Сергей Хохлов - Экзамен на разумность
Вообще, представления «вложил деньги — получил научный результат» представляются довольно странными. Вот был приведен тефлон в качестве примера. И чем он не угодил?
Занимаясь научной деятельностью, люди почти всегда не могут предвидеть ее результатов, вообще их получения («отрицательный результат тоже результат», но спонсорам-то это не интересно), а также значения своего результата для общества.
Скажем, алхимики искали философский камень и «мелочи» их не интересовали, также как сейчас моих оппонентов. Вот, к примеру, Хенинг Бранд открыл фосфор, который в ту пору никому не был нужен. Но теперешняя химия без фосфора была бы непредставима, жизнь общества тоже.
Другой пример — алюминий. Что бы представляла наша жизнь без этого металла? А в свое время это было весьма «бесполезное» открытие.
Как люди себе это представляют? Вот сидит некий очкарик, сидит, а потом говорит: «А не сделать ли мне открытие антигравитатора (скажем)? Для этого мне надо 55 мотков медного провода, 20 банок кофе, 15 блоков „Беломора“ и разводной ключ». Идет он с этой заявкой к спонсору, получает, что требуется, и осчастливливает мир антигравитатором.
К таким представлениям добавить нечего.
Наука должна существовать как живой организм, расти как дерево. А если у этого дерева постоянно отрезать «лишние» побеги и «ненужные направления», пытаясь превратить его в красивый для глаза бонсай, то и никаких плодов дождаться не удастся.
Космонавтика — такая же отрасль науки, как и все прочие. И, по-моему, вполне понятно, почему о ней столько шуму. Просто пока ее еще не развалили.
Наверное, также будут в будущем поступать дикари с остатками теперешней цивилизации — сносить памятники и здания, дисгармоничные с их шалашами, чумами и лачугами.
Оппонент пишет:
«Интересно посчитать, на сколько порядков дороже марсоходов обойдется стационарная колония. По соотношению цена/качество (ценность полученной информации) пилотируемая космонавтика едва ли сможет конкурировать с автоматическими миссиями.»
Собственно, это не только его мнение. Каждое второе сообщение строится на противопоставлении «дороже — дешевле» и прочих коммерческих рассуждениях. А вам не кажется, что в данном случае критерий, измеряющий эффективность того или иного пути, выбран неправильно?
Почему коммерция влезла туда, где ей совершенно нечего делать?
Для купца выгодно продать, для покупателя — купить. Но если мы рассмотрим ситуацию не на уровне конкретного человека и его выгоды, а на уровне государства, то переход денег из одних рук в другие будет равнозначен перестановке слагаемых внутри некой суммы. От данного процесса ничего, как известно, не меняется. Давайте будем экономить на строительстве железных дорог, на нашем Севере, на науке, образовании и т. п. Но на уровне государства вся эта экономия занулится и обесценится. Не находите ли вы, что на уровне цивилизационной единицы деньги перестают играть роль? Роль играет то, что в обществе творится. И не надо говорить, что сэкономленные деньги пойдут на некие абстрактные добрые дела. Вы сами можете видеть, что наша страна самая экономичная в мире, но что-то от этой экономии бьет ее паралич и кондратий загибает. Вопрос в том, что, экономя на образовании, к примеру, мы просто не используем имеющийся потенциал, чем его губим. То же и с космосом. Экономия в данном случае — просто разбазаривание потенциала.
Собственно говоря, каждому закону своя корзинка, точнее — свое поле для применения.
Скажем, продал купец Толстомясов господину Кепкину арбуз за пять рублев и радуется, что выгадал себе прибыль в два рубля, а Кепкин радуется, что несет домой арбуз, да еще у купца скоммуниздил полтинник, пока тот отворачивался. Вот она, красота рыночных отношений.
Но с точки зрения государства, какая разница, кто чего и у кого покупает? Количество денег остается, грубо говоря, неизменным. Тем более что деньги сами по себе ресурсом не являются, они лишь «средство обмана», т. е., пардон, «обмена».
Настоящими ресурсами государства являются не арбузы и не благополучие Кепкиных и Толстомясовых, а уровень образованности общества, технологический уровень промышленных предприятий, научный потенциал имеющихся в распоряжении государства учреждений, средства связи, средства коммуникации и многое другое, в том числе и возможности общества создавать космические технологии.
Собственно, экономия государством средств на любые более-менее масштабные проекты равнозначна «экономии сил» лентяем. Чем более он силы экономит, тем более слабым становится. Да еще и тупеет впридачу.
Государство теряет свои возможности. Отказываясь от постройки «слишком дорогого» объекта, она теряет строителей, которые уходят в коммерцию и на подсобные работы. То же с наукой, с Севером, который при СССР осваивали, а теперь бросили, да еще и «переселяют». Квалификация считается потерянной за несколько лет. Три года прошло — и нет у нас ни строителей, ни ученых, зато прорва сэкономленных цветных бАмажек, на которые можно накупить ширпотреба из Китая…
На это мне было такое возражение:
«Космонавтика это не наука. Это такой же вид деятельности, как, к примеру, альпинизм».
Это где-то в чем-то так, однако космонавтика не имеет ничего общего и с альпинизмом, и прочим тому подобным. Возможно, космонавтика и не наука в строгом смысле этого понятия, но, я думаю, вы не будете спорить с тем, что по своей наукоемкости космонавтика опережает все виды деятельности человека? Космонавтика вид деятельности, который стоит за гранью возможностей, этот вид тащит за собой вверх и науку и промышленность. Космонавтика настолько сверхнаукоемка, что оказывается в этом смысле «научнее науки». Что же это тогда, если не наука? Космонавтика (и пилотируемая в особенности) ставит перед человечеством такие задачи, которые никакая другая отрасль поставить не может. Однако этот факт не мешает другим отраслям впоследствии пользоваться плодами, т. е. научно-технологическими решениями, которые космонавтика дает.
Космонавтика порождает множество задач, требующих «стыков» наук; можно сказать, что в какой-то мере она оказывается одним из тех факторов, которые мешают разным научным дисциплинам закостеневать в своих границах. И ведь именно на «стыках» разных наук возникают наиболее интересные решения и прорывы. Что ж, возможно, космонавтика и не собственно наука, но она являет собой тот фактор, который науку двигает, и равной по мощности замены этому движителю пока не видно.
Было высказано также и такое мнение, что предлагаемые мною замкнутые системы жизнеобеспечения, дескать, подобны каким-то там образом вечному двигателю. На это я возражу то, что с вечным двигателем подобные системы иметь ничего общего не могут, как не имеет с ними их естественный аналог — земная биосфера.
Земная биосфера — существующий и действующий аналог, вопрос в его миниатюризации и наиболее возможном улучшении и усилении. Способность создавать искусственные биосферы (которые я называю Технобиосферами) может позволить людям решить на Земле наши экологические, энергетические и моральные проблемы.
Я считаю (понимая, что этот мой тезис может показаться парадоксальным), что человек не умеет жить на Земле. И для того, чтобы научиться жить на своей родной планете, он должен пройти науку выживания на других планетах. Это отнюдь не значит какого-то всеобщего переселения. Вполне возможно, что на другие планеты будут направляться некие «зерна», т. е. минимальные количества людей, техники и ресурсов, которые смогут обеспечить выживание и развитие будущих колоний.
Аргумент третий: «Исследования с помощью автоматов дешевле и безопаснее».
Вот что считают оппоненты:
«Сергей, с самого начала этой дискуссии была высказана точка зрения: „Пилотируемая космонавтика не нужна, это не часть науки, а средство пропаганды. Любая научная задача может быть выполнена автоматическими системами“».
Напомню то, что я ранее сказал здесь про совершенную неправильность метода измерения эффективности космонавтики (и других серьезных и реальных проектов) некоей гипотетической «прибыльностью» и сравнения различных проектов с помощью их денежных стоимостей. Это, на мой взгляд, примерно то же, что пытаться измерить вес в ангстремах или длину в тоннах. Кроме того, весьма сомнительно, что АМС могли бы заменить человека в плане более глубоких исследований, чем те, что производились с помощью АМС до сих пор.
Можно, конечно, изучать какой-либо процесс, подглядывая за его отражением в зеркале через замочную скважину, стоя при этом вверх ногами, однако, гораздо удобнее и эффективнее изучать что-либо, наблюдая это «что-либо» непосредственно.
