Елена Поликарпова - Войны будущего. От ракеты «Сармат» до виртуального противостояния
Самым эффективным и самым грозным видом нового оружия является разрушение способов и форм идентификации личности, что означает переструктуризацию ее внутреннего мира, Именно технология пятого типа «становится областью разработки и использования сегодня нового оружия массового поражения, оно наиболее часто и эффективно используется, и, более того, мы живем в ситуации его постоянного и тотального воздействия»[682]. Ведь данный тип воздействий по смене и трансформации типов имидж-идентификаций и аутентизации великолепно осуществляют средства массовой информации, в первую очередь телевидение. В России сегодня средства массовой информации весьма активно стремятся разрушить старую, советско-российскую матрицу идентификации и заменить ее кодом западной цивилизации. Их цель состоит в перезаписи российской цивилизационной программы, чтобы заменить ее другой цивилизационной программой, нужной системе глобальной капиталистической мировой экономики. Это влечет за собой то, что процесс цивилизационного разрушения России детерминирован сужением значимых идентификаторов, переходом от цивилизационной идентичности к идентичности более низкого ранга. В итоге как бы подтверждается несостоятельность тезиса о существовании специфической российской цивилизации, что ведет её к дезинтеграции.
Однако осуществить перезапись российской цивилизационной программы не удастся в силу ряда причин. Прежде всего, для российских средств массовой информации характерна «болезнь европейничанья», о которой писал свыше ста лет назад Н.Я. Данилевский[683]. Она заключается в том, что в России всегда перенимали у Запада то, что там уже стало хламом, что уже разложилось. Здесь существенным оказывается вывод американского социолога И. Валлерстайна о том, что система капиталистической мировой экономики, принципом функционирования которой является бесконечное накопление капитала, исчерпала свой потенциал развития и в течение полувека сойдет с арены истории[684]. И наконец, смена цивилизационной программы находится за пределами технологий консциентальной войны. «В принципе гораздо менее обременительно, – отмечал Б.С. Ерасов, – поменять не код цивилизации, а образ мышления – в таких его компонентах, как мышление индивида или общественной группы. Но хорошо известно, что и эта процедура крайне затруднительна, если она связана со сложившимися экзистенциальными установками – верой и надеждой. Цивилизации вынуждены – как в прошлом, так и в настоящем – время от времени «осаживать» чрезмерные порывы маргинального или радикального менталитета или деятельность, преступающую некоторые пределы устойчивости»[685].
И, тем не менее, в мире в качестве консциентального оружия используется религия, чьей сердцевиной является мистицизм, особенно религиозный фанатизм и фундаментализм. Этому способствовал распад Советского Союза, породившего ударную волну, которая эхом отразилась на жизни многих народов мира, достигнув всех уголков земного шара. «Падение тоталитаризма на Востоке и последовавшее за ним падение авторитарного национализма на Юге, – пишут Б. Эль-Нади и А. Рифаат, – создало политический и идеологический вакуум, который старается заполнить фундаментализм. Там, где еще недавно религия притеснялась государством, сейчас она используется как орудие в борьбе с этим самым государством. Еще вчера государство исключало религию из политической сферы, а сегодня фундаменталисты призывают заполнить ею всю политическую арену. В ходе этого процесса происходит отказ от индивидуальных ценностей во имя общего, подавление свободы во имя догмы, принижение разума во имя веры»[686]. С фундаментализмом связан и религиозный фанатизм с его доведенной до предела приверженностью определенным религиозным доктринам, крайней нетерпимостью к инаковерию и инакомыслию, что представляет угрозу безопасности человека и общества.
Из нелинейного характера развития мироцелостности следует усиление религиозного фанатизма – это обусловлено целым рядом этнических, исторических, культурных и иных факторов[687]. Он проявляется сейчас в некоторых нетрадиционных религиях и культах, а также в христианстве на Западе и в ряде религиозно-политических движений Востока, в том числе различных модификациях исламского фундаментализма. Мир так стремительно сползает к сакрализованному фанатизму, к инстинктивной, не рассуждающей вере, что требуются значительные усилия для защиты индивида и общества от него. Религиозный фанатизм, как показывают не только история человечества, но и события в Индии, Иране, Афганистане, Боснии и Герцеговине и других странах, играет в основном разрушительную роль, в нем проявляются деструктивные силы человека.
Интересным оказывается то обстоятельство, что опасность религиозного фанатизма привела к появлению нового вида безопасности религиозной безопасности. Возникла парадоксальная ситуация, когда возникла необходимость защиты в определенной степени рыхлых организационно мировых религий от противостоящих им железной, все пронизывающей организованности деструктивных сект и церквей. Технологии последних включают такие черты, присущие религиозному фанатизму, как культивирование слепого подчинения авторитету секты или церкви, жесткая организация, всеобщий контроль за всеми сторонами жизни адептов. Именно таких религиозных сект и церквей в настоящее время немало действует на территории Российской Федерации; среди них находятся «Общество свидетелей Иеговы» (не случайно оно было запрещено в Советском Союзе), «Сайентологическая церковь», чья деятельность квалифицируется российскими и зарубежными экспертами как криминальная с элементами психотеррора. Сейчас возникла потребность в защите не только общества и человека, но и православной, буддийской и других традиционных для России конфессий от посягательств зарубежных тоталитарных религиозных организаций.
Новые психотронные, психосоциальные, исторические, информационные, концептуальные и прочие технологии войны с Россией и российской историей и гуманизмом вообще являются изощренными и многомерными. Понятно, что здесь непригодна защита при помощи жестких тоталитарных схем и моделей, что здесь необходимы гибкие, интеллектуальные средства, опирающиеся на глубокую творческую рефлексию, веру в гуманистическое начало и знание моральной самоидентичности своей страны[688]. Возникающие дилеммы безопасности человека и общества могут быть разрешены только обладающим критическим мышлением, творческим человеком, способным выработать адекватные средства различным новым видам оружия и технологиям войн. Наряду с этим должна быть выработана нашей страной позитивная программа нейтрализации новых опасностей и принятая недавно государством концепция требует их детального учета и своей реализации на практике.
В эту программу должны входить концептуально-аксиологические основы оптимального восприятия современных (электронных, мультимедийных и иных) масс-медиа человеком, так как современные масс-медиа оказывают значительное воздействие на сознание человека, что в социокультурном плане имеет позитивные и негативные последствия для жизнедеятельности индивида. Это необходимо как для обеспечения информационно-психологической безопасности человека, так и для элиминации негативных социокультурных последствий воздействия масс-медиа на индивида. Для современной массовой психологии характерно закрепление в коллективном сознании масс-медиа как источника знания и информации, что нередко ведет к трансформации коммуникативной памяти в культурную память. Последняя оказывает значительно воздействие на сознание человека и программирует тем самым «управление восприятием» индивида социальной и культурной реальности. История показывает, как «управление восприятием» человека приводит к структурной амнезии в массовой психологии[689], что дает возможность сформировать ту или иную мифологему, приобретающую характер бесспорного факта (классическим примером служит легенда о Вильгельме Телле).
Масс-медиа формируют общественное и индивидуальное сознание, они представляют собой инструмент власти, при помощи которого осуществляется затемнение смысла информации, т. е. ее дезинформация. Масс-медиа – это не окно в реальность, а зеркало самих себя. Они воздействуют на человека благодаря ритму узнавания, ведь у них «совершенно иные ритмы, не совпадающие с ритмами рефлексии»[690]. Масс-медиа являются инструментом войны, они отнюдь не нейтральная территория, поэтому у человека не складывается действительная картина социальной реальности. Обеспечение информационно-психологической безопасности человека возможно только в случает оптимального восприятия человеком масс-медиа, что требует резонанса ритмов рефлексии с ритмами масс-медиа. Данный резонанс можно осуществлять только тогда, когда происходит высококвалифицированная селекция информации[691], чтобы получить адекватную социальной реальности картину. Резонанс – это ключ к пониманию и управлению человеком собой, поэтому он выступает в качестве средства, оптимизирующего воздействие масс-медиа на человека.
