Фредерик Пол - Путь на врата. Нашествие Квантовых Котов.
Авеню полностью блокировали. Это напоминало парадный строй в день инаугурации, словно эту маленькую улицу наводнила вся военная мощь республики. Офицеры в золотых и малиновых шлемах беспокойно шагали туда-сюда перед транспортом и переговаривались в плечевые рации. Но они готовились не к параду, а к вылазке через портал, за мадам президент… и еще одна неуместная деталь. Через проход эвакуировали крупных животных, не переносивших шума и стресса. Транспорт, походивший на фургоны для лошадей, но имевший крепкие решетки, уносил львов, леопардов и горилл. За ними следом через горячую вашингтонскую ночь обезумевшие сторожа гнали жирафов, зебр и слонов. Наш водитель раздраженно ударил по гудку, бешено заревел в ответ слон.
— Вот дерьмо! — закричал Магрудер в мое ухо. — Нам никогда здесь не проехать! Но пройти сможем, наверное.
Даже пешая прогулка не приносила радости. Военный транспорт почти не двигался; увертываясь, они старались не попасть под ноги слонов и не ехать по огромным массам слоновьего дерьма. Магрудер, Крысья Морда, двигался так, будто был защитником, несущим мяч сквозь рукопашные схватки, он что-то орал через плечо. Я не мог слышать, что именно, но пытался не отставать.
Сквозь портал ничего не проходило.
— Дерьмо! — снова крикнул Магрудер, — Живей!
И он направился к кафетерию зоопарка, где возле телеэкрана сгрудились командиры.
— Какие проблемы? — поинтересовался он.
Двухзвездный генерал поднял глаза.
— Смотрите сами! — он показал рукой на экран. — Это прямая трансляция со спутника из Женевы с заседания Лиги Наций.
Толстяк в пенсне читал свою речь в объектив камеры, слышался женский голос, делающий синхронный перевод с русского на английский.
— Русские? — догадался Магрудер.
— А вы очень догадливы! — сказал генерал-майор. — Это представитель Советов! Видите, какой он сонный, там сейчас около шести утра, и он, наверно, не спал всю ночь.
— Что он сказал? — спросил я.
— Он сказал… — вежливо ответил генерал. — Как же он выразился?.. Что они имеют неопровержимые доказательства того, что мы хотим напасть на их страну через параллельное время. Он заявил, что, если мы тотчас не остановим «агрессию», его народ будет считать, что мы атакуем их собственную страну… Смешно, не правда ли? Русские защищают американский народ от американцев!
Я сглотнул комок в горле:
— Что они хотят делать?
— Они объявили нам войну! Кажется, это имеется в виду Делайте ноги! Мы еще задержали дополнительные группы до того момента, пока кто-нибудь не придумает, что предпринять… И слава Всевышнему…
Видимо, оттого, что она была одной из очень немногих, кто мог понять невнятную речь мужчины, ей единственной позволялось возить его инвалидную коляску по ухабистым древним дорогам колледжа. Но она никак не могла справиться со ступеньками. «Помогите, хоть кто-нибудь! — крикнула она и обернулась, услышав глубокий вздох. — О нет! Не беспокойтесь, доктор Хоукинг!» Даже в знойную жару английского августа помочь известному ученому с мировым именем, управлявшему Кембриджем, было большой честью. И очень ответственным делом. Когда она вернулась с рослым мужчиной из королевского колледжа, она вскрикнула от неожиданности. «Но он ведь не мог встать с кресла!» — заплакала она. Тем не менее, кресло было пусто, хотя ремни по-прежнему застегнуты, а подножки установлены на уровне его усохших ног…
Стив Хоукинг совсем недавно был здесь.
Год 11–110 111–111; месяц 1–000; день 11–101; час 1–010; мин. 11–110. Сенатор Доминик Де Сота
Во время прыжка из одного параллельного времени в другое вы ничего не ощущаете, даже когда знаете, что происходит.
Я не знал.
Все, что я помнил, это то, что в один миг я спускался с лестницы, спеша к своей возлюбленной. Затем без ощутимой задержки (хотя это могли быть часы, дни) я уже лежал на спине и слышал чей-то сладкий голос. Голос шептал в мое ухо, чтобы я ни о чем не беспокоился, и как раз это начинало меня тревожить. Я знал, что лежу, и был испуган.
Боялось мое сознание, а тело находилось в абсолютном покое и было совершенно расслаблено. Я не думаю, чтобы раньше я был так расслаблен, за исключением тех моментов, когда кувыркался в постели со своей Найлой. Тогда мы лежали в узле, совершенно отрешившись ото всего. Я вовсе не намекаю на то, что мое нынешнее состояние было сексуальным… просто я находился в состоянии абсолютного физического покоя.
Но для этого не было повода. Зато было много причин для тревоги — это показывали мои напрягшиеся мышцы и взвинченные нервы. В поле зрения и в области слуха не было ничего успокаивающего. Я лежал на жесткой койке в комнате, смахивающей на морг. Здесь стояло еще около дюжины других кроватей, и на каждой лежало чье-то тело. Пахло медикаментами и чем-то отвратительным… полагаю, как в морге.
Человек, который шептал в мое ухо, также не успокаивал. Он (или она!) не имел(а) лица. Вы не можете назвать лицом странную пустоту телесного цвета между подбородком и волосами. Пустота колебалась, когда раздавался голос, но не открывала черт. Она (или он) говорила: «Вы должно быть, сильно напуганы, у-у-у, сенатор, у-у-у, Де Сота! Успокойтесь». И он посмотрел на меня (или она), хотя я и не мог видеть глаз, потому что он(а) прикоснулся(лась) ко мне здесь, потрогал(а) там… и везде, где он (она) прикоснулся, было резкое покалывание или внезапная боль.
Со мной что-то делали. И я разрешал это.
Нет, я давал этому произойти! Я не имею в виду, что мне все было безразлично, нет, боялся очень, ужасно. Но здравый рассудок говорил мозгу, что тело мое расслаблено и податливо. Этого даже не нужно объяснять словами, достаточно прикосновений и жестов — и тело мое удерживалось, переворачивалось или представляло свою часть для чего-то.
Однажды я видел нечто похожее, когда Найла-Без-Пальцев и Мо были усыплены во время нашего бегства из нью-мехиканского мотеля… Но они только уснули, а здесь было намного-намного хуже. И к тому же раньше я был простым наблюдателем. Я не мог представить себе унижения своего тела, перевернутого и приподнявшего крестец для финального выстрела.
В этом месте до меня дошло, что я абсолютно голый. Я бы и не заметил этого, если бы не голос: «Вам необходимо встать и одеться, а потом дождаться остальных у парилки».
Мое любезное тело натянуло на себя шорты, теннисные тапки и майку. Все это было сделано из какой-то безразмерной ткани. После тело столь же любезно поплыло за мужчиной (женщиной) из бездверной палаты. Здесь не было вовсе дверей… Нет, они не появились по мановению волшебной палочки. Случилось так, что он (она) пошел прямо на стену и прошел через нее. Я поступил так же и очутился среди семи-восьми человек, одетых в такую же всеразмерную пляжную одежду бежевого цвета.
И в самом деле, мы были на пляже… или чем-то подобном. Еще это напоминало аэропорт (странная смесь очень современного и дряхлого). Был жаркий-жаркий летний день, с солончака едкий бриз доносил запах морской воды и мертвой рыбы. Через дорогу поблескивали волны. За обрывком флагштока находился бетонный блок с надписью из вдавленных ракушек. Зимние снега и жар солнца сделали свое дело, но буквы еще различались. «Флойд Беннет Филд».
За приземистым белым зданием, откуда мы только что вышли (в наружной поверхности двери также отсутствовали), показался дельтакрылый самолет с реактивным двигателем, спустил закрылки, повернул двигатели и приземлился в нескольких ярдах за зданием. Прокатился пару футов и остановился совсем. Здание, в свою очередь, начало перемешаться. Оно задрожало, ускорилось и накрыло самолет. Через четверть мили с неуклюже раздутым брюхом проскользнуло в другое белое здание. Я обернулся к счастливому зомби, стоявшему рядом со мной, и сказал:
— О Дороти, я полагаю, мы уже не в Канзасе!
Он раздраженно взглянул на меня, потом выражение смягчилось.
— Мы с вами случайно не знакомы? — спросил этот оживленный покойник.
Приглядевшись получше, я изумился:
— Доктор Гриббин? Из Сандии?
— О, я, наверное, уже в аду? — сказал он, — А вы тот самый янки-конгрессмен? Вы случайно не знаете, куда мы попали?
Ну как вы ответите на подобное? Пока я раздумывал, что ему сказать, голос за спиной избавил меня от ненужных хлопот.
— Это параллельное время! — сказал с умным видом Ники Де Сота. — Вы разбираетесь в квантовой механике? Отлично, кажется, Эрвин Шредингер или кто-то там еще предположил, что некоторые виды ядерных реакций, которые могут иметь альтернативу, идти двумя путями. Из этого следует, что…
Я отвернулся, с трудом удерживаясь от смеха. Какой-то клерк объяснял головоломку Шредингера! И кому? Одному из самых крупных специалистов в мире по этому вопросу! Но у Ники было одно преимущество перед Гриббином: он видел, как все это происходит. Послушать разъяснение Ники подошел еще один человек, но я не обратил на него внимания и смотрел на чужой мир, удивляясь, почему я здесь, вернусь ли к нормальной жизни в сенате… хорошо, это отбросим. Больше всего меня интересовало, куда делась моя возлюбленная. В группе счастливых зомби было несколько женщин, но ни одна из них не была мне знакома. Еще здесь находилась безликая персона в белом комбинезоне, перчатках и ботинках, она стремилась загнать нас в автобус. С водителем разговаривала какая-то девушка, но, заметив нас, она спрыгнула с подножки и побежала прочь, словно мы были прокаженными.
