Джаред Даймонд - Третий шимпанзе
За всю историю нашего вида наиболее успешным и дольше всего просуществовавшим был образ жизни охотников и собирателей. Мы же до сих пор пытаемся решить проблемы, обрушившиеся на нас с приходом земледелия, и неизвестно, сможем ли с ними справиться. Предположим, что археолог из космоса, посетивший нашу планету, пытается изложить историю человечества своим товарищам с иной планеты. Этот пришелец мог бы проиллюстрировать результаты раскопок на примере часов, в которых один час на циферблате соответствует 100 ООО лет реального времени. Если считать, что история человечества началась в полночь, то сейчас мы находимся примерно в конце первого дня. Почти весь этот день, от полуночи до рассвета, а затем до полудня и до заката, мы прожили, будучи охотниками и собирателями. И наконец, в 23:54, мы перешли к земледелию. Оглядываясь назад, мы видим, что это решение было неизбежным, и о том, чтобы вернуться вспять, не может быть и речи. Но сейчас, когда наступает вторая ночь на наших часах, не ожидает ли всех печальная судьба современных африканских земледельцев? Или же мы каким-то образом сможем воспользоваться преимуществами земледелия, которые видятся за его привлекательным фасадом и которые до сих пор мы получали лишь в комплексе с серьезными проблемами?
Глава 11. Почему мы курим, пьем и употребляем наркотики?
Саморазрушительное злоупотребление химическими препаратами, наблюдаемое у людей, имеет прецеденты у животных, причем эти прецеденты дорого обходятся самим животным или опасны для них. Истоком такого поведения могла послужить дилемма, состоящая в том, что сигналы, доступные всякому индивидууму, легко могут быть использованы для обмана. Но дорогостоящие или опасные сигналы несут в себе, как неотъемлемую часть, гарантию честности и потому они полезны — при условии, что выгоды от них перевешивают связанные с ними проблемы. В случае с человеком, к сожалению, эта старая эволюционная закономерность оказалась искаженной.
Чернобыль — формальдегид в гипроковых стенах — асбест — отравления свинцом — смог — авария нефтяного танкера «Эксон Вальдес» — Лав-Кэнел — «эйджент оранж»... Не проходит и месяца, чтобы мы в очередной раз не узнали: мы и наши дети по чьей-то небрежности оказались под воздействием токсичных химических веществ. Это вызывает все большее возмущение общественности, нарастает ощущение беспомощности, и люди все активнее требуют изменить ситуацию. Почему же тогда мы делаем с собой то, что кажется недопустимым по отношению к нам со стороны окружающих? Как же объяснить парадокс, состоящий в том, что многие люди намеренно глотают, вводят с помощью инъекций или вдыхают ядовитые химикаты, такие как алкоголь, кокаин и химические вещества, присутствующие в табачном дыме? Почему различные формы добровольного нанесения вреда самим себе глубоко свойственны многим современным обществам, от первобытных племен до горожан, окруженных высокими технологиями, а в прошлом прослеживаются во всех эпохах, по которым мы располагаем письменными свидетельствами?
Как и явления, о которых шла речь в трех предыдущих главах, употребление наркотических веществ также является практически исключительной особенностью человека, но при том это черта отрицательная, тогда как другие уже обсуждавшиеся черты благородны (как язык и искусство) или несут в себе достоинства и недостатки (земледелие). Это не самая худшая из дурных особенностей человека; она не угрожает выживанию цивилизации, в отличие от нашей склонности к геноциду и разрушительного обращения с окружающей средой. Но при этом данная особенность все же причиняет такой вред и настолько широко распространена, что возникает желание выяснить ее происхождение.
Проблема не столько в том, чтобы понять, почему мы, некогда начав, до сих пор продолжаем употреблять токсичные химические вещества. Отчасти это объясняется тем, что препараты, которыми злоупотребляют люди, вызывают привыкание. Намного большей загадкой оказывается вопрос о том, что изначально подталкивает нас к этому. В наши дни мы постоянно замечаем шокирующие последствия употребления алкоголя, кокаина и табака, подтверждающие их вред и смертельную опасность, которую несут в себе эти привычки. Только существованием каких- то иных мотивов, значительно компенсирующих негативные стороны, может объясняться то, почему люди добровольно, даже с охотой употребляют эти яды. Похоже, некие неосознанные программы подталкивают нас на такие поступки, ведь мы понимаем, насколько это опасно. Что же это за программы?
Естественно, одного-единственного объяснения быть не может: у разных людей или в разных обществах различные мотивы будут иметь неодинаковый вес. Например, некоторые люди пьют для того, чтобы преодолеть собственную зажатость, другие — чтобы заглушить чувства или утопить горе, а есть и те, кто пьет, потому что любит вкус алкогольных напитков. Кроме того, разные человеческие популяции и социальные классы находятся в неравных условиях с точки зрения возможности обрести удовлетворяющий их образ жизни, и это, конечно же, в большой степени может служить объяснением географических и классовых различий в злоупотреблении различными веществами. Не удивительно, что саморазрушительный алкоголизм представляет собой более серьезную проблему в ирландских районах с высоким уровнем безработицы, чем в юго-восточной Англии, и что кокаиновая и героиновая зависимость в Гарлеме распространены больше, чем в богатых пригородах. Вследствие этого возникает соблазн отнести злоупотребление наркотическими веществами к исключительным особенностям человека, вызванным очевидными социально-культурными причинами, тем самым исключив необходимость поисков прецедентов этого явления в животном мире.
И все же ни один из мотивов, которые я сейчас перечислил, не объясняет глубинной сущности парадокса, состоящего в активном стремлении человека к тому, что, как он отлично знает, наносит ему вред. В этой главе я приведу еще один мотив такого поведения, на основе которого можно разобраться в этом парадоксе. Я покажу связь наших химических атак на самих себя с широким кругом поведенческих особенностей животных и с теорией сигналов у животных в целом. При этом станет очевидна единая основа широкого круга явлений нашей культуры, от курения и алкоголизма до наркомании. Подобный подход может оказаться обоснованным в разных культурах, поскольку таким образом можно объяснить не только феномены западного мира, но и обычаи других регионов, которые вне данного подхода могли бы показаться необъяснимыми, — например, питье керосина, принятое у мастеров кунг-фу в Индонезии. Я также обращусь в прошлое и применю ту же теорию к практике церемониальных клизм у древних майя, которая на первый взгляд кажется весьма странной.
Позвольте начать объяснение с истории о том, как я пришел к этой мысли. Однажды меня глубоко поразило, что компании, производящие ядовитые вещества, употребляемые людьми, открыто рекламируют их применение. Такой подход мог бы показаться прямой дорогой к банкротству. Но при этом, пусть мы и не потерпели бы рекламу кокаина, реклама табака и алкоголя настолько широко распространена, что ее существование уже перестает казаться парадоксальным. Лично мне это показалось поразительным лишь после того, как я много месяцев провел в джунглях Новой Гвинеи с местными охотниками, вдали от какой бы то ни было рекламы.
День за днем мои товарищи, жители Новой Гвинеи, расспрашивали меня о западных обычаях, и, видя их изумление, я начал осознавать, насколько бессмысленны многие из наших привычек. А затем многие месяцы полевых работ завершились, и я совершил одно из тех стремительных перемещений, которые стали возможны благодаря современному транспорту. 25 июня я еще был в джунглях, где наблюдал за ярко окрашенным самцом райской птицы, который неловко взлетал на поляне, таща за собой хвост длиной три фута. 26 июня я уже сидел в реактивном «Боинг 747», читал журналы и вспоминал подзабытые мною чудеса западной цивилизации.
Я листал первый журнал, и он раскрылся на странице с фотографией, изображающей сильного с виду всадника, погоняющего коров, а внизу большими буквами было написано название марки сигарет. Американец во мне понимал, что стоит за этим ковбоем, но какая-то часть меня все еще находилась в джунглях и смотрела на фотографию наивным взглядом. Возможно, моя реакция не покажется столь странной, если вы постараетесь представить, что вам самим западное общество совершенно незнакомо, и вообразить, какую связь вы выстроите между преследованием убежавших коров и курением (или некурением) сигарет, если бы видели эту рекламу впервые.
Наивная часть меня, только что вернувшаяся из джунглей, подумала: эта реклама отлично напоминает о вреде курения! Всем известно, что курение снижает физические возможности человека, вызывает рак и становится причиной преждевременной кончины. Ковбоев принято считать людьми спортивными и достойными восхищения. Эта реклама, должно быть, представляет собой новое обращение групп, занятых борьбой с курением; убедительно показывает нам, что, если мы станем курить данную марку сигарет, мы не сможем быть в такой отличной форме, как ковбои. Какое эффективное обращение к молодежи!
