А. Нестерова - Тайны православных святых
С 1927 по 1929 год архиепископ Евгений находился в ссылке в Зырянском крае. А после освобождения поселился в городе Котельниче Нижегородского края. Не думали власти, пытаясь превратить людей в «податливый воск» условиями жизни на Соловках, что есть люди, души которых не способны ни очерстветь, ни поддаться революционным проповедникам.
На таких людей и их семьи на многие годы накладывалось клеймо: враг народа. А что же народ? Затравленно молчал, боясь противоречить кучке тиранов, чтобы не оказаться «в местах, не столь отдаленных». К таким людям и обращался несломленный епископ Евгений: «Что нам бояться, надо Бога бояться».
В 1930 году Евгений назначен архиепископом Белгородским. С 1931 года он — архиепископ Котельнический, викарий Вятской епархии; с 1934 года — митрополит Горьковский.
В 1935 году после Пасхальной службы, совпавшей с празднованием 1 Мая, владыка Евгений собрался ехать домой. Близкие стали предлагать ему задержаться, пока пройдут участники демонстрации. Но владыка поехал по улицам домой в клобуке. Разве могли стерпеть власти попа, разъезжающего во время первомайской демонстрации? Конечно нет — в то время это было непростительным «грехом гражданина СССР». Вскоре владыка был арестован и обвинен ОСО при НКВД СССР в «антисоветской агитации». Владыка Евгений был приговорен к 3 годам лишения свободы, заключение он отбывал в Карагандинском лагере.
Но и в лагере он вскоре «стал представлять большую опасность для вставшего на путь исправления советского человека», ведь владыка и там продолжал «антисоветскую агитацию», утешая словом несчастных узников.
В сентябре 1937 года владыка Евгений был осужден «тройкой» при УНКВД СССР по Карагандинской области. Приговор — расстрел…
Смогла ли пуля заставить навеки замолчать человека, пришедшего с миром и пронесшего по всей своей жизни, полной трудностей и мучений, добро? «Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную» (Иоанна 6:47). Священномученик митрополит Евгений прославлен Архиерейским собором Русской Православной Церкви в 2000 году.
Архиепископ Александр (Щукин)Александр Щукин родился в 1891 году в Риге в семье священника Иоанна Щукина. Среди семерых детей отца Иоанна и Елизаветы только Александр никогда не участвовал в играх и развлечениях братьев и сестер, он рос очень тихим и скромным. Пока братья и сестры играли, он запирался в комнате отца и молился. Александр хотел стать священником.
В 1915 году Александр Щукин окончил Московскую духовную академию. Во время Первой мировой войны отец Иоанн вместе с семьей переехал в Нижний Новгород, куда к нему после окончания академии приехал сын Александр, поступив преподавателем в Нижегородскую семинарию.
1917 год… Для Православной Церкви пришел час испытаний. Как испытываемое огнем злато, Церковь выковывалась в огне мирской злобы и мятежей.
В это время Александр попросил отца благословить его на монашеский подвиг. «А выдержишь ли ты крест иночества в такое мятежное время, когда все церковное попирается и уничтожается?» — спросил отец сына. «Со мною Бог, и вера моя непоколебима», — ответил Александр. Помолившись, отец благословил его ехать в Троице-Сергиеву лавру. Постриг он принял с именем преподобного Александра Свирского.
Не прошло и года, как нижегородские власти арестовали отца Иоанна. Просидев полгода в заключении, он тяжело заболел и был отпущен, выйдя на волю еле живым. После освобождения отец Иоанн стал служить в селе Лысково, вскоре к нему приехал Александр. Отец и сын служили вместе до того времени, пока в 1923 году иеромонах Александр не был вызван в Москву для принятия архиерейского сана.
Во время отсутствия сына отец Иоанн тяжело заболел. Зная, что умирает, он ждал сына, чтобы тот напутствовал его перед смертью. Владыка Александр прибыл накануне смерти отца, напутствовав его Святыми Тайнами.
Самой первой службой взошедшего на кафедру епископа была заупокойная всенощная и литургия по новопреставленному отцу…
Прекрасный проповедник, мудрый наставник и почитатель монашеского жития, владыка Александр служил в Макарьевском монастыре. В Макарьеве владыка организовал преподавание Закона Божия детям 10–13 лет. Продолжалось это недолго — около года, после чего преподавание запретили власти. Недопустимо было советским детям, будущим коммунистам, изучать Закон Божий, они должны были только «учиться, учиться и еще раз учиться» у коммунистов…
В 1929 году, в день памяти архистратига Божия Михаила, епископа Александра арестовали и отправили в Нижегородскую тюрьму, где в то время находилось уже почти все нижегородское духовенство, обвиняемое в контрреволюционной деятельности.
Когда следователь задал епископу Александру вопрос относительно его контрреволюционной пропаганды среди народных масс, владыка ответил: «Каждое воскресенье я говорю проповеди на темы Священного Писания… и иногда в защиту религиозных истин, оспариваемых современниками.
В проповедях против безбожия я говорю, что разрушать монастыри и храмы могут лишь люди, лишенные человечности, не верующие в вечную жизнь, да и в земной жизни мало что предполагающие построить». Видимо, ответ епископа вызвал недоумение у следователя, потому что на следующий день он попросил владыку Александра объяснить все в письменной форме. Видно, не дано было следователю понять, что скрывается за словами епископа.
В тюрьме епископу сулили свободу, если он перестанет говорить проповеди. Он не согласился: «Я поставлен проповедовать и не могу отказаться». Страшно даже писать, каким пыткам и избиениям подвергался епископ Александр… Каждый раз после пыток епископ Александр отвечал спокойно и кротко: «Тело мое в вашей власти, и вы можете делать с ним что хотите, но душу свою я вам не отдам». Произнося эти слова, святитель улыбался своим мыслям, понятным только ему одному… Епископ был помещен в одну камеру к священникам, которые стали свидетелями того, как ночью после очередной пытки он встал на колени, читая молитву: лицо его сияло, сияло тем светом, который всегда озарял его душу…
Так и не добившись от владыки Александра желаемого, власти вынесли приговор: Соловки, три года. В Соловецком лагере епископ работал сначала сторожем, а затем бухгалтером. По прошествии срока заключения святитель получил назначение в Орел, где был возведен в сан архиепископа.
Беспощадные гонения на церковь, постоянные аресты и расстрелы православных привели к тому, что люди перестали посещать храмы из страха быть арестованными. Посещение храма рассматривалось как государственное преступление, церкви опустели. Владыка Александр стал вновь читать свои проповеди, и храмы начали заполняться народом. Услышав архиепископа один раз, человек стремился послушать его снова, а потом еще и еще. Даже нависшая угроза быть арестованным и, в лучшем случае, сосланным в лагеря, а в худшем — приговоренным к смерти не пугала народ, приходивший послушать святителя. А он не обещал «светлое будущее», которое сулили власти народу, владыка проповедовал то, что есть в душе у каждого и что многие пытаются спрятать, каждый под своей маской. «Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев… Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиною» (1 Иоанна 3:16–18).
Оживление религиозной жизни в городе привело к тому, что чекисты стали подыскивать обвинение против архиепископа. Однажды под вечер к нему пришел человек и предупредил, что власти решили обвинить святителя в поджогах в городе, уже есть лжесвидетели и обвинение готово. Архиепископ уехал в Нижегородскую область.
В конце 1936 года архиепископ Александр получил назначение в Семипалатинск. В тот год архиереев одного за другим поглощали тюрьмы. Сестра Елизавета написала владыке письмо, в котором советовала ему уйти на покой и приехать к ней в Лысково. «Как бы я вас ни любил, — отвечал архиепископ, — но я не для того взял посох, чтобы его оставить».
Святитель не «оставил свой посох», и в 1937 году он был арестован. В то время следователи не стеснялись применять пытки, и многие арестованные, не выдерживая мучений, давали любые показания и подписывали любые протоколы, но только не архиепископ Александр. Он держался мужественно, не соглашаясь и не подписывая ни одного из навязываемых ему обвинений. Его обвиняли в шпионаже и в контрреволюционной деятельности — архиепископ все решительно отвергал. Пытая, требовали назвать своих друзей — владыка молчал. Во время пыток приводили свидетелей, незнакомых ему людей, якобы признавшихся, что они вместе с ним вели контрреволюционную агитацию. Измученные люди, не выдержавшие пыток и подписавшие то, что от них требовали, опускали глаза под взглядом архиепископа. Святитель продолжал все отвергать. Показаний не набралось ни на один протокол допроса, а сроки (в то время вся страна жила по срокам), отпущенные следователям, подходили к концу. Через два месяца после начала следствия архиепископ Александр был расстрелян.
