Александр Зимин - Слово о полку Игореве
О восьмом мотиве можно только догадываться. В летописи говорится о том, что в поход Игорь отправился «со двумя сыновьями».[ «Библиотека…». С. 276.] В Слове же говорится, что вместе с солнцами (князьями) погасли «молодая месяца, Олегъ и Святъславъ». Речь идет о сыновьях Игоря. Их имена взяты из Ипатьевской летописи (под 1175 и 1177 гг.), но то, что Игорь в походе был с двумя сыновьями, автору Слова стало известно из Кенигсбергской летописи.
Девятый фрагмент относится к затмению. В Слове о затмении сообщается дважды: перед рассказом о выходе Игоря в поход и, по Ипатьевской летописи, когда русские войска стояли на берегу Донца.[Л. Мюллер считает, что во втором случае автор Игоревой песни говорит не о солнечном затмении, а вообще о заходе солнца (Müller L. Einige Bemerkungen zum Igorlied // Die Welt der Slaven. 1965. Jhrg. 10, H 3–4. S. 251–254). Но именно в первом случае автор Песни допустил ошибку (следуя Радзивиловской летописи), считая, что затмение было перед походом Игоря, а во втором он верно указал на время затмения. Рассказы о затмениях в Игоревой песни даны словами Ипатьевской летописи (первый случай) и Задонщины (второй случай). Об этом см.: Fennell. Р. 136–137.] Затмение случилось 1 мая, а поход начался 23 или 13 (по спискам X, П) апреля. Значит, в Слове допущена неточность. Ее причины разгадать нетрудно: в Кенигсбергской летописи запись о затмении помещена до рассказа о походе на половцев. Неверно истолковав данные Кенигсбергской летописи, автор сообщил, что затмение произошло перед выступлением князя Игоря на половцев, хотя летописец даты начала похода не давал.[Д. С. Лихачев не находит в Слове «неточностей, связанных… с описанием затмения» (Обсуждение одной концепции. С. 128). Однако крупнейший знаток древнерусской астрономии Д. О. Свят-ский писал: «по „Слову“ выходит, что затмение солнца было как бы поводом объявить поход на половцев. Но эта поэтическая вольность автора „Слова“ расходится с действительностью» (Святский Д. О. Очерки истории астрономии в Древней Руси. Ч. 2//Историко-астрономические исследования. М., 1962. Вып. 8. С. 30). {Ср. также: Творогов О. В. Астрономические явления в «Слове»//Энциклопедия. Т. 1. С. 73–76.}] Такая последовательность событий делала поэтическое повествование Слова более напряженным и, казалось бы, обоснованным.
По Ипатьевской летописи, затмение было частичное («солнце стояще яко месяц»), что соответствует положению вещей в Курской области.[Святский Д. О. Астрономические явления в русских летописях с научно-критической точки зрения//ИОРЯС. 1915. Т. 20, кн. 1. С. 111–112.] В Кенигсбергской сказано: «мрачно бысть вельми, яко и звезды видети человеком».[ «Библиотека…». С. 276.] Отсюда можно было сделать вывод о том, что затмение было полное.[Аналогично сведение Новгородской 1 летописи («маа в 1 день… солнце померче, яко на час и боле, и звезды быша». НПЛ. С. 228). «Что затмение было полным в Новгороде, — писал Д. О. Святский, — это следует из указания на видимость на небе звезд» (Святский Д. О. Очерки… С. 31). У Татищева сведения о полном (северное) и частичном (южное) затмении слиты воедино.] В Слове оно и изображено как полное («Тьмою вся своя воя прикрыты… тьмою путь заступаше»). И в данном случае мы встречаемся с поэтическим осмыслением летописного известия.[По Б. Рыбакову, два затмения получились из-за перебитых листов в Слове (Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 156). Выше мы показали, что сходство структуры рассказа Игоревой песни с Ипатьевской летописью и Задонщиной не дает оснований говорить о наличии перебитых листов в Слове. Автор Слова не должен был знать, сколь часто происходят затмения.] В рассказе Кенигсбергской летописи о походе 1185 г. князь Игорь, обращаясь к воинам, говорит: «пойдем по них за Дон, возмем до конца свою славу и честь». Здесь же князья именуются «Ольговы внуцы».[ «Библиотека…». С. 276–277. В Кенигсбергской летописи 6694 г. дан по ультрамартовскому стилю, поэтому его надо переводить как 1185 г. (Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. С. 83).] В начале же Слова находим выражение «того (Олга) внуку». Мотив Дона взят в Слове в основном из Задонщины, но мог здесь известную роль сыграть и рассказ Кенигсбергской летописи. В Слове есть также выражение «ищучи себе чти, а князю славы». Так как оно употребляется в связи с началом похода, то оно может восходить и к летописному тексту.
Составитель летописной записи обвиняет «Ольговых внуков» в том, что они начали поход без участия других князей, стремясь добыть себе «хвалы»: «Ольговы внуцы… сами поидоша особе, рекше: Ци есьмо не князи же? Пойдем, також собе хвалы добудем».[ «Библиотека…». С. 276.] Аналогичный упрек автор Слова вкладывает в уста Святослава: «О моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Рано еста начала Половецкую землю мечи цвѣлити, а себѣ славы искати» (десятый мотив). Эти горькие упреки, обращенные к Игорю, нарушают общий тон Песни, восхваляющей его ратный подвиг. И в этом можно увидеть дисгармонию, порожденную влиянием рассказа Кенигсбергской летописи.[Впрочем, элемент осуждения Игоря есть и в Ипатьевской летописи. Здесь также Святослав говорит, что Игорь и другие князья «не воздержавше уности, отвориша ворота на Русьскую землю» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 645).] Особенно, пожалуй, показателен одиннадцатый мотив. В Слове четыре раза находим формулу «Игорь князь», причем в одном случае «Игорь князь поскочи» (с. 40). В Ипатьевской летописи этой формулы нет вовсе, но она есть в Кенигсбергской в сходном контексте: «ускочи Игорь князь».[ «Библиотека…». С. 278. Б. А. Рыбаков удивляется: «Зачем же ради одного слова понадобилось привлекать еще одну летопись? Да и слово-то вполне обычное» (Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 157). Речь идет не об одном слове, а о совпадении формулы «Игорь князь» (а не «князь Игорь») в конкретном случае при сходстве глагола. И Кенигсбергскую летопись автор Слова привлек не только в этом одном случае, а не менее двенадцати раз.]
Наконец (двенадцатый мотив), описывая словами Задонщины гибель Бориса Вячеславича в битве 1078 г. у г. Чернигова, автор заменил «ковылу» Задонщины созвучным названием Канин («Канину зелену»). Канин упоминался в рассказе Кенигсбергской летописи под 1152 г.[ «Библиотека…». С. 223. Подробнее см. главу II.]
Таковы основные мотивы Кенигсбергской летописи, созвучные Слову о полку Игореве. Черты текстологической близости некоторых из них к Игоревой песни видны из следующей таблицы:
2-й фрагмент. Кенигсбергская летопись: Изнемогли бо бяху безводьем… сами во знои и в тузе… Слово: Въ полѣ безводнѣ… тугою имъ тули затче
4-й фрагмент. Кенигсбергская летопись: противу Ярославлим внуком… приими мечь сей, понзи… поверг меч свой… Слово: Ярославли (в изд.: Ярославе) и вси внуце Всеславли уже понизять стязи свои, вонзять свои мечи вережени…
5-й фрагмент. Кенигсбергская летопись: Мстислав зарѣза Редедю. Слово: Мстиславу, иже зарѣза Редедю…
7-й фрагмент. Кенигсбергская летопись: взяша все городы по Суле… Слово: по Сули грады подѣлиша…
11-й фрагмент. Кенигсбергская летопись: ускочи Игорь князь… Слово: Игорь князь поскочи
Все это не оставляет никаких сомнений в том, что Кенигсбергская летопись влияла на Слово. Следы этого влияния резко отличаются от того, что мы могли наблюдать, сравнивая Слово с Ипатьевской летописью. Мотивы Кенигсбергской летописи использованы как дополнительные, не нарушающие общей конструкции рассказа Слова. Шесть общих сюжетов к походу Игоря вовсе не относятся. Из шести непосредственно связанных с ним второй помещен в плач Ярославны, третий — в общей характеристике половецких побегов после похода Игоря, одиннадцатый— в рассказ о бегстве князя. Один (девятый) привлечен скорее для литературной обработки текста. Только восьмой и девятый как бы прибавляют новые данные в самое повествование о походе. Но именно здесь и получается неувязка с материалами его другого летописного источника. В восьмом пропущен княжич Владимир, а картина затмения, взятая из Кенигсбергской летописи, оказалась в вопиющем противоречии со сведениями, почерпнутыми из Ипатьевской. Двумя разными летописными источниками Слова и объясняется двукратное упоминание в нем о затмении (до и во время похода), доставившее столько хлопот исследователям.[Н. К. Гудзий прав, говоря, что в настоящем виде в Слове «явная астрономическая несообразность, состоящая в том, что либо затмение продолжалось непрерывно несколько дней подряд, либо на протяжении нескольких дней оно повторялось дважды» (Гудзий Н. К. Еще раз о перестановке в начале текста «Слова о полку Игореве»//ТОДРЛ. М.; Л., 1956. Т. 12. С. 37).] Это повторение явилось одним из аргументов в пользу необходимости сделать перестановку в тексте Слова, сблизив оба затмения. Но во втором случае, по Слову, оно случилось уже после того, как Игорь «поѣха по чистому полю». В первом же еще до выезда дружины («всядемъ, братие, на свои бръзыя комони»). Таким образом, уже по составу сведений, совпадающих с Кенигсбергской летописью, Слово не могло возникнуть ранее начала XIII в., ибо они входили в свод 1212 г.
