Павел Амнуэль - Вселенные: ступени бесконечностей
— Я хоть раз ошибся? — мягко спросил Олег.
— Нет! У тебя стопроцентная статистика! Это значит, что ты выбираешь нужную тебе ветвь многомирия с надежностью не менее десяти сигма…
— Восьми, — поправил он меня. — Пока статистика накоплена только для восьми сигма, и мне нужно еще года три, чтобы…
— Плевать, — сказал я. — Я искал тебя, чтобы…
— Это невозможно, Дима, — Олег, наконец, перестал стирать с пальцев невидимые следы мела, положил руки на колени и посмотрел мне в глаза. — Это невозможно, и ты это знаешь. Ты сам когда-то доказал теорему, согласно которой…
— Да, — кивнул я. — Доказал. Если в ветви N мультиверса мировая линия объекта А представляет собой отрезок длины L, то с помощью склеек с другими реальностями невозможно увеличить длину этой линии в данной конкретной ветви.
— Ты доказал. Чего же ты хочешь от меня, Дима? Иры нет в этом мире. Ты не удержал ее.
— Я не…
— Ты ее не удержал, — повторил Олег. — И что нам с тобой от того, что наша Ириша…
Он говорил „наша“. Он все еще жил с ощущением, что она лишь на время ушла от него к другому.
— …наша Ириша осталась жива в миллиардах других ветвей этого проклятого многомирия?
— Ты умеешь, — сказал я. — Ты гений склеек. Ты можешь соединять ветви многомирия в нужных точках и прививать их одну к другой, как Мичурин прививал ветку яблони к стволу груши.
— И чем это кончилось? — усмехнулся Олег. — Мичурин, Бербанк, Лысенко…
— Ты не хочешь даже попробовать! — закричал я.
— Я все время пробовал, — сказал он, и голос его прозвучал глухо, будто из-под воды.
— Ты… — растерянно произнес я. Он же не знал, что Ира…
— Я ничего не могу сделать для себя, понимаешь? Конечно, понимаешь, Дима, ты классный теоретик. Если я нахожусь на ветви N, то все склейки с другими ветвями, которые я могу произвести для изменения собственной судьбы…
— Находятся в пределах причинно-следственных связей данной ветви, это я доказал еще на третьем курсе, — сказал я. — Но ты говоришь, что пробовал…
— Я не мог не пробовать… Вопреки теории… А вдруг?..
…— Извини, — сказал я, — я действительно сегодня не в себе. Глупости говорю. Я и не мог почувствовать, моя реальность была непрерывна относительно моего прошлого…
— А их у тебя в те дни были сотни, и в каждом Ира умирала, а я опаздывал, и только через неделю, когда ее похоронили… в ста семидесяти шести ветвях…
— Ты был на ста семидесяти шести похоронах? — ужаснулся я.
Олег промолчал, и я понял, почему он показался мне таким постаревшим. Я бы сошел с ума.
— Значит, — сказал я, — ничего не…
— Ты доказал эту теорему, — жестко сказал Олег, — а я не нашел ее практического опровержения.»
Теорема, о которой говорит Манцев, действительно была им доказана в пределах вероятностного анализа, но в 2041 году, уже после гибели Ларионова, опровергнута в работе Дорштейна, применившего для решения аналогичной задачи уже полностью нелинейные квантовые уравнения.
Врачебные ошибки прошлого многократно приводили к смерти больных, а порой (когда исследовались неизвестные болезни и новые лекарства) и врачей. Врачебные ошибки эры эвереттической медицины бывают не менее трагичными, но уже по иным причинам: многомирие (даже один из типов, не говоря о многомирии многомирий) — слишком сложный (бесконечно сложный) объект, число идентичных альтерверсов бесконечно велико, и пусть читателя не обманывает определение идентичности: величина квантовой неопределенности позволяет существовать в одной области определений альтерверсам с очень разными, на непросвещенный взгляд, свойствами и качествами. В этом мы уже убедились не только из теоретических соображений, но и на примерах, описанных в «И никого, кроме…», «Чисто научной экспертизе», «Белой шторе», «Голубом Альциоре» и пр.
Глава 7
Многомирия и генетика
Нужно особо отметить придпринимавшиеся попытки обнаружить «ветвящую способность» наблюдателя (деятеля) не в квантово-физической сущности многомирия, а в сугубо биологических свойствах организма. К таким попыткам относятся, например, работы Mayler, Nakazhima, Dobrodeev, Chernyaeva & Kohl (2050), проведенные, когда уже существовала сеть клиник эвереттической медицины. Это не мешало, тем не менее, развитию альтернативных медицинских методов, которые, как казалось, находили свое подкрепление в идеях «генетических механистов», полагавших, что за ветвление и многообразие выбора ответственна генетическая природа человека, а вовсе не сущностные свойства физического многомирия. К адептам этого альтернативного направления в эвереттической медицине принадлежала доктор Черняева, главный врач клиники эвереттической медицины в Томске.
Идея заключалась в предположении, что реальность в эвереттическом многомирии ветвится сознанием наблюдателя, но не всякое сознание способно это делать. Основой для такого предположения были работы школы Альземайра (Alzemayer, 2045). Адепты этого направления в квантово-физических исследованиях многомирий исследовали весьма специфические класса квантовых уравнений, которые при подборе начальных, граничных и биометрических условий имели единственное решение. Физически это означает, что в ходе описываемых процессов ветвлений не происходит, и, следовательно, если речь идет о жизни конкретного человека, то, при соответствующих условиях, она теоретически просчитывается от момента рождения до смерти. Разумеется, внешние воздействия при этом присутствуют, причем именно они и только они воспроизводят эволюцию волновой функции реципиента. Психологически этот набор решений квантовых уравнений показывает, что при некоторых весьма специфических условиях индивидуум проживает жизнь (или какой-то ее отрезок — долгий или короткий), будучи не способен принять самостоятельно ни одного решения. Он не способен сделать даже выбор между чаем и кофе (классический эвереттический эксперимент) и, подобно буриданову ослу, дожидается, пока выбор будет сделан за него внешними обстоятельствами. Иной вариант: при каждой необходимости сделать тот или иной выбор реципиент может воспользоваться стохастическими методами: бросать кости, например, или подбрасывать монетку.
Rowlend & Louizitelli (2052) показали, что описанный реципиент не может обладать мультивидуальными свойствами, естественными для любого иного сознательного наблюдателя (деятеля), поскольку в этом случае отсутствуют не только все решения волнового уравнения, кроме единственного, но обнуляются также все неортогональные операторы нелинейных частей таких уравнений — иными словами, в такой ситуации невозможны склейки ни физического, ни ментального типов. Описываемый тип индивидуумов не способен на озарения, на решение нестандартных задач (стандартные же, имеющие единственное решение, легко ему поддаются).
Еще ранее, чем были получены и исследованы указанные типы квантовых уравнений, в клинике эвереттической медицины в Томске профессор Черняева изучала больного Б., развитие болезни которого описала в статье Mayler, Nakazhima, Dobrodeev, Chernyaeva & Kohl (2050). Сознание Б. отличалось именно этим свойством: пациент не способен был принимать какие бы то ни было решения. Проблема заключалась в том, что Б. поступил в клинику с диагнозом болезни, которая обычно без проблем вылечивается методами эвереттической медицины. Но, как известно, сам больной при лечении должен принимать самостоятельные решения, которые лишь инспирируются врачом. Попросту говоря: больной должен и сам стремиться к выздоровлению.
Поскольку лечение Б. не позволило получить стабильного результата, и больной скончался, Черняева, будучи практическим врачом, а не специалистом по квантовым проблемам многомирия, предположила, что болезнь имеет генетическую природу — в геноме человека имеется ген или группа генов, отвечающая за способность принятия решений. Если этот ген или группа генов оказывается ущербным, организм теряет способность выбирать, что и произошло с больным Б.
Генетические исследования, проведенные в Бостонской лаборатории группой генетиков под руководством Юкая (Yukay, 2050) действительно привели к выявлению и репликации гена FLYV-2. Сравнение этого гена у больного Б. и нескольких десятков отобранных для экспериента пациентов Томской клиники показало, что ген FLYV-2 одинаков у всех, кроме Б. Исследования Юкая и др. были затем подтверждены рядом клиник эвереттической медицины, а также в лабораториях Корнуоллского и Московского университетов.
Иными словами, генетическая болезнь (синдром Корвена-Линда) действительно существует, хотя, к счастью, является весьма редким заболеванием. В настоящее время выявлено всего пять случаев выявленного синдрома Корвена-Линда — в том числе, больной, к сожалению, оказалась сама доктор Черняева. Теоретические и физико-генетические исследования, однако, не подтвердили общего характера зависимости способности выбора (ветвления) от наличия в организме гена FLYV-2. Точнее, все случаи так называемой «буридановой болезни» связаны с наличием в геноме больного гена FLYV-2, но сам факт наличия такого гена не является индикатором появления «буридановой болезни». Дальнейшие исследования выявили более тысячи человек, в чьем геноме этот ген присутствует, что никак не отражается на способности этих людей принимать решения, строить свою жизнь как они считают нужным, противостоять обстоятельствам, иметь развитую интуицию (то есть, проявлять себя как мультивидуумы) и так далее.
