Антон Первушин - Последний космический шанс
Огромный и пустой промежуток между орбитами Марса и Юпитера издавна привлекал внимание ученых, которые подозревали, что здесь должна находиться «пятая» планета. Такую гипотезу выдвинул Иоганн Кеплер в XVII веке, а позднее общепринятым стало «правило Тициуса – Боде», согласно которому существует математическая зависимость в расположении планет, нарушаемое только пустотой между Марсом и Юпитером. Правило это было опровергнуто последующими открытиями, но долгое время астрономы целенаправленно искали ему подтверждение.
«Пятую» планету обнаружил в новогоднюю ночь 1801 года Джузеппе Пиацци, директор обсерватории в Палермо (Сицилия). Надо сказать, что у Пиацци была совсем другая задача – он хотел составить точную карту звездного неба в области созвездия Тельца. Сверяясь со звездным каталогом (как выяснилось позже, в каталоге была допущена опечатка), астроном никак не мог обнаружить одну из нужных звезд. Неожиданно он заметил объект седьмой звездной величины, который медленно перемещался по небу. Когда вычислили орбиту космического тела (сделал это известный математик Карл Гаусс), оказалось, что оно движется поразительно точно именно на том расстоянии от Солнца, какое было предсказано «правилом Тициуса – Боде». Астрономы торжествовали: недостающая планета найдена! Ее назвали Церерой (Ceres) в честь римской богини плодородия. Слишком слабый блеск Цереры говорил о том, что размер объекта очень мал по сравнению с другими планетами Солнечной системы (по современным данным, размеры Цереры составляет 960 на 932 км) – между Марсом и Юпитером двигался «карлик».
Казалось, проблема решена, но 28 марта 1802 года астроном-любитель Генрих Ольберс неподалеку от Цереры обнаружил еще одну миниатюрную планету. Ольберс назвал ее Палладой (Pallas) в честь Афины Паллады. Мало того, что Паллада двигалась на расстоянии 2,8 астрономических единиц от Солнца, которое уже «занимала» Церера, ее орбита сильно отклонялась от плоскости эклиптики.
Однако и этим дело не ограничилось. Прошло совсем немного времени, и на том же удалении были открыты еще две планеты: Юнона (Juno, 1804 год) и Веста (Vesta, 1807 год). Все три новых члена планетной «семьи» оказались миниатюрными – не больше 600 км в поперечнике. Обращало на себя внимание, что орбиты этих малых планет пересекались дважды в двух противоположных точках небесной сферы, словно изначально они точно совпадали. Пытаясь объяснить этот феномен, Ольберс выдвинул гипотезу, что малые планеты находятся в зоне, где некогда пролегала орбита одной большой планеты. Гипотеза нашла широкий отклик среди ученых, и с тех пор они называют этот гипотетический объект «планетой Ольберса». Согласно распространенным представлениям, планета находилась на неустойчивой орбите в зоне одновременного воздействия гравитационных полей Юпитера и Солнца, и приливные силы буквально разорвали ее на части. Согласно другой версии, планета столкнулась с крупным небесным телом и опять же распалась на несколько осколков под воздействием чудовищного удара.
Понятно, что если новооткрытые малые планеты – это обломки нормальной планеты, сходной по размерам с Марсом, то их должно быть гораздо больше. Астрономы кропотливо продолжали поиски, но целых сорок лет несовершенные оптические приборы не позволяли отыскать мелкие астероиды (так новооткрытые объекты предложил называть известный астроном Уильям Гершель).
Только 8 декабря 1845 года немец Карл Генке сумел разглядеть и описать пятый астероид – Астрею (Astraea). Началась охота. Ученые с большим усердием стали изучать окрестности Цереры. Американский астроном Саймон Ньюком так описывал этот увлекательный процесс: «Ловили мелкие светила, как охотник ловит дичь. Наблюдатели ставили, так сказать, западни, нанося на карту множество слабых звездочек какой-нибудь небольшой области неба вблизи эклиптики, знакомились хорошо с их расположением и поджидали гостей. Если гость появлялся, то он был членом группы малых планет – и охотник клал его себе в сумку. Появился целый ряд охотников за планетами, из которых некоторые мало известны какими-либо другими астрономическими трудами».
До 1890 года удалось зафиксировать и описать свыше трехсот астероидов. С этого года «охота» пошла гораздо успешнее благодаря применению фотографических пластинок: движущийся по небу астероид оставляет на пластинке след в виде черточки, а не точки, как «неподвижные» звезды.
Процесс поиска новых астероидов не завершен. Сегодня в этом деле астрономам помогают компьютеры, большие наземные телескопы и орбитальный телескоп «Хаббл».
Общее количество открытых на сегодня астероидов составляет 230 тысяч. Из них количество нумерованных объектов (то есть объектов с хорошо определенными параметрами орбит) почти 66 тысяч! Названия же присуждены только 11 тысячам астероидов.
Картина Питера Пауля Рубенса «Падение Фаэтона»
Выявлены семейства и группы астероидов, отличающихся общими для группы параметрами орбит. Это указывало на то, что гипотеза о том, будто бы малые тела являются обломками планеты Ольберса, требует доработки: получалось, что гипотетическая планета разрушалась не одномоментно, а постепенно: сначала она распалась на несколько кусков, затем эти куски начали дробиться, образуя семейства. К тому времени, с легкой руки российского астронома Сергея Орлова, гипотетическую планету стали называть Фаэтоном (Phaeton), что означает «блистающий», «сияющий». Новое название закрепилось, поскольку восходит к древней легенде о сыне бога Гелиоса, который взял у отца солнечную колесницу и погиб, не справившись с управлением.
Первоначально гипотеза Ольберса нашла отражение в американской фантастике. При этом она обрела особое и совершенно неповторимое звучание в эпоху ядерного противостояния двух держав. Например, к гипотезе обратился Рэй Брэдбери в рассказе «Уснувший в Армагеддоне» («Asleep in Armageddon», 1948). В этом коротком произведении астронавт, совершивший вынужденную посадку на астероиде, вступает в контакт с духами погибших воинов, из невнятных реплик которых становится ясно, что некогда здесь была цветущая планета, убитая войной всех со всеми. Фантастическое допущение развил Джеймс Блиш в романе «Морозный год» («Frozen Year», 1957) – здесь Фаэтон разрушается в результате атомной войны.
У нас гипотезу Ольберса одним из первых взял на вооружение Георгий Мартынов. В своей знаменитой трилогии «Звездоплаватели» (1955–1960) он описывает, как на Марс летят две ракеты: американская и советская. Американцы высаживаются неудачно (одного из них тут же съедает местный хищник), а вот советский экипаж чувствует себя вполне комфортно и занимается разнообразными исследованиями. Он и раскрывает тайну Фаэтона. Оказалось, что вся живность, которую земляне встретили на красной планете, завезена туда «фаэтонцами». Более того, представители древней цивилизации воздвигли на Марсе обелиск в память о своей родине. Причиной гибели Фаэтона, по мнению Мартынова, стала не война, а приливные силы Солнца и Юпитера, разорвавшие планету на куски. Однако ученые Фаэтона заранее узнали о грозящей им гибели и загодя подготовили эвакуацию – свыше двухсот лет жители обреченного мира покидали его, переселяясь на планету в окрестностях Веги.
Похожей гипотезы придерживался и Анатолий Митрофанов, описавший в романе «На десятой планете» (1960) экспедицию в пояс астероидов, где смелые советские космолетчики обнаруживают остатки высокоразвитой цивилизации «фаэтов».
Ее наследники поведали землянам, что планета была разрушена в результате неудачной попытки воздействия на вулканическую активность, вызванную нестабильностью ядра Фаэтона («Фаэтии») под влиянием приливных сил Юпитера.
Плодотворную идею подхватил фантаст Александр Казанцев. В рассказе «Кусок шлака» (1963) устами проницательного героя Феликса он пересказал гипотезу о том, что планета Фаэтон погибла в результате ядерной войны, вызвавшей «взрыв океанов». Позднее, в романе «Фаэты» (1971–1973) писатель попытался создать непротиворечивую картину эволюции Солнечной системы и контактов между ее цивилизациями, зародившимися на разных планетах. Модель Казанцева напоминает модель Мартынова, но с некоторыми отличиями. За основу принята гипотеза о том, что пояс астероидов – это осколки древней планеты Фаэны (Фаэтона), но не погибшей в результате приливного воздействия Юпитера, а разрушившейся из-за разгоревшейся на планете империалистической войны. Из всех жителей Фаэны уцелели только участники межпланетных экспедиций, закрепившиеся на Марсе (Мар) и на Земле (Зема). Но перед ними стоит непростая задача – остановить Луну, которая несется к Земле и которая при столкновении уничтожит на нашей планете все живое.
В принципе не только фантасты, но и ученые первой половины ХХ века не сомневались в том, что Фаэтон существовал на самом деле. Спорили только о размерах планеты. Одни полагали, что она была размером с Луну, другие – что больше Марса или даже Земли. Но помимо гипотез требовались серьезные доказательства. Одним из таких доказательств могли стать метеориты, ведь очевидно, что многие из них должны быть камнями с Фаэтона. Действительно, в коллекциях метеоритов стали обнаруживать так называемые «тектиты» – стекловидные природные тела, целиком оплавленные и обладающие характерной структурной поверхностью. До сих пор нет общепринятой гипотезы об их происхождении: одни ученые считают их метеоритами, другие полагают, что эти тела сформировались из местных пород в результате импакта. По своему составу, строению, обезвоженности и другим параметрам тектиты удивительно похожи на стекловидные шлаки, образующиеся при наземных ядерных взрывах. Теоретически наличие тектитов доказывает, что где-то в Солнечной системе произошел мощнейший взрыв. Однако связан ли он с гипотетическим Фаэтоном, оставалось неизвестным.
