Ирина Семашко - 100 великих женщин
Летом 1915 года муж Холодной был тяжело ранен. Не обращая внимания на уговоры и опасения близких, оставив денежную работу, Вера отправляется на фронт. В госпитале восходящая звезда не отходила от постели раненого, и хотя надежд на выздоровление было мало, Вера Васильевна помогла вырвать мужа из объятий смерти.
По возвращении в Москву Холодная вновь погружается в каждодневные съёмки. Свет юпитеров слепит глаза, делает воздух на студии спёртым — нечем дышать, грим оплывает на лице, но фабрика кино не знает передышки. «Звезда» обязана была поддерживать свою популярность, выдавая «на гора» все новые и новые фильмы.
Одним из самых значительных режиссёров в творчестве Веры Холодной стал П. Чардынин. Ему принадлежит легендарная лента «У камина», идея которой навеяна одноимённым романсом. Сюжет её прост: верная, любящая жена, поддавшись минутной слабости, изменяет мужу и расплачивается за это жизнью. Популярность фильма была невероятной и необъяснимой, особенно если учесть тот факт, что демонстрировался он в самые напряжённые месяцы социальных катаклизмов 1917 года. В некоторых городах лента шла в переполненных кинотеатрах по 100 дней кряду. Авторы вынуждены были снять продолжение понравившейся истории. Но так как без Холодной этого делать не имело смысла, а героиня Веры Васильевны в конце прошлого фильма умерла, то сценарист придумал хитроумный ход. Князь Пещерский, погубивший несчастную женщину в первой ленте, встретит на кладбище её двойника. Конечно же, события разворачиваются ещё более трагические, чем в фильме «У камина», и, конечно же, зритель с удвоенной силой штурмует кинотеатры. В Харькове при демонстрации ленты «Позабудь про камин — в нём погасли огни» (так назывался второй фильм) публика в очереди за билетами едва не разнесла вдребезги здание кинотеатра. Только подоспевший отряд конных драгун спас администрацию от разъярённых поклонников Веры Холодной.
В последние годы своей творческой деятельности актриса часто участвует в концертах. Однажды в гости к Вере зашёл солдат, принёсший ей письмо с фронта от мужа. Так они познакомились — Вера Холодная и Александр Вертинский. С «подачи» знаменитости никому не известный молодой певец получил возможность выступать в Театре миниатюр. Да и Вертинский не остался равнодушным к обаянию Веры. Множество прекрасных песен посвящены «королеве экрана» — «Лиловый негр», «В этом городе шумном…», «Где вы теперь?». С Вертинским Вера Васильевна часто выступала в госпиталях и на благотворительных концертах. Словно предвидя скорый конец актрисы, певец написал удивительную песню: «Ваши пальцы пахнут ладаном». Конечно, при жизни он не решился посвятить эти строки актрисе, но едва он получил телеграмму о смерти Холодной, как тут же сами собой на листе бумаге, где была записана песня, родились слова: «Памяти Веры…»
Она умерла в Одессе, куда студийная группа выехала на натурные съёмки. Умерла, простудившись на концертах, от «испанки» — тяжёлой формы гриппа. В её послужном списке около 40 лент, но, по некоторым данным, многие фильмы были вывезены за границу владельцем кинофабрики Харитоновым, и потому исследователи предполагают, что фильмография Холодной, вполне возможно, составляет восемь десятков названий.
Веру Васильевну похоронили в Одессе, вернее, её тело было забальзамировано и помещено в часовенку на Христианском кладбище с тем, чтобы при более благоприятных обстоятельствах перевезти его в Москву, но обстоятельства так и не стали благоприятными, самый верный её друг и почитатель Владимир Григорьевич Холодный скончался спустя несколько месяцев после смерти жены. А гроб оставался в часовне до 1931 года, пока на месте кладбища, по обыкновению большевиков, не решили разбить парк. Тело Веры Васильевны исчезло.
Так, из материальных свидетельств её существования на этой земле остались лишь несколько десятков метров затёртой плёнки, на которой всплывают словно из небытия пронзительные, чарующие глаза Веры Холодной…
МЭРИ ПИКФОРД
(1893—1979)
Американская киноактриса. Мировую известность получили фильмы, в которых Пикфорд варьировала сентиментальный образ скромной, добродетельной девушки-подростка: «Бедная маленькая богачка», «Длинноногий папочка», «Полианна» и др.
Ни одна актриса немого кино не обладала такой славой и не вызывала у кинозрителей всех стран такой любви, как Мэри Пикфорд. Наверное, некоторые исполнительницы очаровывали своей красотой сильнее, чем наша героиня, и потрясали больше, чем она своим талантом, но никто не был так близок, понятен зрителю и так любим, как Мэри. Она была «своей в доску», простая и доступная, ничуть не похожая на «звезду». Голливудская реклама (да и сама Пикфорд) часто подчёркивали, что актриса играет самое себя, роль Золушки, чистой и наивной, пережившей фантастический взлёт от нищеты и безвестности к мировой славе и миллионным доходам. Весь образ существования Мэри в Голливуде был принесён в жертву «розовому» имиджу — Мэри не имела права посещать рестораны, носить эффектные драгоценности, надевать декольтированные платья. Ей, согласно юридическому договору с кинокомпанией «Феймос Плейерс», запрещалось бывать в обществе актрис, исполнявших роли слишком самостоятельных и легкомысленных женщин. Звезда и её образ должны были слиться в единое целое.
Маска Золушки вознесла Пикфорд на вершину славы, но, как в хорошем средневековом романе, она же и погубила её. Ни одна кинознаменитость не утратила своей популярности так бесповоротно и быстро, как Мэри. Всё рухнуло буквально в один момент.
Мэри Пикфорд (настоящее её имя Глэдис Мэри Смит), если так позволительно выразиться, детства не имела. В пятилетнем возрасте мать отдала малышку за небольшую плату на сцену, так как сама после смерти мужа не в состоянии была прокормить троих детей.
На детей существовал тогда большой спрос в театре, ибо подмостки заполняли «викторианские» семейные мелодрамы. Глэдис Мэри обычно доставались роли доброго наивного ребёнка, который мирит родителей, наставляет на путь истинный грешников. Одновременно девочка училась актёрскому мастерству и проходила тяжёлую житейскую школу.
Условия работы в театре были для ребёнка, мягко говоря, неподходящими. Глэдис часто приходилось ездить на гастроли без матери, жить в грязных, холодных помещениях, на попечении равнодушных, иногда опустившихся людей. Она не знала игр с ребятишками, традиционных кукол, практически не училась в школе. Её мучили постоянные страхи совершить какую-нибудь ошибку и остаться без работы, а ведь она кормила всю семью. Много лет спустя Мэри Пикфорд рассказывала, что её до сих пор терзают ночные кошмары из театрального детства.
Суровое детство закалило характер юной примадонны. Она рано почувствовала свою силу, однажды потребовала у режиссёра главную детскую роль и получила её. Девочка ещё не умела читать и учила все роли со слов матери, но уже умела владеть зрительным залом; если случалось, что зрители шумели и болтали, она гордо поворачивалась к ним спиной и молчала, пока не воцарялась тишина.
В тринадцать лет Мэри была вполне профессиональной артисткой, которая к тому же имела значительный опыт по части театральной «выживаемости». Благодаря своему упорству она пробивается к знаменитому режиссёру и драматургу Дэвиду Беласко на лучшую сцену Соединённых Штатов. Именно по совету своего шефа Глэдис меняет банальную фамилию Смит на более звучную Пикфорд.
Теперь она выступает в крупных городах, с известными актёрами, в пьесах хорошего литературного качества и имеет некоторый успех. Но большого заработка престижная работа Мэри не принесла, и мать уговорила девочку попробовать себя в кино.
Надо сказать, что «великий немой» на заре своей юности считался весьма неприличным занятием, тем более для актрисы, играющей у самого Беласко. Но в кино хорошо платили, и испуганная Мэри пробиралась к студии, оглядываясь по сторонам — не видит ли её кто-нибудь из знакомых.
Дебют состоялся, можно сказать, молниеносно. Так как Пикфорд была мала ростом, ей дали роль десятилетней девочки в фильме «Её первые бисквиты», который сняли буквально в два дня. Это произошло в марте 1909 года. Кинематограф переживал тогда пору детства. На студиях не принято было репетировать, фильмы состояли из одной части и демонстрировались всего десять минут. Но Мэри повезло. В первой же ленте она столкнулась с будущим великим режиссёром Дэвидом Гриффитом, который нарушал неписаные правила кинопроцесса того времени — он работал с актёрами. Молодая актриса нравилась Гриффиту своей свежестью, пластичностью, профессионализмом, но он требовал предельной правдивости исполнения, особого экранного способа существования. При этом, добиваясь от актёра искренности, режиссёр не считал зазорным закричать или зло пошутить. Однажды, желая выжать из Мэри слезы, Гриффит стал её грубо трясти, приговаривая, что она не актриса, а пень. Оскорблённая Мэри, закалённая в театральных «боях», не заплакала, а укусила режиссёра и убежала со съёмочной площадки, заявив, что уходит из кино. Режиссёр бросился за пятнадцатилетней актрисой и трогательно извинился. Вот тогда она заплакала, Гриффит немедленно велел снимать, получилась великолепнейшая сцена.
