считают свою внешность более привлекательной, чем это есть на самом деле. Исследователи просили участников эксперимента выбрать собственные фотографии из длинного ряда изображений. И люди находили свои портреты гораздо быстрее, если перед этим фото подверглось компьютерной обработке, сделавшей лицо запечатленного на нем человека на 20 процентов симпатичнее. Мало того, когда испытуемым показывали приукрашенные, ухудшенные и нетронутые фотографии их собственных лиц, они чаще называли настоящей именно первую версию. (Любопытно, что при просмотре фото другими людьми подобной тенденции не наблюдалось.)
