А. Нестерова - Тайны православных святых

24 октября, накануне празднования годовщины Октябрьской революции (6 ноября по новому стилю), епископу Лаврентию и протоиерею Алексию Порфирьеву сообщили, что им уже вынесен приговор — расстрел. Тут же священникам было предложено помилование, но только в том случае, если они откажутся от сана. Накануне праздника властям было бы на руку показать народу раскаявшихся попов, которые публично откажутся от своего сана и встанут на путь атеистического восприятия мира, указав народу, что в России только один бог — Ленин.

Нечего и говорить, что отказ епископа Лаврентия и протоиерея Алексия от сана и от Христа был немыслим, наверное, палачи и сами не верили в него и потому, не дожидаясь ответа, стали избивать священномучеников. К ним применяли самые изощренные пытки, но так и не добились желаемого.

Перед самым расстрелом владыка Лаврентий причастился сам и причастил отца Алексия. Накануне расстрела к ним присоединили Алексея Нейдгарда и повели в сад, где уже была вырыта могила, у края которой их всех поставили.

Епископ воздел руки к небу и стал громко, пламенно молиться, отец Алексий сложил руки на груди, опустил голову и молился шепотом.

В этот момент русские солдаты, которые должны были привести приговор в исполнение, услышали Херувимскую песнь и отказались стрелять. Начальство вызвало латышей, но и они стали стрелять только после угроз. Было это около 23 часов.

В ту же ночь следователь-латыш, ведший дело епископа, пришел к его друзьям (Шмелинг) и принес вещи Лаврентия, сообщив, что он расстрелян. Опустив голову, следователь сказал, что у епископа не было никакого состава преступления, но поступил приказ во что бы то ни стало уничтожить этого человека. На следующий день следователь уехал в Латвию.

Через несколько дней Е. Шмелинг, направляясь рано утром в церковь и проходя мимо здания ЧК, увидела, как из ворот выехала телега, на которой лежали два тела. «Кто это?» — спросила она извозчика. «Тела епископа и священника, я везу их на Мочальный остров, а оттуда их велено сбросить в Волгу», — ответил извозчик, и из глаз его покатились слезы.

Именно так, по мнению красных командиров, положено было хоронить епископа и священника, расстрелянных «по плану к годовщине празднования Октябрьской революции».

Епископ Лаврентий и протоиерей Алексий прославлены Архиерейским собором Русской Православной Церкви в 2000 году.

Архимандрит Вениамин (Василий Васильевич Кононов) родился в 1869 году. В 24 года Василий ушел в Соловецкий монастырь, а в 34 года он был пострижен в монахи с именем Вениамин. В 1908 году — уже иеромонах, а в 1912 — настоятель Антониево-Сийского монастыря в сане архимандрита.

В 1918 году архимандрит Вениамин был выбран настоятелем Соловецкого монастыря. Шла братоубийственная Гражданская война. Хотя Соловки и находились в глубоком тылу, и сюда доходили известия о событиях на прифронтовых территориях.

Монахам оставалось только молиться, когда они узнавали о последних страшных событиях. А новости появлялись одна за другой. В Архангельской губернии были разграблены Шенкурский и Крестный монастыри, монахи которых подверглись изощренным пыткам. В Пинежском крае был убит и разрублен на куски священник Михаил Шангин.

Шестидисятилетнего священника Иосифа Распутина, привязав к телеграфному столбу, застрелили, а тело его отдали на съедение собакам. В Печерском крае протоиерея Аифала Суровцева били в течение 10 дней, обрезая постепенно нос и уши, затем вырезали язык, а на десятый день, когда измученный священник уже не представлял интереса как объект издевательства, его расстреляли, а тело бросили в реку. «Такой социализм дикарей скоро выродится в коммуну, от которой до людоедства останется один шаг», — писал в конце 1917 года уфимский епископ Андрей.

В 1920 году Красная армия взяла Архангельск. Через месяц на Соловки прибыла Особая комиссия губ-ревкома и, конечно же, взялась за Соловецкий монастырь. Начался вывоз ценностей, бесконечные обыски, комиссия постановила забрать даже продовольствие. Часть хозяйства монастыря отошла к совхозу.

Архимандрит Вениамин и его ближайший помощник иеромонах Никифор были арестованы по обвинению в сокрытии монастырских ценностей и хранении оружия, а затем сосланы на принудительные работы в город Холмогоры.

После освобождения в 1922 году архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор искали уединения и спокойствия, желая найти такое место, где могли бы жить в затворничестве и молитвах. На Соловки им уже дороги не было, так как к тому времени весь остров превратился во всесоюзный концлагерь. А на территории Соловецкого монастыря уже располагался СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) для политических и уголовных заключенных.

По совету бывшего послушника Степана Антонова летом 1926 года монахи приехали в село Часовенское Архангельской области к сестре Степана и этим же летом соорудили келью в лесу.

У монахов началась спокойная размеренная жизнь, день за днем проходили в трудах и молитвах. Людей отшельники почти не видели, изредка к ним заходили православные крестьяне да случайно набредали на их жилище охотники и грибники. В 20 км к югу в другой лесной избушке спасались еще два монаха из Соловецкого монастыря — Алипий и Гедеон, которые время от времени навещали Вениамина и Никифора. Так прошло три года.

Два друга — Степан Ярыгин и Владимир Иванов — решили, что у монахов хранятся «сокровища Соловецкого монастыря», которые друзьям, разумеется, нужнее, чем лесным затворникам. Итак, умственно отсталый (по словам односельчан) Степан Ярыгин и комсомолец Владимир Иванов приняли решение, что монахов надо обязательно раскулачить.

Но сначала сообщники отправились на Лодмозеро и «почистили» там избушки-зимовья местных охотников, а также келью иеромонаха Алипия, который остался в живых только потому, что ушел на праздники в сельский храм. Вечером 17 апреля 1928 года Иванов и Ярыгин вышли к избушке Вениамина и Никифора. Это был вторник Светлой седмицы, в кельях иноков горел свет допоздна: они отправляли праздничную службу.

Когда в доме погас свет, сообщники подошли вплотную к избушке и начали стрелять через окна в монахов. Стрелял Иванов. Только ограбить дом они так и не смогли, почему-то их обуял непонятный ужас; убийцы зашли только в сени и, взяв несколько незначительных вещей, подожгли дом. Мученики-иноки в то время еще были живы, на следствии убийцы утверждали, что ясно слышали их крики.

Только 9 июня 1928 года Степан Антонов, приехавший навестить монахов, обнаружил сгоревшую избу и два скелета.

Убийц нашли быстро, и даже суд того времени не смог оправдать чудовищную расправу двадцатилетних парней над беспомощными стариками. Правда, парни утверждали, что совершили убийство «врагов советского народа, ведших контрреволюционную деятельность». Иванова приговорили к десяти годам лишения свободы, Ярыгина — к восьми. Архимандрит Вениамин и иеромонах Никифор были причислены к лику святых новомучеников российских Архиерейским собором Православной Церкви в 2000 году.

Откажитесь от своего маленького,

и Господь даст Свое большое.

Роман Иванович Медведь родился в 1874 году в польском городе Грибашейё. Его отец был учителем, а мать — повивальной бабкой. Окончив Холмскую духовную семинарию в 1892 году, Роман Иванович продолжил свое образование в Санкт-Петербургской духовной академии, после окончания которой в 1896 году получил назначение в Виленскую духовную семинарию — инспектором. В этот же период Роман познакомился с дочерью священника Анной Николаевной Невзоровой, на которой он и женился в 1900 году.

Духовный наставник Романа — Иоанн Кронштадтский — благословил этот брак и согласился стать духовником и Анны Николаевны. Впоследствии молодая семья постоянно переписывалась с кронштадским старцем и часто приезжала к нему в гости.

В этом же году Роман Медведь рукоположен во иерея архиепископом Ювеналием Виленским и направлен в Черниговскую губернию священником Крестовоздвиженского братства помещика Неплюева. Именно в этот период в полной мере проявился характер Романа: он не стал смиренно выполнять все требования Неплюева, которые считал несправедливыми. Устав братства и требования помещика к священнику не соответствовали церковным канонам. Неплюев хотел видеть в православном пастыре только требоисполнителя, не вмешивающегося в жизнь общины. Разве мог смириться с этим ученик Иоанна Кронштадского? Через год отец Роман уехал из Черниговской губернии.

В 1902 году с благословения духовного наставника отец Роман приехал в Петербург, где в церкви равноапостольной Марии Магдалины принимал прихожан. В 1907 году семья переехала в Крым, так как отец Роман был назначен настоятелем Владимирского Адмиралтейского собора в Севастополе, став протопресвитером всего Черноморского флота.