Лев Кривицкий - Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции
Онтологическая философия с ее претензиями на объяснение бытия как такового воспринимается учеными как устаревшая и закореневшая, оторванная от науки метафизика, а ей на смену выдвигается позитивистская философия, провозглашающая способность науки самостоятельно определять характеристики бытия, исходя из систематических наблюдений и экспериментов, на основе конкретных фактов, а не умозрительных размышлений о природе вообще.
Во-вторых, перед попытками экспериментального доказательства наследования приобретенных признаков вставали практически непреодолимые трудности, что вполне отчетливо представлял и сам Спенсер. «Если трудно проследить изменения строения, происходящие в особях от изменения их привычек, – констатировал он, – то должно быть еще труднее проследить передачу этих изменений… Особенности строения, происходящие от особенностей отправления, бывают обыкновенно перепутаны с особенностями строения, наверно или вероятно зависящими от подбора – естественного или искусственного» (Цит. по: там же, с. 105).
Действительно, наследуемость приобретенных признаков, даже если бы она могла быть проявлена в каких-то экспериментах, оказалась бы и в этом случае практически недоказуема: всегда можно было бы утверждать, что данные наследственные признаки произошли не от унаследованной модификации, а от кого-то из предков, уже обладавших данным признаком, или в результате мутации.
Вейсман также строил свои аргументы против наследования приобретенных признаков на чистом умозрении, если не считать нелепого эксперимента с отрубанием хвостов двадцати трем поколениям мышей. Как будто недостаточно было многовекового опыта обрезания крайней плоти у иудеев и мусульман, чтобы убедиться в том, что результаты операций не наследуются.
Но впереди был век генетики, и бесчисленные эксперименты с молекулярными носителями наследственности, казалось, навеки подтвердили правоту Вейсмана и незыблемость постулированного им барьера между носителями наследственности и соматическими изменениями организмов. Вейсман первым стал требовать экспериментальных доказательств наследования приобретенных признаков, не замечая того, что теория отбора, которую он рассматривал как альтернативу теории наследования приобретенных признаков, также строилась не на экспериментальных доказательства, а на сравнениях, сопоставлениях и теоретической трактовке наблюдений.
В-третьих, Спенсер не мог удовлетворительно объяснить и сколько-нибудь правдоподобно описать механизм наследственного усвоения приобретенных соматическими структурами признаков. Механизм пангенеза, предложенный Дарвином, был отвергнут современниками как чисто умозрительное и бездоказательное построение, каковым он в действительности и был.
А. Вейсман стремился доказать полную несостоятельность модели пангенезиса. Он утверждал, что развитие науки показало невероятность циркуляции геммул, но самым невероятным является «не определение геммулы каждой клетки и не их перемещение по всему телу, а прежде всего допущение о добавлении геммул, т. е. наследственных задатков, к зародышевой плазме половых клеток» (Цит. по: там же, с. 103). Согласно Вейсману, такое добавление не могло бы не нарушать каждый раз четкую организацию зародышевой плазмы и не создавать препятствий для правильного деления клеток.
Вейсман был в этом совершенно прав. Вещественные, механические прибавления, идущие от соматической части организма, нарушили бы видоспецифические структуры наследственности и привели бы не к наследованию приобретенных полезных признаков, а к приобретению наследственных уродств. В то же время Вейсман вполне отчетливо сознавал, что внешние воздействия не исключаются изоляцией «зародышевой плазмы».
«Это положение, однако, – писал он, – неравнозначно с тем, что внешние влияния не в состоянии вызвать никаких наследственных изменений; наоборот, они вызывают такие изменения, если способны изменить детерминанты зародышевой плазмы» (Цит. по: там же, с. 104). Такие изменения «передаются следующему поколению и обусловливают, таким образом, соответствующие вариации тела» (Там же).
Перед нами вполне современная картина образования адаптивных модификаций в рамках наследственных норм реакции. Конечно, Вейсман не избежал механистических представлений о характере этих «детерминантов» в духе своего времени. Детерминирующие воздействия, по Вейсману, оказывают на наследственность находящиеся в зародышевой плазме ядерные палочки, или иданты, которые сохраняют постоянство числа и формы в сложных процессах деления клеток.
Несмотря на эту механистичность образа детерминантов «зародышевой плазмы», предложенный Вейсманом механизм как бы предвосхитил современные представления о генетической детерминации наследственности, которые ведь тоже содержат в себе изрядный налет механистического детерминизма (который с каждым новым открытием современной генетики, в отличие от «классической», все яснее показывает свою ограниченность).
Ощущая необходимость противопоставить механизму наследственности, предложенному Вейсманом, какой-то альтернативный механизм для придания убедительности теории наследования приобретенных признаков, Спенсер придумал нечто уж совсем не просто гипотетическое, но вообще фантастическое и маловразумительное.
Он предположил наличие в строении каждого организма на планете неких физиологических единиц, промежуточных между химическими единицами (молекулами) и морфологическими (клетками). Понятно, что изобретая эти физиологические единицы, Спенсер хотел провести совершенно правильную мысль о единстве организма и о неизбежности взаимовлияния генеративной и соматической частей организма в длительном эволюционном процессе. Но предлагая свой вариант пангенеза, Спенсер буквально ни на что не опирался, кроме своего желания объяснить основы биологии, исходя их основ классической механики.
В результате Спенсер стал поддерживать псевдонаучную теорию телегонии, согласно которой результаты предшествующего спаривания самки влияют на признаки потомства, полученного позднее от других самцов. В подтверждение тезиса о наследовании приобретенных признаков он стал приводить мнения американских расистов с научными степенями, которые уверяли, что обладают фактами рождения женщинами от белых мужчин мулатоподобных детей в тех случаях, когда эти женщины имели ранее сексуальную связь с негром.
Спенсер и сам, несмотря на свои либеральные взгляды, был склонен к расистским иллюзиям, вполне созвучным с колониальной политикой Британской империи в его время. Некоторые расистки окрашенные рассказы Джека Лондона хранят в себе результаты влияния подобных рассуждений Спенсера, философией которого этот выдающийся американский писатель увлекался на протяжении всей своей писательской карьеры. Доверие к подобным теориям стало одной из причин утраты популярности идей Спенсера в XX веке.
В противоположность Спенсеру, Вейсман, как это ни парадоксально, более адекватно воспроизводил механизм опосредованного отбором наследственного усвоения результатов биологической работы организмов, категорически отрицая в то же время с полным основанием непосредственное наследование приобретенных признаков.
«Всюду, – писал Вейсман, – где в свободной природе орган усиливается вследствие употребления, этот орган обладает известным значением для жизни индивидуума; а поскольку это так, естественный отбор его усиливает и отбирает для дальнейшего размножения только тех особей, у которых орган выражен лучше всего» (Цит. по: там же, с. 92). При абсолютной невозможности прямого наследования приобретенных признаков отбор закрепляет существование только носителей таких признаков, все прочие элиминируются.
В результате для размножения отбираются особи, у которых результаты употребления органов выражены лучше всего. Эти результаты еще и усиливаются отбором особей, обладающих наследственной способностью к выработке подобных органов. Но тем самым вопреки Вейсману как раз и создается предрасположенность к наследованию адаптивных свойств соматических структур, т. е. полезных результатов биологической работы, которая трансформируется в тенденцию при смене значительного числа поколений.
Так принципиально ненаследуемые изменения становятся наследственными признаками. Точнее, не становятся, а образуют их, способствуют их возникновению во взаимодействии с отбором. Признавал Вейсман и еще один механизм непрямого унаследования адаптивных приобретений. Он не отрицал того, что климатические воздействия могут непосредственно влиять на половые клетки и изменять тем самым наследуемые признаки (Там же, с. 93).
Действительно, если низкие или высокие температуры действуют на организм в целом, то и содержимое половых клеток будет подвергаться длительному разогреву или охлаждению, что может привести к соответствующему изменению наследственных признаков, поддержанному отбором. Но если это признается возможным, то тогда придется признать, что и гормональные вещества, вырабатываемые железами внутренней секреции организмов в соответствии с изменившимися условиями, могут изменять направленно наследственные признаки, если они достигают ядер половых клеток. А они достигают.
