Лев Кривицкий - Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции
Почти во всех космологических построениях древних Вселенная носила отпечатки той местности, где возникали подобного рода представления, и определенной хозяйственной деятельности людей. Так, у древних индийцев структура космоса изображалась в виде двух колёс колесницы, соединённых осью, что символизировало три главные области мира: Землю, Небо и промежуточное воздушное пространство (антарикшу). У вавилонян Земля – это остров в океане, на который опирается купол Неба с прикреплёнными к нему светилами. А древним китайцам Земля представлялась в виде плоской прямоугольной плиты, над которой столбы поддерживают круглое Небо.
Следует отметить, что при ближайшем рассмотрении догеоцентрические представления оказываются лишь элементами слаборазвитых и потому утрированных геоцентрических представлений. Так, локоцентризм предполагает существование только земного мира с центром в местопребывании племени. Зооцентризм рисует Вселенную как мифологизированного зверя, свойства которого «списаны» с определённых земных животных. Антропоморфное и антропоцентрическое изображение Вселенной переносило на неё свойства и отношения представителей земного человечества.
Однако если локоцентризм напрочь ограничивает отношение человека к миру тем земным местом, которое занимает человек, и отгораживается от вопросов о том, что может существовать за пределами этих ограничений, то мифологическое мировоззрение с присущим ему представлением о человекоподобной и животноподобной природе всего окружающего человека, всегда оставляют место для негеоцентрической природы, правда, воплощенной не реальным, а чудесным образом в могущественных антропоморфных мифических существах. К тому же мифологическое мышление постоянно оперирует противопоставлением земли и неба, что даёт возможность дополнить геоцентрические представления догадками о «неземных» событиях и явлениях. Как известно, религиозно-мифологическое отношение к миру берёт начало из «одушевления» различных предметов, земных объектов (гор, лесов, пещер и т. д.), а затем и небесных явлений.
Первоначально для человека Земля была его единственным миром. Как уже говорилось, наиболее примитивный геоцентризм отождествляет земной мир с миром вообще. Небо рассматривается как дополнение Земли. Земная твердь – подножие человеческого мира, его фундамент, а небо над головой – органическая часть земной природы. Но с развитием мифологического осмысления мира люди начинают проводить резкую границу между землёй и небом, что было, безусловно, прогрессивным шагом по сравнению с домифологическим мировосприятием. Земля почти повсеместно принижается в своем значении, расценивается как обиталище чувственно воспринимаемых существ, «юдоль печали», небо – местопребывание антропоморфных небожителей, олицетворяющих вначале стихийные силы природы, а затем превращаемых в творцов, демиургов, создающих по своему произволу Землю и всё, что обнаруживается на ней. Естественно, мир небесный, в отличие от земного, был недоступным, таинственным, поражающим воображение. И человеческая фантазия населяет его разнообразными существами: сказочными героями или всемогущими богами. Именно их действиям приписывалось всё то, что не находило достаточного объяснения на основе ограниченного опыта людей: молнии, ветер, движения Солнца и звёзд и многие другие явления. Действия стихийных сил для неразвитого человеческого отношения к миру естественней всего объяснялись по аналогии с действиями человеческих существ.
И вот, как бы оседлав этот наивный антропоморфизм, человек воспаряет своей фантазией в небесный простор, всегда открытый его пытливому взору. Он отрывается от Земли, поднимается ввысь, создавая истории о полётах богов, вознесении людей. Такие мифы были в древней Вавилонии, в Индии, но особенно распространились в античной Греции. Полеты Дедала, Икара, Фаэтона до сих пор служат символом неутоленной жажды полета, стремления человека ввысь. Не имея возможности обозреть надземный мир реально, он поднимается и попадает в него при помощи воображения. Правда, воображение передаёт ему совсем не то, что есть в самом человеке, в его отношении к обществу и миру, что происходит на попираемой ногами, принижаемой, но все же такой близкой и родной ему Земле.
Важно то, что в объяснениях мира человек уже тогда ищет внеземных, даже надзвёздных сущностей, и тем самым сразу же вторгается в область наивно-негеоцентрического видения мира. Но это видение заслонено фантастичностью мифологических существ и лишь переводит на небо земные, человеческие, социальные связи и отношения, не имея ещё силы и возможности обнаруживать в самих этих связях и отношениях их подлинные, земные причины. Во всех мифологиях земной мир оказывается объектом творения неземных, запредельных для непосредственного человеческого познания, наделенных сверхъестественным могуществом антропоморфных существ-богов, управляющих своими созданиями посредством вполне земного, пронизывающего человеческое общество отношения господства и подчинения. По мере того, как людей начинает занимать вопрос о происхождении этого мира, возникают смелые догадки о самопроизвольном возникновении всей природы, Земли и Неба. Однако они, естественно, не могли в то время получить сколъ-либо существенного подтверждения и развития, и поэтому преобладали совсем другие взгляды. Как правило, весь мир представлялся сотворённым неким всемогущим существом – Творцом – Демиургом, Богом. С точки зрения Библии, всё творение завершилось всего за шесть дней и явилось результатом единого творческого порыва Бога. В итоге – созданы земной и небесный миры, растения, животные, люди. Сходные представления бытовали не только у жителей Передней Азии: представления о плоской земле и небесной тверди, об изначальном океане и столбах, поддерживающих землю, встречаются в религиозных системах многих народов мира с теми или иными вариациями. Консервация же религиозно-мифологических взглядов при всей их наивности имела огромное социально-историческое значение. Она позволяла сохранять стабильность в обществе, освящая господство правящих элит и придавая ему характер непреходящей моральной ценности.
Религия и мифология берут начало в одушевлении, очеловечивании природы, то есть наделении чрезвычайно геоцентричными свойствами самой сущности, природы вещей. Но они же рассматривают суть природы как потусторонний мир, недоступный нашему земному взору.
Религиозно-мифологическое мышление впервые выдвигает идею множества миров, изображая это множество как местопребывание таинственных, неземных, сверхчеловеческих и сверхъестественных существ. Так, в древнескандинавской мифологии выделялись 9 миров: мир людей, мир карликов, великанов, богов и т. д. В древнегреческой мифологии миру богов, пребывающих на Олимпе, противопоставлен мир титанов, мир кентавров и т. д. Все они, кроме нашего мира, запредельны людям, населены нарочито непохожими на людей существами, которые все же и в своей непохожести несут в себе черты своего истинного прототипа-человека. Уже с первых своих шагов претендующее на научность философское освоение мира стремится преодолеть эту запредельность и антропоморфность, построить мир соответственно тому, что мы находим в нём, и в то же время отобразить его глубже нашего непосредственного видения. В древнегреческой философии вслед за мифологией формируется идея космоса, т. е. вселенского строя, определённым образом устроенной, упорядоченной Вселенной. Космос возникает как противоположность хаосу, как определённая организация, определённый миропорядок, повсеместно распространённый и всеобъемлющий. Философскому осмыслению идеи Космоса предшествовала мифологическая традиция, в наиболее полном виде изложенная в поэме Гесиода «Теогония». Но уже у Гесиода эта традиция подверглась значительной философской переработке, рационализации и систематизации. Идея о том, что из первозданного, извечного хаоса рождается первозданный космос и «широкогрудая Гея» как космическое тело – это уже философское обобщение, а не мифологический сюжет. Характерно, что сам термин «космос» создаётся как изменение смысла военного термина, обозначающего правильно выстроенное, упорядоченное войско. Таким войском у древних греков была фаланга, построение воинов в несколько шеренг в затылок друг другу с копьями наперевес и щитами. Гомер говорил о «прекрасном космосе» ахейцев, выстроившихся для сражения с сынами Трои. Уже в перенесении на строй Вселенной слова, обозначающего строй войска, можно усмотреть стремление нарисовать упорядоченность Вселенной соответственно доступной человеческому пониманию, по-земному организованной упорядоченности. Древним эллинам не зря пришла в голову мысль о «выстроенной» упорядоченности Вселенной. Видимая упорядоченность «россыпей» звёзд, этих «воинов» ночного неба, видимые перемещения «героев» этого неба, солнца и луны, весьма напоминала древнегреческую концепцию воинского мастерства. В отличие от более поздней фаланги, ахейское войско строилось родо-племенными отрядами, которые вели на бой местные вожди.
